Столпник и летучие мыши (СИ) - Скво Алина

Верный слуга-куратор — этот бессонный радетель за школу исполнителей — описал зародившуюся любовь между двумя человеческими особями как всесильное оружие в деле выполнения поставленной задачи. Это хорошо, но всё-таки… Любовь без-у-слов-на-я, без вожделеющей подоплёки, всегда на порядок лучше. Чище золота самой высокой пробы.

Хотя… Чего же Мне ожидать от людишек, если Я самолично отдал им приказ плодиться и размножаться. Не ожидал, правда, что Мои отеческие наставления будут восприняты столь уж буквально. Э-эх, человеки, где ваши духовные плоды? А?.. Сколько ни посылай вам мудрецов, провидцев и спасителей — всё в прорву, к слову сказать.

Люди двадцать первого земного века стали жалки и глупы в наивысшей степени: не понимают всей глубины глубин своих мерзких поступков. Согласны за плату, даже самую мизерную, выполнять ненавистный труд. Верят телевизору, подчиняются преступным приказам, торгуют не только телом, но и душой. Пишут по заказу гадостные статейки и мерзостные романы, направо и налево рассовывают взятки, добровольно отдают себя в ипотечное рабство. Всё у них продаётся и всё покупается. Куда ни плюнь, обязательно попадёшь в убийцу, вора, предателя или лгуна. Пассионарии у них — по тюрьмам. Изобретатели — кто в дурдоме, кто на кладбище. Могущество признано за толстосумами, и это, между прочим, очень обидно.

Земля скоро превратится в комок нечистот. Двуногие завалили её пластиком, задымили, опоганили радиацией, волнами высокой частоты. Леса губят, из подземных горизонтов выкачивают воду, горы растаскивают на стройматериалы. Потребление и размножение стало целью жизни. Чем же, скажите на милость, человек лучше таракана? Разве таким должен быть венец Моего творения? Пора… Пора всё исправить!».

Хозяин Вселенной внимательно оглядел Возничего, Кассиопею, Тельца, Змееносца, Южный крест, Стрельца — все тридцать одно созвездие, что тихо и торжественно кружатся в рукавах Млечного пути. Вечный двигатель Космоса, вращая галактики со скоростью два миллиона сто шестьдесят тысяч километров в час, никогда не устаёт, не портится, не теряет скорости. Светила и планеты внутри бесконечного множества аттракторов рождаются, цветут, умирают и растворяются в безвоздушном пространстве, насыщая собою божественную пустоту. Это всегда было и никогда не закончится. Вечность и бесконечность — два пугающих слова — основа мироздания.

«Мой преданный слуга — милейшее и добрейшее из созданий — уже почти рыдает от счастья, хотя и рановато. Для него наполовину пустой стакан всегда наполовину полон. Ах, какой же он неисправимый оптимист! Ничего не поделаешь, земное происхождение даёт о себе знать. Хороший парень, — надёжная русская душа. Не то, что эти ящероподобные представители нации Беллатрикса. На межгалактических форумах только и слышно их стрекотню. Им лишь бы завоёвывать, подчинять и рушить чужие миры.

Ломать — не строить, известное дело. Надо бы ограничить миграционные пути этих вредителей, а то землян совсем замордовали. Что ни шишка на ровном месте, то обязательно рептилоид. Или гибрид, что ещё отвратительней. В любом кабинете можно встретить подобные экземпляры. Из-за них все беды на белом свете. И что удумали, гады! Держат человеков, как рабочий скот, без Моего на то соизволения. Ну, погодите, разбойники! Ваш конец не за горами!».

Демиург нахмурился было, но тут же и улыбнулся. Полистав Книгу Жизни, Он ещё раз насладился картинками прекрасного будущего на милой сердцу планете, с особым удовольствием прочёл имена святых. Потом объял Землю любящим взглядом, послал ей воздушный поцелуй, притушил ладонью расходившиеся протуберанцы и продолжил путь в холодном реликтовом излучении мимо галактик, погружённых в бульон из туманностей, комет, астероидов, чёрных карликов и новорождённых звёзд.

***

Лили не могла поверить своим глазам. Она то усиленно тёрла их кулачками, то моргала, то таращилась и, наконец, зажмурилась с такой силой, что лицо вдруг стало похоже на смятый носовой платок.

