Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

прошедшие дни воспоминания никак не давали от себя избавиться, Коннор как мог убеждал себя, что человек перед ним уже совсем не тот мальчик, от переизбытка чувств и обиды на разделяющую его с лучшим другом несправедливость несдержанно и совсем не по этикету, на виду у других людей и к совершенному ужасу своей наблюдавшей за этим бабки крепко обнимающий его на прощание. Последним и нисколько не удивившим Коннора известием о нем, полученным из письма матери, стало его поступление на службу оруженосцем к собственному же отцу после пятнадцатого дня рождения.

Теперь же, вспоминая и анализируя все события последних дней, Коннор вдруг отчетливо понимает — ничто из соблазнов жизни молодого аристократа, будь то частые поездки на охоту в компании прочих знатных юнцов, просаживание отцовских денег в карты или кокетливые юные дворянки, не смогло изменить его друга. И хоть через силу тот мирился с методами Блеза, осознавая, что иных путей им сейчас не отыскать, а помощь наемника и вправду необходимое зло, внутри он все так же оставался рыцарем, благородным до мозга костей, искренне и до конца верящим в торжество справедливости и презирающим любое бесчестие.

Идущий впереди пират тем временем распахивает перед ними одну из дверей. После посещения логова Гидеона ожидавший узреть за порогом самую вычурную роскошь Ричард, оказавшись внутри, на мгновение замирает от удивления. Убранство внутри едва ли хоть как-то отличается от любой другой комнаты в постоялом дворе, разве что стоящий рядом с дверью стол, окруженный добрым десятком стульев, оказывается на удивление велик. На одной стороне столешницы небрежно разбросаны исписанные листы бумаги, а брошенное перо и незакрытая чернильница ясно дают понять, что рабочее место хозяин покинул в спешке. С другой же стороны, с интересом разглядывая пришедших сквозь прутья своей клетки, располагается крупный цветастый попугай. Под ногами, приглушенная досками пола, все еще слышится возня пиратов внизу.

— Где твои манеры, Адан? — Тритон ухмыляется, сгребая бумаги со стола. — Представь нас уже.

— Это сир, — Блез едва заметно морщится, прежде чем продолжить, — Ричард, на него я работаю. Не трать сил на попытки ему понравиться, он презирает преступников всех сортов, а со мной якшается лишь по острой нужде. Рыжий — Коннор, свою, как я полагаю теллонскую, фамилию он мне не называл. А это Ада, даже не спрашивай, где мы ее взяли... — Он отворачивается от пирата и кивает на него остальным. — Это Тритон, так его и называйте. Он тут представляет Острова в совете Пяти.

— Чудесное знакомство, — не глядя на мужчин, островитянин ловко хватает девушку за руку и прижимает к губам тыльную сторону ее ладони. — Могу я предложить милой деве присесть?

Ее щеки чуть пунцовеют, но она быстро кивает:

— Можете.

— Не проверяй на крепость мой желудок, — наблюдавший за этим наемник устраивается на одном из стульев, закинув ногу на ногу. — Ей семнадцать, а ты старше моей мамаши.

— Послушай-ка, — Тритон проходит к стоящему возле кровати шкафу и со скрипом отворяет дверцу, — наведывался я давеча в Ферран, не она ли так славно меня там обласкала? С этими полуэльфками хер разберешь, шестнадцать им или шестьдесят! А в один страшный миг мне даже почудилась твоя рожа в темноте, — он возвращается обратно с пузатой бутылкой в руке. — Рому?

— Чтобы дуболомам внизу проще было со мной управиться?

— И давно ты стал таким хиляком, Адан? — Тритон выдергивает пробку и с деланным сожалением качает головой.

— За что они так взъелись? — наконец решается спросить Ада. — Неужели всем им успел насолить?

— Лучший способ насолить пирату — состоять в Триаде, принцесса, — теллонец с долей сожаления отводит взгляд от бутылки.

— Но Триада в Гренне, а они — здесь.

— Неужто хоть до каких-то мест не доползли легенды о Триаде и пиратах? — Тритон прикладывается к бутылке. — Откуда ты?

— С севера, — уклончиво отвечает она.

— Это случилось лет триста назад, — Блез приглаживает собранные волосы, задумчиво глядя на копошащегося за решеткой попугая. — В те времена пираты, разумеется, были и в Траносе, но большинство из них ошивалось в Гренне, их тогдашней столице. Она и сама уже тогда была центром имперской работорговли и преступным клоповником, да к тому же располагалась недалеко от Венерсборга и имела выходы разом в два моря.

— Пиратский рай, — мечтательно тянет Тритон.

— Пираты Гренны нагоняли страх на весь Материк, в безопасности от них не был ни один плывший в столицу корабль... да и отплывавший тоже, жадные сукины дети. Но больше всех прочих они портили кровь самой Гренне — было везением, если в год до нее добиралась хоть половина кораблей с товаром. В основном рабами, разумеется — тогда у империи еще не было Феррана и всех переправляли только кораблями, — Ада улавливает мимолетное изменение в его голосе. — Долгое время работорговцы Гренны терпели это, нанимали дополнительную охрану и закупались оружием. Теряли на этом херову кучу золота, так еще и на суда стало умещаться вполовину меньше рабов. Но даже это почти не помогло.

— Ох и славное, должно быть, было время, — вновь перебивает островитянин, отпивая рома.

— Тогда-то работорговцы стали думать, как им спасать и свои жопы, и состояния. Разбить пиратов на море они не смогли бы ни в жизнь, а значит бой нужно было дать на суше. И все же, бить в лоб они не могли. Тогда кого-то из них и озарила мысль: к чему им тратиться и нанимать кого-то, если все нужные ресурсы уже были у них? Следующие несколько месяцев все работорговцы Гренны тщательно отбирали среди привезенных рабов крепких мальчиков от десяти до тринадцати, которых собрали вместе и начали тренировать под началом их лучших гладиаторов и специально нанятого элитного убийцы из Венерсборга. Спустя пять лет у них было шестьдесят вышколенных первоклассных убийц, способных пробраться в любое место и убить любого, на кого им укажут, но они все еще не были до конца готовы. Несмотря на годы тренировок, убивавших в них человечность, их хозяева посчитали, что, вынужденные впервые убить своего противника на ответственном деле, они могли дать слабину. И все же они нашли решение — нелегкое для кошельков, но Триада использует его и по сей день.

Уже успевший нахвататься всевозможных слухов Коннор бросает взгляд на остальных, когда наемник прерывается, чтобы,