Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны - Хэнсон Болдуин

Но последняя кровь в этот день не была английской. Пятая флотилия эсминцев под командованием лорда Люиса Маунтбэттена только что пришла с Мальты, и в темноте на быстром ходу в заливах Ханьи и Кисамоса четыре корабля подбили или подожгли два каика с солдатами и обстреляли аэродром в Маламе. Затем они отошли и быстро направились к проливу Китера, чтобы спрятаться от ястребов до наступления утра.

По воле иронии в ту самую ночь, когда Малам был потерян и англичане подавлены, транспорт «Гленрой» отправился из Александрии на Крит с 900 солдатами полка ее королевского величества.

23 мая

23 мая, когда совершенно рассвело, оказалось, что британские линии к востоку от Малама полностью отодвинуты. Новозеландцам, которые накануне приложили столько усилий, было приказано отступать к Ханье для создания более сильной оборонительной линии. Решение Фрейберг принял предыдущей ночью. Он хотел вновь предпринять контратаку, но прежде, чем ее можно было провести, бригадир Путтик обнаружил, что прибрежная дорога – главный путь сообщения между двумя его бригадами – перерезана немцами; он опасался, что два его первых батальона будут разбиты. Поэтому до наступления утра 23 мая был отдан приказ: «Отходить на новую позицию, восточнее на две с половиной мили». Позиции немцев в Маламе укрепились: англичане теперь находились в семи милях от аэродрома и наращиванию немецких сил помешать стало невозможно [85].

Враг преследовал быстро – так быстро, что англичанам пришлось повредить и оставить несколько орудий. А до окончания дня британским бригадирам стало ясно, что «дальнейшее отступление неизбежно» [86].

Парашютисты Рамке быстро двигались на восток по прибрежной дороге; солдаты 5–й горно – пехотной дивизии направлялись на юг и восток через горы, чтобы с фланга обогнуть отходящих новозеландцев, а с юга в районе Тюремная долина – Галатас 3–й парашютный полк Хайдриха, хотя и испытывающий недостаток в боеприпасах, наращивал давление сдерживания, направляясь к Айя – Марина, чтобы попытаться отрезать прибрежную дорогу за отходящими англичанами.

Это был грустный день – такой грусти воюющие люди вокруг Суды и Ханьи еще никогда не испытывали. Они знали, что нанесли немцам чувствительный удар, хотя потери врага были преувеличены, и солдаты, воюющие в западной части Крита, думали, что другие немецкие плацдармы в Ретимноне и Ираклионе разгромлены. И они верили в Королевские ВВС и британские военно – морские силы. В тот день бомбардировщик британских ВВС атаковал аэродром в Маламе, после чего последовали другие атаки. Уставшие новозеландцы слышали разрывы бомб, видели дым и огонь и радовались [87]. Но это были лишь слабые и запоздалые усилия; в тот день немецкие транспорты доставляли в Малам людей, боеприпасы и пищу. Немцы теперь прочно удерживали критский аэропорт в нескольких милях от Суда – Бэй, единственного порта, через который можно было снабжать британские войска на острове. И Суда – Бэй представлял собой печальное зрелище. Кроме корабля британского военно – морского флота «Йорк», еще два эсминца, дюжина торговых кораблей и десять – двенадцать других судов, больших или малых, оказались повреждены в большей или меньшей степени. Некоторые горели, и в небо поднимались столбы черного и белого дыма [88].

В Ретимноне и Ираклионе обороняющимся и нападающим удавалось сдерживать друг друга; каждый вел отчаянное сражение вдали от основных событий битвы. Мертвые и раненые покрывали землю к востоку от Ретимнона; часовое перемирие позволило передохнуть, а австралийцы перенесли 70 раненых немцев в пункты оказания медицинской помощи.

В Ираклионе, несмотря на пулеметный огонь немцев, днем под ликование британцев совершил посадку истребитель «Харрикейн», базирующийся в Египте [89], позже шесть «Харрикейнов» сделали попытку воспрепятствовать рейду немецких бомбардировщиков, и четыре поврежденных истребителя нашли спасение на обстреливаемой посадочной полосе. Очень малой силе противостояла большая. Вначале медленно, а затем с каждым часом все быстрее преимущество немцев возрастало.

Мрачным был день и на море. Ошибка в сигналах привела к тому, что Каннингхэм посчитал: на «Уорспайте» и «Вэлайанте» фактически нет боеприпасов. Всем кораблям был отдан приказ вернуться в Александрию для пополнения запасов. Но рассвет 23 мая застал 5–ю флотилию эсминцев, которая осуществляла патрулирование севернее Крита в темное время суток, на небольшом расстоянии от южного побережья острова. Четыре «Дорнье» напали на нее первыми; маневрируя и вздымаясь на синих волнах в ответ на резкие повороты руля, эсминцы увертывались от серий бомб. До того как пробило восемь утренних склянок, 24 «Штуки» с ревом появились с севера и, пикируя, клевали одну за другой свои жертвы. «Кашмир», качающийся и вздымающийся на волнах, увернулся от первой полдюжины бомб, но затем судьба нашла его. Он затонул в две минуты, но не ранее того, как младший матрос Ян Д. Родес, доброволец из австралийских морских резервистов, перебрался через искореженную груду своего полузатонувшего «Эрликона» к другому орудию и сбил Ю–87, когда палуба корабля уже уходила под его ногами.

Флагманский корабль «Келли» был следующим, приняв на себя 1 000–фунтовую бомбу. Он шел со скоростью 30 узлов с полным правым рулем. Маунтбэттен крикнул: «Стреляйте из всех орудий, мы подбиты!» Но «Келли» уже был готов. Он просто перевернулся вверх дном; винты еще вращались, а пушки стреляли до последнего. Через некоторое время корабль ушел под воду.

Удерживающиеся на надувных жилетах и плотах, пропитанные маслом, потрясенные и раненые, но выжившие матросы ответили ревом на крик Маунтбэттена: «Поприветствуйте ее, парни!» – когда «Келли» погружалась под воду. Затем, в ожидании спасения или смерти, моряк слабо запел:

Выкатывайте бочку;У нас будет бочка веселья… [90].

«Киплинг», избежавший бомб, приблизился с широко открытыми люками и поднял на борт спасшихся, среди которых был лорд Люис Маунтбэттен, будущий главнокомандующий. Между 8:20 и 13:00 «Киплинг», нагруженный спасенными, пережил 40 воздушных атак и удары 83 бомб, прежде чем нашел убежище в Александрии [91].

Это была последняя капля. Адмирал Каннингхэм после консультации с Уэйвелом отдал указание «Гленрою», на борту которого находилось 900 человек подкрепления, возвращаться в Египет [92].

В ту пятницу 23 мая Фрейберг получил на Крите телефонограмму от Черчилля:

«Весь мир смотрит на ваше безупречное сражение, в котором вершатся большие события» [93].

Но Фрейберг был обеспокоен поставками и вынужден был позже ответить: «Ситуация в секторе Малама ухудшилась» [94].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});