Запретная дверь - Олег Синицын

Открыл и тут же закрыл их.

Ему показалось, что диван, на котором он уснул, сейчас перевернется. Пол комнаты опасно накренился, стены закачались и поплыли, точно на волнах.

Андрей переждал приступ, сосчитав до тридцати, затем снова разлепил веки. Головокружение не исчезло, но поутихло. По крайней мере настолько, что на него можно не обращать внимания…

Что это? Головокружение? Отчего?

Над этим стоит призадуматься. Он проводит рискованный эксперимент, погружается в кому, и здоровья это не прибавляет. Нужно посмотреть, что будет завтра. А послезавтра томография все расставит по своим местам.

За окном было светло, начиналось утро.

Ныла шея и ломало суставы — небольшой диван в гостиной не предназначался для сна. Поваляться, почитать книгу, посмотреть телик еще можно, но спать на нем столь же удобно, как на фрезерном станке.

Андрей встал с дивана. От рубашки, в которой он провел ночь, разило потом. Не расстегивая пуговиц, он стащил ее через голову и забросил в стиральную машину, после чего сел за стол и тщательно записал все, что помнил, в тетрадь сновидений.

К четырем исписанным листам добавилось еще семь. Многое выпало из памяти, точнее, было вытеснено более поздними и драматическими событиями. Так, в безвестности осталась старушка с мопсом, а страдающий циррозом усач уместился в одном абзаце (Андрей не мог вспомнить, что с ним было связано, но логически предположил, что от него девочке досталась кукла). Зато остальные события прочно сидели в голове и отразились на бумаге во всех подробностях.

Закончив писать, доктор Ильин откинулся на спинку стула, разминая кисть. Итак, каков итог? Он спас девочку, которую едва не заманили в свой пикап два чужака с фальшивыми улыбками. О целях, которые они преследовали, не хотелось даже думать. Определенно, никто не собирался везти ее в парк аттракционов или кормить до отвала в фаст-фуде. Замысел незнакомцев страшил Андрея, но разбираться в нем с расстояния шесть тысяч километров было не с руки. Сейчас главное, что девочка сбежала от них.

Ему удалось установить с ней контакт! В его представлениях это событие по значимости равнялось открытию атома или высадке на Луну. Андрей научился подсказывать через куклу, как себя вести и что делать. Получалось пока неуклюже и с трудом, но нужно попробовать еще, испытать другие варианты. Он был уверен, что раскрыты далеко не все возможности. О механизме подобного контакта можно только догадываться. Его мысленные команды блокируются мозгом девочки, зато неким образом попадают на нервные окончания ее пальцев. Пальцы непроизвольно вздрагивают, дергая куклу, создавая впечатление, будто игрушка живая и откликается на мысленный вопрос.

Но что теперь?

Андрей почесал рубец.

Он снова не выяснил район, где находится девочка. Задача оказалась сложнее, чем предполагалось ранее. Этой егозе не сидится на одном месте, хоть гвоздями приколачивай! Она все время убегает, а когда не убегает, то прячется. И не дает ему толком разглядеть окрестности.

Андрей огорченно посмотрел в окно. Ему захотелось взять монтажные ножницы и вырезать день, чтобы утро сразу перешло в вечер. Не терпелось снова оказаться за дверью и прикоснуться к фиалке. Он попробовал бы задержать взгляд девочки на примечательных зданиях, чтобы определить район города. Он попробовал бы новые возможности куклы… Только в ближайшие двенадцать — четырнадцать часов об этом можно забыть. Дневной сон почти не дает сновидений. Заснет ли Андрей ночью — тоже вопрос. А орексин будет только завтра. Завтра! Чудовищная уйма времени пропадает впустую, в то время как девочка будет одна бродить по городу, подвергая себя новым опасностям.

Думая об этом, он снова начал волноваться. Нет, определенно его мозгам нужен орексин, этот новый суперпрепарат, виагра среди снотворных. Как воздух нужен. Андрей хотел быть уверенным, что никакие переживания не нарушат сон.

Желудок сводило от голода. Он вспомнил, что в холодильнике пусто.

— Мне нужно в магазин.

2

Но сразу в магазин он не пошел.

Включив стиральную машину, Андрей убрался в квартире, счистил рыжие кораллы с водопроводных кранов на кухне и в ванной комнате, набил смазку в петли давно скрипящей двери туалета. Затем спустился в сонный воскресный двор и принялся выбивать пыль из матраса и подушек — его резкие хлопки, похожие на выстрелы, разбудили не только жильцов, но и солнце, выглянувшее из-за крыш.

