От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада - Базиль Гарт

Поражение, которое советские войска нанесли немцам в течение зимы, жалкое состояние отдельных немецких военнопленных и очевидное превосходство некоторых видов боевой техники, особенно танков и артиллерии, по-видимому, создало у русских представление, что вермахт находится в более тяжелом положении, чем это было на самом деле. Это представление упорно сохранялось в Ставке Верховного Главнокомандования даже после малорезультативных наступательных боев в марте 1942 года.

Сведений о ходе обсуждения стратегических планов, которое велось в Москве весной 1942 года, не публиковалось, и мы не знаем, кто в Ставке возражал против идеи проведения ряда наступательных операций, которые были утверждены в то время.[107] Сталин, естественно, был их сторонником — следы личного вмешательства советского диктатора видны в бесплодном распылении сил, которых едва ли было достаточно с самого начала, и в настойчиво жестком продолжении операций после того, как их неудача стала очевидной.

Хотя советский план основывался на правильных оценках намерений противника, предпочтение в нем отдавалось упреждающим ударам, вместо того чтобы устроить немцам ловушку вроде той, которая так хорошо сработала под Москвой, в надежде, что Красная Армия, нанеся удар первой, получит преимущество. Если немцы намеревались захватить летом Ленинград, то Сталин собирался разорвать кольцо блокады наступлением на волховском направлении; планам Гитлера о завоевании Кавказа была противопоставлена наступательная операция по освобождению Крыма. Центральное место в советском плане занимало концентрическое наступление маршала Тимошенко на Харьков, чтобы захватить этот важный центр коммуникаций на юге страны и подорвать способность немцев к наступательным действиям на этом участке фронта.

Проведение трех самостоятельных и столь далеко отстоявших друг от друга операций, что успех одной не мог непосредственно сказаться на ходе других, было бы оправданным лишь в случае значительного превосходства атакующей стороны над обороняющейся.[108] Неправильная оценка русскими соотношения сил и боеспособности немецких войск привела к катастрофическому провалу всех трех операций, и в результате Красная Армия летом 1942 года чуть не оказалась на грани смертельного кризиса.

Первое из весенних наступлений Красной Армии было начато 9 апреля на Керченском полуострове в Крыму. Провал попыток 11-й армии Манштейна захватить Севастополь осенью 1941 года и успешные вылазки гарнизона окруженного города в течение зимы поощрили периодические попытки русских освободить весь Крымский полуостров. 26–29 декабря русские, высадив десанты, захватили плацдармы в Керчи и Феодосии, и, хотя последний после ожесточенных боев был ликвидирован Манштейном 18 января, на Керченском полуострове осталась сильная группировка советских войск,[109] которая предприняла три отдельные, но неудачные попытки (27 февраля, 13 марта и 26 марта) прорваться в Крым. К «сталинскому наступлению» в апреле 1942 года было сосредоточено пять танковых бригад. К этому времени Манштейн также получил значительные подкрепления: 22-ю танковую дивизию, 28-ю «легкую» дивизию и 8-й авиакорпус Рихтгофена с пикирующими бомбардировщиками Ю-87 и Ю-88. Русским опять не удалось прорвать немецкие позиции, и через три дня наступление застопорилось. 8 мая дивизии Манштейна сами перешли в наступление и овладели Керченским полуостровом, а затем и Севастополем. Красная Армия потеряла более 100 тысяч человек пленными и более 200 танков.[110]

Советские атаки на Керченском полуострове по крайней мере дали передышку осажденному Севастополю и заставили немцев перебросить в Крым целых три дивизии. Наступление же на Волховском фронте обернулось полной неудачей и привело в мае к окружению и гибели 2-й ударной армии.

Теперь многое зависело от главной весенней операции, одобренной Ставкой, — наступления маршала Тимошенко на Харьков. К несчастью, русский план, далеко не оригинальный и легко предсказуемый, роковым образом совпал с наступательной операцией генерал-фельдмаршала фон Бока — «Фридерикус-1», которую немцы наметили провести почти в то же время.

