Русская гейша. Тайны обучения - Таня Кадзи

«Вот же ворона!» – недовольно подумала я, решив, что сама забыла запереть ее.

Я внесла пакеты, положила их на пол в кухне и вдруг почувствовала сладкий ванильный запах табака. Я сняла обувь и на цыпочках пошла по коридору. Возле двери спальни, услышав какой-то шорох, остановилась. Осторожно приоткрыв дверь, я с изумлением увидела Степана, стоящего у раскрытой тумбочки, в которой я хранила документы, и внимательно изучающего мой паспорт.

– Вот тебе и здрасьте! – громко сказала я.

Степан резко обернулся, и выражение его лица мне очень не понравилось. Но увидев меня в проеме двери, он сразу заулыбался своей детской улыбкой и засиял глазами.

– Ты уже вернулась? – немного нервно спросил он.

– А я вообще-то никуда не уходила, – ответила я, глядя, как он закрывает паспорт и кладет его на тумбочку. – А ты что тут изучаешь?

– А как же твоя репетиция? – не ответив, поинтересовался он.

– Отменили из-за покраски актового зала, – сухо сказала я.

И подошла к нему. Взяв паспорт, спросила, глядя ему в глаза:

– Так что ты тут так внимательно изучал?

Я видела, что Степан усилием воли принял спокойный вид, но глаза его бегали.

– Проверял штамп. А вдруг ты официально замужем, а я и не знаю! – выкрутился он.

– Даже если бы это было и так, твое-то какое дело? – сурово спросила я.

– Но ведь ты, как оказалось, прописана постоянно в этой квартире, – перешел он в нападение. – Как такое возможно? Каким образом у тебя оказалась постоянная московская прописка?!

– Да тебе-то что?! – взвилась я. – Тебя-то с какого бока это касается?

– Касается! – взвился он в ответ. – Ты все-таки не чужой мне человек!

– Дзаккэнаё![26] – взвизгнула я.

– Что? – не понял Степан.

– Да послала она тебя. Как это по-русски? Послала на член, – раздался голос Юкио из коридора.

И он заглянул в спальню.

– Ребята, вы чего? – спросил он, стоя в дверях.

– Что ты сказала?! – не обращая на него внимания, заорал Степа.

– Тебе вроде перевели, и довольно точно. Повторить по-русски? – ехидно поинтересовалась я.

Степан ничего не ответил и быстро вышел из спальни. Мы услышали, как громко хлопнула входная дверь.

– Привет! Не обращай внимания, – устало сказала я и пошла на кухню.

Юкио плелся за мной. Я разгрузила пакеты, приготовила закуски. Настроение было отвратительным. В голове не укладывалось все, что произошло. Я пригласила Юкио за стол. Он сел и внимательно на меня посмотрел.

– Наливай, – сказала я и протянула ему штопор.

И вдруг подумала о деньгах. Они по-прежнему находились в упаковке от трусиков и спокойно лежали у меня в шкафу среди другого нижнего белья. Я брала оттуда понемногу, но сейчас с заработками у господина Ито в этом отпала необходимость. Мне вполне хватало на жизнь, и я даже кое-что откладывала.

– Я сейчас, – сказала я и встала.

– Не расстраивайся ты так, Таня, – участливо проговорил Юкио, наливая вино в бокалы.

– Да, да, – рассеянно пробормотала я и пошла в спальню.

Но деньги оказались в целости и сохранности. Я вздохнула с облегчением и вернулась на кухню.

Юкио вопросительно на меня глянул, и я молча улыбнулась.

– Странные вы все-таки люди, русские, – задумчиво проговорил он. – Столько энергии тратите! Конечно, земля у вас большая.

– При чем тут это? – усмехнулась я, поднимая бокал.

– Я уверен, – неторопливо начал Юкио, – что общие эмоции людей действуют на землю под их ногами. И в ответ ее начинает трясти на отрицательные проявления нашей психики. Я понятно говорю?

– Да, – удивленно ответила я.

– У нас земля маленькая, людей много. И если мы все начнем так орать и бесноваться по всяким пустякам, то скоро уйдем под воду, как когда-то Атлантида.

– Интересная теория, – заметила я. – Сам додумался?

– Я так считаю, – ответил Юкио. – Поэтому нас с детства приучают к сдержанности. А сдержанность можно выработать только постижением гармонии окружающего мира. Попробуй, когда чувствуешь, что злость заполняет тебя, переключить внимание на любую травинку, цветочек, букашку и вникнуть в их суть в этом мире и в этот момент. Очень разгружает психику.

– Спасибо за совет, – сказала я, с удивлением глядя на него.

С языка так и рвался вопрос об «Аум» и о том зле, или разрушении гармонии, если уж говорить японскими понятиями, которое принесла деятельность этой организации ни в чем не повинным людям. Но я промолчала.

– Да, совсем забыл, – другим тоном сказал Юкио и встал.

