Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вода! — крикнул я.
— Вода! — заорал Ионис, влетая в клетку и по чем попало колотя тигров длинной палкой.
Мощная струя воды окатила тигров, заставив их остановиться и неторопливой рысцой вернуться на место. Ионис же бросился за мной, вернее, за Султаном. Но на пути его уже ждала Багира. Заметив изготовившуюся к атаке тигрицу, служащий метнулся к двери и успел выскочить из клетки в тот момент, когда Багира прыгнула. Перемахнув через нас с Султаном, она кинулась на Иониса. Он был уже за дверью, но тигрица, просунув лапы сквозь прутья решетки, вцепилась в его кирзовый сапог.
— Вода! — кричал я, колотя Султана по носу и пытаясь ткнуть пальцами ему в глаза.
Ледяная струя ударила в мое бедро, но на Султана она не оказала никакого воздействия. Сквозь бесчисленные брызги я увидел, что лев тащит меня к своей тумбе. Другие хищники больше не обращали на нас внимания: они отмахивались лапами от воды и отворачивали морды. Потерявший сапог, но невредимый Ионис бесновался за клеткой. Остальные свидетели этой сцены в ужасе закрыли рты руками и оцепенели от страха. Никто не спешил мне на помощь. Да и что можно было сделать?
И тут я увидел, что Султан волочит меня прямо к валяющемуся в опилках нагану. Перестав колотить льва, я уперся рукой в его спину и ободряюще произнес: «Ай браво, Султан!» Больше всего в эту минуту я боялся, что зверь остановится или изменит направление и пронесет меня мимо нагана — единственного шанса спастись. Подбадривая льва, я удивился, что совершенно не чувствую боли ни в животе, ни в переломанном тазобедренном суставе. Лишь яркая кровавая дорожка, сопровождавшая нас в этом пробеге по манежу, свидетельствовала о том, что я ранен — и ранен опасно.
Наконец Султан дотащил меня до заветной цели. Схватив наган, я направил ствол прямо в оскаленную пасть и дважды выстрелил.
По сей день я храню эти гильзы… По сей день радуюсь, что патроны были холостыми.
С тех пор прошло немало времени. Султан все так же прекрасно работал. Но я понимал, что с прежней доверительной дружбой покончено навсегда.
Второго льва, работавшего у меня в аттракционе, звали Цезарь. Это был спокойный и несколько туповатый увалень. Я привез его из Каунаса. Помню, что, когда прибыл за львом, сотрудникам зоопарка никак не удавалось отсадить его в маленькую транспортную клетку.
Бегая в просторном вольере, Цезарь огрызался и рычал. Ни кролики, ни куры, ни другая лакомая добыча не могли заставить его зайти в тесную перевозку.
— Четвертые сутки держим голодным, — сообщил мне директор, — но ничего не помогает. Чувствует ловушку и даже близко не подходит.
Я усмехнулся и попросил дать лист фанеры. Честно говоря, панический страх хищников перед этим невинным оружием до сих пор остается для меня загадкой. Из множества диких кошек, с которыми сталкивала меня жизнь, лишь одна Багира не боялась фанеры, все же остальные, услышав звук колеблющегося фанерного листа, приходили в ужас.
Я взял палочку, лист фанеры и вошел в вольер. Увидев меня, лев насторожился и принял угрожающую позу. Испуганные, но сгорающие от любопытства работники зоопарка глядели на меня, вытаращив глаза. Я даже услышал что-то вроде «Ну, пропал парень!», но этот возглас потонул в грохоте фанеры. Спасаясь от шума, испуганный лев опрометью бросился в тесную клетку и забился в угол. В глазах его метался ужас, а сердце, казалось, готово было выскочить.
— Век живи — век учись, — провожая меня, сказал на ломаном русском директор зоопарка. — Каких только чудес в жизни не бывает.
