Тайна проклятия - Алексей Сухаренко

«Нет, это не Линч и не Хичкок, — думала и продолжала улыбаться девушка. — Это прямо как из фильма про Фантомаса. Там был ещё такой сумасшедший комиссар Жув, его-то он мне сейчас и напоминает, несмотря на большую разницу в возрасте».

— Хотите доказательств? — Дроздов включил изъятую запись камер видеонаблюдения.

На экран было выведено сразу несколько изображений. Зал, где хорошо был виден столик, за которым сидели Соболев и Рощина, коридор, ведущий к туалетным комнатам, умывальник мужского туалета. Они работали одновременно, показывая происходящее в кафе в хронологическом порядке. Запись началась с того момента, как адвокат Соболев встретил за столиком пришедшую девушку. Офицер включил перемотку, остановив на словах Соболева о том, что сейчас он уйдёт и к Алёне за столик придёт Семён Власов.

— Тот самый, который сгорел в шатре, — напомнил зачем-то офицер, — при этом английские эксперты сделали заключение, что лицо у трупа Власова не имело следов обгоревшего верхнего слоя, словно кожа была удалена пластическим хирургом ещё перед несчастным случаем.

— Что же, по-вашему, Соболев сначала снял с лица нашего оператора кожу, потом Власов прошёл в таком виде через охрану и, когда начался пожар, носился внутри шатра, а потом напоследок присел напротив принца Харольда? — не скрывала своего критичного отношения к сказанному журналистка.

— Неизвестно, кто там горел, — спокойно возразил офицер, — тело же так и не прилетело. ДНК-экспертиза проведена не была, личность была установлена по биометрическим данным загранпаспорта. Наша версия полностью выдерживает любую критику. Вот посмотрите сами, как это могло быть.

На видео в этот момент Соболев зашёл в туалетную комнату и стоял перед зеркалом. Видимость была недостаточно чёткой, но всё же узнать адвоката труда не составляло. Спустя секунду раздался спуск воды, и из кабинки вышел какой-то мужчина. Сразу после этого адвокат закрылся в туалетной комнате изнутри. Он снова вернулся к умывальнику включил воду и стал всматриваться в своё отражение. Потом сполоснул лицо, проводя с ним какие-то манипуляции. То ли его ощупывал, то ли поглаживал.

— Освещение недостаточное, — недовольно прокомментировал сотрудник ФСБ, — сейчас увеличу.

Он увеличил изображение, приблизив крупный план, но из-за этого качество картинки пострадало ещё больше. Пиксели стали расплываться, размазывая лицо Соболева. Офицер «отъехал» назад, вернув изображению былую чёткость. Камера была установлена так, что за лицом Соболева можно было наблюдать лишь через отражение в зеркале. Зеркало не блистало чистотой и поэтому помогало плохому освещению портить картинку. Лицо адвоката было словно не в фокусе. Алёна заметила, что после очередного движения рукой с лицом стало твориться нечто странное. Оно словно опухало и опадало, растягивалось и сжималось, постепенно становясь неузнаваемым.

— Вот видите, как приживается кожа с лица Власова, — раздался очередной комментарий Дроздова, — смотрите внимательней, сейчас он начнёт её разглаживать.

Адвокат закрыл лицо руками и стал совершать вращательные движения, словно умываясь. Девушке показалось, что из-под его рук проглядывает лицо незнакомого человека, больше похожего на бездомного бродягу, но через минуту в зеркальном отражении стала всё больше угадываться внешность погибшего оператора Власова. Вместе с его лицом, к удивлению девушки, тело Соболева округлилось, у него выпятился операторский животик, и как-то незаметно поменялась одежда.

— Так он же каким-то образом ещё и потолстел, и сменил одежду, — вслух произнесла Рощина, — но он же не переодевался, как это возможно?

Вопрос явно не застал врасплох Дроздова, но был ему неприятен. Спецслужба не хотела распространять информацию о неординарных способностях Юродивого, поэтому и избрала не выдерживающую критики версию про снятую кожу лица. Однако строение тела, одежда? На это вразумительного ответа не было.

— Как он смог за пять минут потолстеть килограмм на двадцать и поменять одежду? — продолжала «пытать» фээсбэшника журналистка, словно поменявшись с ним местами.

— Здесь вопросы задаю я! — Почувствовав это, Дроздов снова взял ситуацию под свой контроль.

«Значит, это фотомонтаж! — нашла разумное объяснение увиденному девушка. — Но зачем?» Ответить на её вопрос офицер не успел, потому что в кабинет влетел его начальник. Подполковник Иванов был не один. Его сопровождал испуганный прапорщик, которого тот оставил за дверью.