Он вышел в коридор и вернулся с объемным пакетом.

– Это тебе, – проговорил он.

– Ой, спасибо! – обрадовалась я.

Достав плоскую упаковку, которая лежала сверху, я раскрыла ее. Там оказалось необычайно красивое кимоно. Ткань выглядела расшитой и расписанной вручную. Цветы, листья и раскрытые веера были свежих красных, лазоревых и желтых тонов. Подкладка кимоно оказалась нежно-розовой, а рукавов – алой.

– О! – восхищенно воскликнул Юкио, трогая шелк. – Это, наверно, начало прошлого века.

– Неужели винтажное кимоно? – с нескрываемой радостью спросила я.

– Ну, не будет же госпожа Цутида дарить тебе подделку! – резонно заметил Юкио. И тут же испуганно воскликнул: – Нет, только не на левую сторону!

Я в этот момент накинула кимоно прямо на джинсы и футболку и запахнула его.

– Ах да, я и забыла, что носят только на правую сторону и мужчины и женщины, – сказала я, распахнув полы. – Мне же кто-то объяснял, но я запамятовала.

– На левую запахивают только на покойниках, – тихо ответил Юкио.

Я тут же сняла кимоно и убрала его в коробку.

– Знаешь, – продолжил он после паузы печальным тоном, – а ведь двадцать первое марта – это День весеннего равноденствия в Японии.

– Да? – спросила я упавшим голосом. – Это что-то радостное, связанное с приходом весны?

– Нет, Таня. Это религиозный праздник почитания предков. И в этот день совершаются поминальные службы.

Невольная дрожь побежала по моему телу. Юкио замолчал. Потом поднял на меня глаза и проговорил покаянным тоном:

– Прошу прощения! Я не хотел тебя расстраивать.

– Ничего, – тихо ответила я.

– Елизавета Викторовна была замечательной женщиной, – сказал Юкио.

И я с удивлением заметила, что его глаза повлажнели.

– И мы все ее никогда не забудем, – ответила я.

С языка так и рвалось, что я никогда не забуду и ее сына, но сдержалась. Положив коробку с кимоно на стул, я заглянула в пакет. Там лежали две узкие и длинные картонные коробочки. В них оказались расписанные шелковые веера.

– А это от кого? – удивилась я.

– Передал Антон, – сказал Юкио и улыбнулся. – Ты же просила ему позвонить. Он так обрадовался и очень захотел передать тебе подарок.

– Ты с ним виделся? – заулыбалась я. – И как он поживает?

– Сказал, что все хорошо. Он по-прежнему служит в ресторане. Но скоро собирается вернуться. Извини, я дал твой московский телефон.

– И правильно сделал! – одобрила я. – Спасибо тебе за все!

– Ах да! Совсем забыл! – сказал, улыбнувшись, Юкио. – Тут тебе еще от госпожи Цутиды.

Он достал из кармана маленький голубой футляр. Я открыла и увидела изящную брошь в виде серебряной стрекозы с нефритовыми крылышками. Под ней оказалась крохотная записка, сложенная вчетверо.

– «Нитка ведет к любви, и швея не дошила рукав», – перевел Юкио иероглифы. – И еще внизу: «Митихиро прилетел к тебе в виде этой стрекозы».

– Боже мой, – прошептала я, – как это мило! А я даже ничего ему не передала!

– Какая красивая брошь, – заметил Юкио. – А ведь стрекоза – один из символов Японии.

– Я и не знала. Спасибо тебе за хлопоты.

– Не стоит благодарности, – спокойно ответил Юкио.

Потом протянул мне картонную коробочку.

– А это лично от меня, – немного смущаясь, сказал он.

– Что это? – с недоумением спросила я и раскрыла упаковку.

В ней оказались «сакура анпан» – булочки с начинкой из сладкой бобовой пасты и засоленных цветов вишни. Я вскрикнула от радости. Эти булочки я просто обожала и всегда покупала их в одной из булочных Гиндзы. Странное сочетание вкуса сладкой пасты, соленых лепестков и нежного теста очень нравилось мне. Я подняла глаза на Юкио.

– Хотел сделать тебе что-нибудь приятное, – тихо произнес он.

– Спасибо! – воскликнула я и поцеловала его в щеку.

Он сразу засобирался уходить. Я не стала его удерживать.

Из белой записной книжки с изображением белой лилии на обложке:

«Согласно буддийским верованиям, существуют различные круги ада. Но в общем ад можно разделить на три круга: дальний ад, ближний ад и ад одиночества. Помните слова: «Под тем миром, где обитает все живое, на пятьсот ри простирается ад». Значит, еще издревле люди верили, что ад – преисподняя. И только один из кругов этого ада – ад одиночества – неожиданно возникает в воздушных сферах… Другими словами, то, что окружает человека, может в мгновение ока превратиться для него в ад мук и страданий».