Теперь Цезарь исправно выполнял несколько трюков и был довольно посредственным, но старательным работником. С Султаном его, конечно, и сравнить было нельзя. А мой любимец тем временем становился все раздражительней. Он сделался не в меру драчлив, все чаще и чаще без видимой причины впадал в ярость. Я понимал, что Султан начинает «гулять». В такие периоды хищники становятся неуправляемыми и крайне опасными. Из всех известных мне дрессировщиков справлялся с проблемой львиной «гулки» только Макс Борисов. В этот период, в отличие от остальных, он не прерывал выступлений. Снижал норму кормления до минимума, физически же предельно загружал животных, гоняя их до полного изнеможения, и даже ссорил между собой стремящихся спариться львов.
Настигла эта проблема и меня. И тут Султан и Цезарь сдружились и стали заступаться друг за друга. Ничего более опасного для укротителя не придумаешь. Пришлось срочно принимать меры.
Я добавил Султану нагрузку, репетировал с ним по два-три раза в сутки. Мясо теперь подвешивал высоко под потолок клетки, чтобы заставить льва как можно больше двигаться и прыгать. Чтобы поссорить львов между собой, бросал им на двоих один кусок мяса. Но это не помогало: пока мясо находилось в клетке, львы дрались. Съев же его, принимались вылизывать друг другу раны. Пришлось развести их по разным клеткам и во время работы не позволять приближаться друг к другу. В одиночестве оба животных тосковали, нервничали и поминутно перекликались. Итак, со дня на день я ожидал, что Султан вот-вот «загуляет».
Но однажды утром во время обязательного обхода своих подопечных я с удивлением и несказанной радостью не обнаружил у Султана ни малейших признаков «гулки». Лев лежал на боку и тяжело дышал. Увидев меня, он даже не попытался встать, как это бывало прежде. Служащая, дежурившая в ту ночь, почему-то не сказала мне, что Султан несколько часов беспрерывно метался по клетке, бросался на проходящих мимо людей, призывно рыкал и пускал обильную слюну, превращавшуюся в густую пену. К моему приходу он попросту выбился из сил и теперь отдыхал, ожидая встречи с другом.
Вне себя от радости, что «гулка» позади, я допустил грубую ошибку, не проверив, как поведет себя Султан, оказавшись рядом с другом.
Началась репетиция. Я вошел в клетку-централку, окружающую манеж, и дал команду выпускать животных. Неопытный помощник забыл, что хищники должны выходить на манеж по одному, и раньше времени поднял шибер. Два льва встретились в туннеле. В этот миг кротость и спокойствие Султана, усыпившие мою бдительность, бесследно исчезли. Льва словно подменили, он превратился в воплощение зла. Не лучше обстояло дело и с Цезарем.
Пригнув головы к самому полу, раздув легкие так, что, казалось, ребра готовы прорвать шкуру, плечом к плечу львы двинулись по туннелю мне навстречу. Из их глоток вырывалось угрожающее клокотание. Нас разделяла последняя преграда — дверь между туннелем и манежем.
Набрав в грудь побольше воздуха, я предостерегающе закричал служащему:
— Львы гуляют!
Будь на месте новичка любой из годами проверенных моих помощников, он немедленно понял бы, как надо действовать. И в первую очередь ни за что не выпустил бы взбесившихся хищников на манеж. Но неопытный работник смог лишь открыть рот и изумленно вытаращить глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Книга воспоминаний - Игорь Дьяконов - Биографии и Мемуары
- Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов - Александр Звягинцев - Биографии и Мемуары
- Холодное лето - Анатолий Папанов - Биографии и Мемуары
- Почти серьезно…и письма к маме - Юрий Владимирович Никулин - Биографии и Мемуары / Прочее
- Кольцо Сатаны. Часть 1. За горами - за морями - Вячеслав Пальман - Биографии и Мемуары
- Неизвестный Поликарпов - Владимир Иванов - Биографии и Мемуары
- Любовь Орлова. 100 былей и небылиц - Юрий Сааков - Биографии и Мемуары
- Достоевский - Людмила Сараскина - Биографии и Мемуары
- Фау-2. Сверхоружие Третьего рейха. 1930–1945 - Вальтер Дорнбергер - Биографии и Мемуары