Посредник - Педро Касальс

— И какие же это центры? — Салинас задал этот вопрос без напора, словно ответ на него представлял чисто теоретический интерес. В гостиной Кармины было жарко, а потому адвокат снял пиджак и ослабил узел галстука. — Кто бы мог такое сотворить?

— Видишь ли... — Кармина говорила, словно перебирая в уме разные варианты, не совсем уверенная в своих выводах. — Я все раздумываю над этим с тех пор, как узнала от тебя об этой истории. И пока что вижу лишь одно научное учреждение, способное на подобный «подвиг». Научных центров, которые могли бы разработать теоретически подобного рода метаморфозу, довольно много, но таких, что могли бы реализовать подобную химическую реакцию на практике, да еще с такой точностью и в таких больших масштабах, мало, так как надо иметь для этого очень крепкую научно-исследовательскую базу.

— Ну и что ты надумала?

— Единственный центр, работающий в этой области, у которого помимо соответствующих специалистов по оливковому маслу имеется и подходящая база, это — центр в Салоне.

— Не может быть! — Вены на висках Салинаса проступили так, что стали явственно видны.

— Что с тобой, Лик?

— Ничего. — Он внимательно рассматривал свои тонкие, с длинными пальцами руки. — Послушай, Кармина, а этот центр в Салоне... он, случайно, не принадлежит Фонду Фокса?

— Ты угадал! — Кармина была ошеломлена точностью предположения адвоката, которое показалось ей всего лишь догадкой. — Как тебе это в голову пришло?

— Это долгая история.

— Поздравляю, сеньор адвокат. — Девушка подошла вплотную к Салинасу и вдруг поцеловала его в губы. — И что же ты собираешься делать?

— Поеду в аэропорт, надо поспеть на следующий рейс «воздушного моста». — Он подумал также о чеке в двадцать пять тысяч долларов, который ему еще надо было забрать в Мадриде, но ничего не сказал об этом Кармине. — Завтра утром займусь в конторе кое-какими делами, которые совсем запустил, вечером вернусь сюда на машине. А послезавтра хочу поехать в этот самый Салон. Поедешь со мной?

— С удовольствием. Там, возможно, кое-что удастся обнаружить, — не задумываясь ответила девушка, — и тебе, как мне кажется, могут понадобиться мои познания в химии. Завтра же звоню в Салон, прошу нас принять. Как тебе такой план?

— Замечательно. Если ничего из ряда вон выходящего не произойдет, заеду за тобой сюда в пятницу, в восемь утра. — Адвокат ни словом не обмолвился о том, что СОПИК велела ему прекратить расследование по делу Салы. Но он твердо решил потратить часть тех пятидесяти тысяч долларов, что он заработал, на удовольствие самому разобраться до конца в этой загадочной истории.

— Согласна. Буду тебя ждать. И когда мы вернемся?

— Можем вернуться в пятницу же вечером. Если только тебе не захочется провести субботу и воскресенье со мной в моей масии в Ператальяде, — запустил Салинас пробный шар.

— Благодарю за приглашение, но я лучше останусь во Франции и поезжу по Провансу. Этот край мне всегда очень нравился. — Из ответа девушки было недвусмысленно ясно: она не желает заходить слишком далеко в своих отношениях с Салинасом.

— Но как же ты там обойдешься без машины? — снова попробовал адвокат.

— Там множество автобусов. К тому же и поезда СНКФ[17] ходят очень точно, как часы, и очень комфортабельно, — она насмешливо улыбнулась. — Обожаю путешествовать поездом...

— Как хочешь, — ответил Салинас, все еще не пришедший в себя от поцелуя, которым его неожиданно наградила Кармина.

В самолете, летевшем в Мадрид, Салинас испытывал самые разноречивые чувства. Но одним из главных было ощущение удовольствия при мысли, что банк СОПИК вручит ему еще один чек на двадцать пять тысяч долларов. Вместе с предыдущим чеком сумма его гонорара достигнет тогда пятидесяти тысяч долларов — короче говоря, за шестнадцать дней работы он получит круглую сумму в пять миллионов песет. Правда, из них следовало еще уплатить Пуйгу и Инохосе их часть гонорара, да и сам Салинас потратился в ходе расследования, но и при этом остаток составлял вполне приличный куш.

«Пять миллионов за шестнадцать дней — не так уж плохо. Вернее сказать, совсем неплохо, — думал он. — Теперь я заработал право на отпуск, который проведу в свое удовольствие, занимаясь, как часто делал Шерлок Холмс, чисто личным расследованием. Жаль вот только, что эта девушка такая странная! Мы могли бы замечательно провести время, в ней есть нечто такое, что очень привлекает. А глаза! Но что поделаешь? Никогда так не бывает, чтобы все было хорошо».

