Я не киллер, я – палач - Кирилл Казанцев

Какой все-таки Тошка зануда! Какая ему разница, над чем она задумалась?! Сидел бы себе, ел пирожки… Обжора!

– Чего?

– Я говорю: ты сегодня заваришь чай или всухомятку будем пирожками давиться?

– Господи, да заварю, конечно!

Девушка вышла в кухню и включила плиту, потом налила воды в чайник. Нет, с Тошкой жить – лучше сразу повеситься. Замучает своим занудством, достанет и отравит всю жизнь. У ее двоюродной сестры Таньки, что была старше Стеллы на четыре года, муж тоже был жутким занудой. Приходя с работы, он начинал с самого порога доставать жену всякой ерундой, на которую нормальный мужик и внимания не обратил бы:

– Тань, а почему тапочки не в ряд стоят, а как попало?.. Тань, а почему ты сегодня полы не вымыла? Что, вчера мыла? Так это было вчера, а сегодня они вон уже грязные… Тань, а где у нас программа? Нет ее под телевизором! Мы же договорились, что программа всегда будет лежать в одном и том же месте… А почему ты мне чай не в моей чашке подаешь? Нет, это не моя чашка, это мамина! Как это «какая разница»? Очень даже большая разница, из какой чашки пить! Каждый должен иметь свою чашку и пить только из своей, а то как-то, понимаешь, непорядок…

Стелла, когда бывала в гостях у Таньки, просто в ужас приходила от такого семейного счастья. И как только бедная сестра терпит такого зануду?! Уж она, Стелла, точно грохнула бы его на второй день после свадьбы. Может, Тошка зануда и не до такой степени, как Танькин Стасик, но все равно неприятно…

Нет, ей нравились парни с широкой душой, не замечающие ни тапочек, стоящих в прихожей в беспорядке, ни отсутствия программы телепередач под телевизором. Таким был Андрей – именно с широкой открытой душой. Во всяком случае, так ей тогда казалось… Черт! Опять она о нем!..

– Наташа, я готов ехать…

– Да, сейчас… Только пирожки в пакетик положу: возьмем с собой в дорогу…

Глава 14

От города до деревни Матрёнино – почти сто пятьдесят километров. Они ехали со средней скоростью шестьдесят километров в час: то летели на ста сорока, если дорога была свободной, то долго тащились за каким-нибудь длинномером на пятидесяти, не имея возможности обогнать его из-за узкой дороги и идущего навстречу транспорта. Наконец через два с небольшим часа они благополучно пролетели Матрёнино и поехали по трассе дальше, в сторону Сарафаново на кладбище. Оно показалось сразу за деревней, на большом пригорке, рядом с лесом. Стелла попросила Антона свернуть к нему.

Девушка шла по рядам среди могил, пока не дошла до своих. Здесь она остановилась и присела на деревянную скамеечку возле окрашенной низенькой ограды. За ней были могилы отца и Беллы. Антон тоже остановился и теперь смотрел на два больших деревянных креста, один из которых совсем почернел от времени.

– «Матвеев Дмитрий… Матвеева Белла…» – прочитал он. – Наташа, а кто это?

Девушка вздохнула, вспомнив, как, кажется, совсем недавно хоронили сестренку, как голосила мать, а все присутствующие утирали слезы.

– Это мои родственники. Садись, помянем их…

Некоторое время они сидели в полном молчании. Стелла смотрела на кресты, на овалы фотографий отца и Беллы. Антон терпеливо ждал. Наконец она достала из полиэтиленового пакета пирожки и протянула другу.

– Держи…

– А они тебе кто?

– Отец и сестра.

– А… Ну, это… как там говорят? Земля пухом?

Стелла кивнула. Некоторые и так говорят, хотя бабка Серафима всегда ворчала по этому поводу: мол, это – проклятое язычество! А добрым христианам подобает говорить: «Царствие небесное!» А вот мать говорила и так, и так, и считала, что слова должны идти из глубины души или сердца, а не по наущению какой-то там бабки Серафимы, которая, с одной стороны, повсюду трубит, что она верующая и тычет всем в нос своей святостью, а с другой, постоянно судит всех и вся, невзирая на то, что ее христианство, за которое она так ратует, учит никого не судить. Тогда, мол, и сам судим не будешь.

Сама Стелла предпочитала говорить о покойниках: «Вечная им память!» По ее мнению, это было что-то нейтральное, то, что примиряло и христиан, и язычников. Однажды услышав это выражение, она всегда говорила именно так.

– Наташа, ты о чем сейчас думаешь? Об отце и сестре?

Девушка посмотрела на Антона и кивнула.

– А как они погибли?

– Их убили…

– Убили? Ничего себе! Кто?

– Одного – водка, вторую – люди.