— Ничего себе пейзажик… Это что, свалка? — растерянно пробормотала Фру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эк… — Семён крякнул и поскрёб затылок.

Лили со страдальческим видом гриппозника приложила ко лбу ладонь, медленно и недоумённо поглядела во все стороны и снова скривилась, точно ежа проглотила.

— По-видимому, друзья, мы опять попали куда-то не туда.

Троица с недоумением разглядывала каменные завалы, — предположительно, рухнувшие жилые дома. Они то здесь, то там возвышались погребальными курганами. Повсюду торчали шампуры арматуры с кусками бетонных плит. Разорванные профили, почти доеденные ржавчиной, кое-где ещё держались. На нескольких обглоданных скелетах карликовых зданий не наблюдалось ни крыш, ни окон, ни дверей. Среди камней валялись обломки сантехники — неоспоримые следы человеческой цивилизации. Цементное покрытие точно плугом вспахали: из-под него пробивались тонкие усики неистребимого пырея. Кое-где среди строительного мусора, как напоминание о России, торчали искорёженные низкорослые деревца берёзок. Кто-то из этих доходяг изловчился взобраться на каменистый холм, кто-то тянул ветку из дыры окна, а кто-то, придавленный обломком стены, изо всех сил лез наружу, подставляя изуродованный ствол солнцу.

Вернее, солнцам. Миссионеры насчитали целых три полыхающие лепёшки на жаровне неба. Пекло изрядно.

— Ну и ну… не иначе, побоище тут учинилось, — прогудел Новгородцев и закусил губу.

Девушки промолчали. Все лихорадочно пытались поймать хоть одну из разнокалиберных мыслей, пулями пролетающих в голове. На ум ничего не приходило. Подспудно тлела надежда, что с минуты на минуту засветится красный огонёк на пальчике Лили, и тогда ненаглядный их пестун скажет что-нибудь ободряющее. Но тот не подал голоса ни через минуту, ни через пять. Ожидание затянулось.

— Сёстры, не ровён час сызнова страшилища повыскочат, как надысь было. Айда шукать* Тридевятое царство, Тридесятое государство! — прервал молчание Столпник.

— Сёма верно говорит. Незачем нам полагаться на опекуна. Его опека не стоит ни шиша. Уж лучше нам довериться случаю. На поле битвы каждая секунда важна. Сестра, не будем терять драгоценное время. Договаривайся с рекой, следуя её изгибам*.

— Верно! Столпник, веди группу. Ах, да… — Лили быстро коснулась каждого тыльной стороной ладони, и паркие водолазные костюмы сменились на просторную летнюю армейскую форму. Берцы, краги и каски обеспечили воинам света призрачную защиту.

Патрон оказался лёгок на помине. Алый огонёк замигал, как показалось друзьям, активнее обычного.

— Группа исполнителей на связи, глубокоуважаемый господин куратор, — ответила Лили тоном, который ещё три дня назад считала для себя непозволительным. В её голосе одновременно звучали и раздражение, и некий особый ядовитый шик, свойственный всем стервозам. Выпятив губу и задрав брови, она демонстративно сунула левую руку в карман и принялась пинать камень, видимо, представляя на его месте патрона. И чем дольше она слушала, тем удары становились крепче.

— Е-е-есть, — недовольно промямлила Лили и, не дожидаясь, когда пятно света погаснет, оборвала разговор — сунула руку с перстнем в карман.

— Что?! — в один голос выпалили сослуживцы.

— Ничего конкретного. Сказал идти на юг, искать вход в Тридевятое царство, Тридесятое государство. Там нас, якобы, встретят, в чём я очень сомневаюсь. Ещё распекал меня за Мими. Сказал, что я не справляюсь со своими обязанностями и буду за это отвечать по всей строгости Демиурговского закона… Бар-р-рмалей!

Определив направление, группа двинулась по обломкам города навстречу одному из солнц, висящему не слишком высоко над землёй. До самого горизонта тянулись руины и только руины. Вдали они мельчали, теряли очертания и вовсе исчезали из виду, сливаясь в серую нудную полосу. Миссионеры прошли километр, шаг за шагом осматривая местность, но ничего, что хотя бы отдалённо походило на ворота, дверь или лаз, не обнаружили. На всю округу простиралась безрадостная картина с хаотичными блёклыми мазками зелени.