Цель фон Бока заключалась в ликвидации «Барвенковского выступа», который был вдавлен в ходе зимнего наступления советскими войсками в немецкие позиции к юго-западу от Северского Донца в районе города Изюм. В начале мая фон Бок заменил немецкие войска на западной оконечности выступа 6-й румынской армией, а затем начал сосредоточение армии Паулюса на северном фасе между Белгородом и Балаклеей, а 1-й танковой армии фон Клейста — на южном, в районе Краматорска — Славянска. Планировалось, что эти две армии нанесут удары под основание русского выступа и срежут его до начала главной летней операции — плана «Блау».

Но получилось так, что Тимошенко опередил фон Бока на неделю, и 12 мая его войска перешли в наступление. Предполагалось, что 6-я армия под командованием генерала Городнянского при поддержке другой армейской группировки прорвет немецкий фронт и захватит Красноград. Затем армия Городнянского будет наступать в северном направлении на Харьков. Навстречу ей с плацдарма у Волчанска нанесут удар 28-я армия, а также части двух других армий Юго-Западного фронта.

Севернее Харькова бои с самого начала приняли ожесточенный характер: советские армии столкнулись с 14 свежими дивизиями Паулюса, но южнее войска Городнянского легко сломили сопротивление румын и вскоре завязали бои за Красноград. В течение последующих трех дней, когда войска Городнянского успешно продвигались вперед, Тимошенко, должно быть, казалось, что Харьков вот-вот окажется у него в руках. Но 17 мая поступили первые тревожные сигналы. Советские армии, оттеснив войска Паулюса к железной дороге Белгород — Харьков и понеся при этом тяжелые потери, дальше продвинуться не смогли. Прорвать немецкий фронт им не удалось. Южнее наступающие советские части достигли деревни Карловка, в тридцати милях от Полтавы, а армия генерала Городнянского, следуя первоначальному плану, повернула на север на Мерефу. Но все попытки расширить прорыв в южном направлении от Барвенкова оказались безрезультатными ввиду упорного сопротивления немцев, имевших подозрительно большое число танков. Советские танковые войска растянулись на целых 70 миль. Это была первая попытка русских использования танков в широкой наступательной операции, и многочисленные слабости — их бригадная организация, нехватка автомашин для снабжения, отсутствие средств ПВО для защиты колонн бензовозов — вскоре стали очевидными.

На рассвете 18 мая Клейст перешел в контрнаступление на южном фасе выступа, и через несколько часов его танки достигли точки слияния рек Оскол и Северский Донец, подрезав основание выступа на 20 миль. К вечеру генерал Харитонов практически утратил контроль над своей 9-й армией, части которой вели отчаянные, но изолированные бои. Тимошенко и его штаб неоднократно связывались со Ставкой, но Москва настаивала на продолжении наступления.

19 мая Паулюс, перебросив два танковых корпуса на свой правый фланг, нанес удар по северному фасу русского коридора, тянувшегося от Северского Донца до Краснограда. 23 мая его танковые дивизии встретились с танками Клейста южнее Балаклеи, замкнув кольцо окружения. 19 мая Ставка смягчила свою позицию, разрешив генералу Городнянскому прекратить наступление. Но было уже слишком поздно, и из окружения смогла вырваться лишь четвертая часть окруженных войск 6-й и 57-й советских армий. Русские официально сообщили, что они потеряли убитыми 5 тысяч человек и 70 тысяч пропавшими без вести, а также 300 танков. Немцы утверждали, что они взяли в плен 240 тысяч человек и уничтожили 1200 танков[111] (что, несомненно, является преувеличением, так как в распоряжении Тимошенко имелось всего 845 танков).

Если бы советское наступление привело к серьезной задержке немецких планов летней кампании, оно было бы оправдано даже без взятия Харькова. Но хотя оно и дорого обошлось русским, этого не произошло. Когда в начале июня немецкие армии начали перегруппировку к летнему наступлению, на всем Южном и Юго-Западном фронтах у русских осталось не более 200 танков. Соотношение сил резко изменилось в пользу немцев.

Вермахт в апогее

28 июня под покрытым грозовыми облаками небом наступление фон Бока — операция «Блау» — грянуло как удар грома. Три армии, наступавшие из районов северо-восточнее и южнее Курска по сходящимся направлениям, прорвали фронт русских, и одиннадцать немецких танковых дивизий устремились по степи к Воронежу и Дону. Через два дня перешла в наступление находящаяся южнее 6-я армия Паулюса (четыре пехотных и один танковый корпус), а Клейст переправил 1-ю танковую армию через Северский Донец.[112]