— Сбежал чёртов оборотень! — с порога выкрикнул подполковник. — Конвой обманул!

— Как? — вскочил подчинённый, готовый нестись в поисках беглеца. — Уже покинул периметр здания?

— А чёрт его знает, может, ещё и лазит где-нибудь здесь! — не сдерживая злости, выругался подполковник, посмотрев на девушку. — Что, ещё продолжает ломаться? Не хочет давать подписку о сотрудничестве?

— Я ещё не успел поговорить с ней об этом, — доложил Дроздов.

— Ладно, я её сам доработаю, только отвезу на Лубянку, а ты бери этого олуха и опроси его, каким образом он упустил арестованного! — приказал начальник, уводя Алёну Рощину с собой.

— Есть! — побежал выполнять указание начальства Дроздов, заводя в кабинет испуганного прапорщика.

— Где машина? — поинтересовался напоследок подполковник.

— Во внутреннем дворике, как обычно! — отрапортовал старший лейтенант.

Они вышли из кабинета Дроздова.

— Идите вперёд, — указал направление Иванов.

— Руки за спину или за голову? — зло иронизировала девушка, которой уже изрядно надоело это действо. — Вам моё задержание не сойдёт с рук. Вы мне за всё ответите!

— Это что, угроза? — рассмеялся Иванов.

— Сергей Сергеевич, я вам никаких подписок о сотрудничестве не дам и доносить ни на кого не буду, — заранее проговорила девушка.

— Значит, пойдёте по статье как соучастница в преступлении! — пригрозил Иванов.

— Какого преступления? — не поняла Рощина.

— А какое хотите, — не шутил подполковник. — Хотите — за попытку свержения государственной власти? В лучшем случае весь свой детородный возраст отсидите на зоне и выйдете после наступления климакса.

Они спустились с этажа, вышли во внутренний дворик тюрьмы, где их ждал водитель. Иванов посадил девушку назад, сев с ней рядом.

— Наручники? — перегнулся с переднего сиденья водитель, услужливо передавая стальные «браслеты».

— Обойдёмся без них! — отмахнулся Иванов. — Вы же хорошая девушка? Обещайте не предпринимать попыток к побегу как ваш любовник, — адвокат-оборотень.

— Он мне не любовник, — поправила его девушка.

— Теперь конечно, когда он почти покойник, — усмехнулся подполковник. — В самое время отказаться.

— Куда едем, товарищ подполковник? — поинтересовался водитель, когда машина выехала из тюремных ворот.

— Прямо! — неопределённо скомандовал Иванов, вызвав удивлённый взгляд водителя, привыкшего к точным указаниям шефа.

Было видно, что офицер ФСБ раздумывает, принимая какое-то решение. Автомобиль выехал на Садовое кольцо, и тут же в машине сработала рация. Водитель протянул руку.

— Не брать! — одёрнул его Иванов. — Я хочу в тишине побыть. Подумать.

Машина продолжала ехать в неопределённом направлении. Алёне стало страшно. Она решила, что её сейчас могут завести в какое-нибудь неизвестное место и там продолжать обрабатывать с помощью шантажа и угроз.

— Поедемте к вам на Лубянку! — невольно вырвалось у девушки.

— Сворачивай на Ленинградское шоссе, — подстёгнутый её просьбой, наконец-то решился Иванов.

В районе метро «Войковская» он скомандовал водителю остановиться.

— Мы сейчас пройдёмся пешком, а ты езжай в гараж. — Он вышел и протянул девушке руку. — Не делайте глупости, не надо.

В его голосе не было угрозы, скорее просьба. Они прошлись мимо кинотеатра и вышли к жилому кварталу. Девушка опять начала переживать.

— Почему мы отпустили машину? — поинтересовалась она у офицера государственной безопасности. — Это у вас такие методы психологического давления?

— Нет, просто нам нужно окончить нашу беседу, — произнёс подполковник, показывая на подъезд жилого дома. — Здесь у нас имеется конспиративная квартира для подобных неофициальных встреч.

Двухкомнатная квартира была похожа на холостяцкое жилье одинокого мужчины. Алёна не знала, как может выглядеть спецквартира для агентурных встреч, но эта была всё же более обжитой. В коридоре к стене был прикреплён турник, на котором висела боксёрская груша. Гантели и небольшая штанга также говорили о том, что здесь проживает мужчина, поддерживающий свою спортивную форму.

— А вы меня обманули, — догадалась девушка, — это же ваша квартира.

— Да, моя, — признался подполковник. — А где бы мы ещё могли с вами поговорить без посторонних помех?