– Как это так? – опешил Антон. – Твою сестру убили? Но она была такой молодой… Сколько ей было?..

Он посмотрел на дату рождения и смерти Беллы, начал, беззвучно шевеля губами, подсчитывать про себя ее возраст.

– Не трудись, восемнадцать ей было. Только исполнилось, перед самой смертью…

– Ни хрена себе! И кто же ее? За что?

– А ни за что! Просто троим взрослым дядям вдруг взбрело в голову поиметь девчонку, чистую, наивную… Знаешь, я много раз думала о сестре и считаю, что она была по-настоящему святой: работала, читала добрые книжки, шила, мечтала… Она даже почти никогда не ругалась и никого не судила… Жила честно и ждала свою любовь – чистую, верную… А дождалась троих сорокалетних подонков, которые заманили ее в лес, изнасиловали, издевались, потом задушили и утопили…

У Антона расширились глаза от ужаса. Он смотрел на Стеллу, не в силах перебить, а она вдруг решила рассказать ему все. Как они дружно жили с сестрой, какой она была и как ее убили – все в подробностях. Как потом полицейские решили не наказывать этих нелюдей, посчитав их вину недоказанной.

– Подожди… Так те мужики, за которыми ты следила… – Антона вдруг озарила догадка, он даже схватил подругу за руку.

– Да, это были они. Знаешь, я думаю, эти гады просто откупились, у них денег – до хрена и больше! Я действительно следила за ними и, знаешь, что выяснила? Они – коррупционеры! Я по «ящику» передачу видела, это именно так называется. Они взятки брали – пачками, портфелями! У них – шикарные квартиры, и машины-иномарки, и дачи, и мебель дорогая… Жены, любовницы… Они и по заграницам ездили… Вот скажи, Антон: чего этим уродам не хватало? Грохнули девчонку ни за что ни про что, откупились и жили себе дальше припеваючи. Их даже совесть не мучила, представляешь?!. И тогда я решила сама покарать их. Должен же был кто-то это сделать! Не должно быть так, чтобы такое страшное преступление сошло мерзавцам с рук!..

Антон слушал ее, разинув рот. Похоже, он не ожидал такого поворота событий.

– Наташа! Ты… ты такая сильная! Я тобой восхищаюсь! – наконец выдал он с чувством.

– Правда? Ты говорил, что, окажись ты на моем месте, сделал бы то же самое…

– Да, я убил бы…

– Вот видишь! Мне кажется, каждый поступил бы так же. Есть вещи, которые нельзя простить, забыть, сделать вид, что ничего не произошло, и жить спокойно дальше.

Стелла почувствовала, что ей стало трудно дышать, и потянулась к сумке за сигаретами. Достала из пачки одну, закурила, протянула пачку Антону.

– Так тот урод в загородном клубе – твоих рук дело? – снова ужаснулся Антон.

– Моих. Он душил мою сестру, и я тоже задушила его… И потом, они ее все насиловали… Ну, как это тебе сказать? Извращенным способом. Поэтому я отрезала им… кое-что и запихивала в рот.

– А с кем ты еще поступила так же?

– Да был один подонок… Его, наверное, пока не нашли. Я заманила его в такое глухое место… Так получилось, он далеко и глубоко… Но подробности не выпытывай, все равно не скажу.

– Наташ, а теперь, когда эти уроды сдохли, что ты будешь делать?

– Подожди, как это «сдохли»? Сдохли, да не все. Остался еще один… И знаешь, я думаю, он у них – самый главный! И это даже хорошо, что он из этой поганой троицы остался последним: пусть еще его страхи помучают перед смертью, а я растяну для себя это удовольствие… Так приятно осознавать, что твой враг страдает!..

– И кто же это?

– А тот гад, который в имущественном комитете работает. Ты не представляешь, Тошка, какие он деньги просит только за то, что дает разрешение занять помещеньице поудобнее! С меня, например, сто тысяч запросил, и это еще как «со своей»! А сколько таких предпринимателей у него за день?! А за месяц?!. Вот откуда у него и дача шикарная с бассейном, и еще одна квартира, которую он собирается покупать за пять «лимонов»… А уж сколько девчонок он к себе в постель уложил – счету нет! Пользуется, гад, тем, что они ему отказать не могут.

– Вот сволочь!.. Подожди, а как девчонки-то соглашаются на такое?

– Соглашаются… Помещение нужно, вот и…

Антон доел пирожок, Стелла протянула ему кухонное полотенце, захваченное из дома, и он тщательно вытер руки.

– Знаешь, что, Наташа? Я буду тебе помогать, вот!

– Спасибо, только ты и так помогал мне…

– Нет, теперь я буду делать это осознанно. Ты права: таких гадов надо убивать – мир без них будет чище. В общем, я решил… Говори: чем я могу тебе помочь?