Они уже шли на посадку в Барахасе, а мысли адвоката теперь крутились вокруг Фонда Фокса в Салоне:

«В конце концов в расставленные мною сети все же попало что-то серьезное, система моя дала результаты. Теперь все встало на свои места: ясно, что эти сукины дети все задумали с макиавеллиевской изощренностью. Для начала они украли у Салы его масло, чтобы затем принудить его пойти на подделку «оливкового» масла: при создавшихся обстоятельствах у него не оставалось иного выхода — он бы разорился начисто. Потом ему посылали какой-то таинственный продукт, который, если подмешать в настоящее масло, дает замечательную смесь — она абсолютно похожа на чистое оливковое масло. Но добавка эта словно своего рода троянский конь. В заданный день и час она придает всей этой смеси фиолетовый цвет, заставляет ее светиться, а это вызывает скандал по всей Европе, чего и добивались махинаторы. Конечно! Конечно, черт подери! — В этот момент колеса самолета коснулись взлетной полосы, а истинная картина происшедшего совершенно четко представала перед мысленным взором Салинаса. — Теперь все ясно! Я их вычислил!»

Мадрид

Среда, 27 января — четверг, 28 января

«Я их вычислил! Именно к Фонду Фокса тянутся все нити заговора. А организован он ради того, чтобы дискредитировать испанское оливковое масло, причем как раз накануне принятия страны в Континентальный торговый рынок[18]. Таким образом, нам подрезают крылышки, и мы вынуждены вступить в эту организацию, согласившись на все условия, которые поставят нам ее заправилы».

Салинас стал спускаться по трапу самолета.

«Конечно же! А заодно дискредитируются остальные сельскохозяйственные продукты и товары пищевой промышленности Испании. О них пойдут недобрые слухи; по всему миру будут говорить, что испанское оливковое масло якобы употреблять опасно, и домашние хозяйки во всей Европе будут с недовернем относиться ко всему, что сделано в Испании...»

Затерявшись в толпе пассажиров, он шел по бетонному покрытию аэропорта Барахас в сторону аэровокзала, не прекращая ни на минуту думать о всей этой афере.

«А этот Сала оказался просто несчастной марионеткой в чужих руках... Что же Лафонн? Какую роль он играет? Боюсь, я так никогда и не смогу узнать. Но, думаю, он тоже стал орудием в руках Фонда Фокса и его жертвой».

Несмотря на то, что Салинас был в пальто, холодный ветер, гулявший по полю аэродрома, пронизывал до мозга костей, и он весь дрожал.

«Однако и Сала, и Лафонн как будто отделались легко, вышли пока из всей этой грязи незапятнанными — надо признать, что они очень ловки. Пуля пролетела всего на волос от их голов».

В восемь утра он вышел на Пласа-Майор и купил свежие номера всех газет, поступивших в киоски.

Дело о фальсифицированном оливковом масле фигурировало на первых полосах. Заголовки, набранные разными шрифтами, но в любом случае много крупнее обычного, были похожи друг на друга: «Светящееся масло», «Фиолетовое масло», «Экспорт фальсифицированных продуктов». На первой полосе «Эль Обсервадор» бросался в глаза заголовок: «Кто стоит за делом о фосфоресцирующем масле?» Главная мысль статьи сводилась к тому, что за Луисом Гарсиа, Хосе Рольданом и фирмой «Ла Онрадес АО» стоит кое-кто покрупнее, а потому нельзя сваливать всю ответственность за аферу только на этих пешек, надо докопаться до самого дна в этом темном деле. Подписана статья была Алексом Комасом. Салинас узнал знакомый стиль еще до того, как прочитал фамилию своего друга в конце колонки, и, улыбнувшись, подумал, что на этот раз Алекс осведомлен гораздо лучше своих коллег.

Газеты комментировали также объявленные в ряде стран меры на ограничение ввоза оливкового масла из Испании.

Оставив газеты на столе в кабинете, Салинас направился в банк СОПИК получить обещанный чек.

Проходя вдоль Пуэрта-дель-Соль, он никак не мог оторвать глаз от заголовков газет, выставленных в киосках. И хотя предвкушал приятный момент, когда ему вручат чек, словно завороженный думал только об одном: об украденном масле.

«Где же оно находится? Каким образом извлекли его из хранилищ Салы и доставили на новое место?» Мысли Салинаса ни на минуту не уходили в сторону от этого вопроса, который по-прежнему оставался для него загадкой. «Как бы то ни было, масло должно объявиться, нельзя же без конца держать мертвым грузом товар на сумму в миллиард песет — это не под силу даже самой богатой компании... Ну, посмотрим, посмотрим».