…В магазине он набрал два огромных пакета: кефир, молоко, яйца, спагетти, отбивные, хлеб, картошка, мягкий сыр, творог, пара бутылок пива. Ничего острого и возбуждающего, что помешало бы нормальному сну. Вернувшись домой, приготовил яичницу с беконом, поджарил хрустящие тосты и аппетитно позавтракал. Еда подняла настроение и вызвала странное желание — пообщаться с родителями. Андрей позвонил матери и напросился на обед. Мама ответила, что его звонок был очень кстати, она как раз размораживает курицу. Правда, «этот» (имелся в виду отец) просил ребрышки, но теперь уж точно будет курица.

До обеда оставалось еще около трех часов, и сначала Андрей поехал на Лосиный остров, где располагался татуировочный салон, адрес которого подарил Интернет. Выждав очередь из двоих подростков, он вошел в кабинку. Татуировщик был лысым, хмурым и в годах. Судя по росписям на теле, профессией он владел в совершенстве. Впрочем, как и разговорным матом.

— Всего лишь? — недовольно бросил он, выслушав просьбу Андрея. — Давай, епт, хоть украшу узорчиком!

— Нет. Именно так, как я сказал.

Из салона он вышел с короткой строкой на внутренней стороне запястья, выполненной четким, читаемым шрифтом — «Рио-де-Жанейро». Конечно, он мог не выдуриваться и написать название чернилами, только те обладают свойством стираться после мытья рук. Татуировка не сотрется.

Появление Андрея в доме родителей превратило обед в Маленький пир. За столом царило благодушное настроение, Андрей удачно шутил, смеялся, уплетал еду за обе щеки.

Мать с отцом ели мало, шутливо переругивались и, проявив удивительный такт, не задали ни единого вопроса о работе и личной жизни. Андрей их мысленно поблагодарил.

С отцом они пропустили по бутылочке пива, после чего Андрей Федорович предложил сыну «повысить градус», типа у него в баре есть чем. Мама цыкнула на отца: хватит с них и пива, день еще на дворе.

Выйдя из-за стола, они с отцом расположились в гостиной. Впервые за долгое время Андрей имел на обед не больничную кашицу, не полуфабрикаты, не шаурму, а настоящую мамину стряпню. Даже ресторанные блюда не доставляли ему такого удовольствия. Только мама клала в суп столько соли, сколько требовалось, и вкус у него был таким, как нужно, и курица поджарена именно так, как любил Андрей.

— Чем сейчас занимаешься? — спросил отец как бы невзначай.

— Все тем же. Неврологией.

— Понятно… Скажу тебе, Андрейка, не думал, что ты станешь врачом. Не думал. У нас в семье одни военные были.

— Да, я помню, как ты из меня моряка делал. Заставлял учить навигацию и устройство кораблей…

— Это мать не позволила отдать тебя в Нахимовское. Эх, кабы не она… Хоть помнишь чего из уроков?

— Помню.

Он помнил, это невозможно забыть. Когда тебя обучают чему-то в десять лет, это не просто остается в памяти — оно врастает в тебя. Наряду с болезнями и медикаментами он до сих пор помнил структуру и состав Балтийского флота, ориентировался в корабельных названиях, мог без запинки перечислить термины морской навигации, а азбукой Морзе он владел не хуже латыни…

Мысль споткнулась.

Азбука Морзе. А ведь ее можно использовать. «Морзянка» окажет ему неоценимую помощь, если все сделать правильно. Нет, Андрей не собирался при помощи точек и тире передавать какое-то сообщение девочке, вряд ли она даже отдаленно знакома с телеграфным языком. Но данные можно транслировать в другом направлении…

Он заторопился. У родителей хорошо, но впереди было много дел. Мать с отцом проводили его до лифта, потом, кажется, еще смотрели в окно, как он выходит из подъезда. Но Андрей уже не думал о них. Его снова охватил жар исследователя.

В большом книжном на Кировской он приобрел карту Рио и повесил ее над компьютерным столом, чтобы город постоянно находился перед глазами — Андрей хотел привыкнуть к хитросплетениям улиц и ключевым ориентирам. Потом до самого вечера листал русско-португальский разговорник. В отличие от географических названий, португальские фразы оставались в голове, хотя до приемлемого начального уровня ему было так же далеко, как до Латинской Америки. В идеале нужен преподаватель, только у Андрея не было на него времени.

Если подвести итоги дня, то выходной получился плодотворным, не то что вчера. Словно разведчик, готовящийся к заброске в тыл врага, Андрей основательно подготовился к своему следующему сну (он очень надеялся, что сон придет без орексина, очень). Но, уже стеля постель, подумалось вот о чем.