Сайберия. Том 3. Одержимый - Владимир Сергеевич Василенко

мишенью, чем я — ему и одного удара хватит. К тому же после ранения он ещё не совсем в форме.

Я восстановил Укрепление на руках, превратив его в остроконечные силовые кастеты сантиметров по тридцать длиной, чтобы держать противницу хоть на какой-то дистанции.

Та метнулась в сторону — поначалу даже показалась, что бросилась наутёк. Но нет — просто закружила, обходя меня по широкой дуге и держась за пределами освещённой площадки. Двигалась как-то странно — рывками, сильно горбясь, а то и вовсе склоняясь к самой земле. Будто знала, что в неё снова будут стрелять, и пыталась сбить с толку.

Сквозь спутанные патлы изредка проглядывала уродливая клыкастая морда с выпученными, как у жабы, светящимися глазами. Задние лапы, к слову, тоже напоминали жабьи, намекая на водное происхождение твари.

Видно, и правда русалка. Хотя и называть её так непривычно. Я слышал, конечно, что в славянской мифологии это вовсе не прекрасные девы с ангельскими голосами и с рыбьими хвостами, а жуткая нечисть, рождающаяся из утопленниц или проклятых. Но в прошлом мире всё-таки больше привык к первому варианту.

— Ну не стесняйся, красавица! — подначил я её и поманил рукой. — Цып-цып-цып… Или как тебя там? Кыс-кыс-кыс?

Двигался боком, старался не упускать из виду Путилина, чтобы не загораживать ему линию стрельбы. Напарник укрылся под грузовиком и, судя по всему, уже готовил что-то из своего арсенала.

— Осторожнее, Богдан! Она может быть ядовита! И не смотри ей в глаза. У многих разновидностей есть что-то вроде гипноза…

— Зашибись! — нервно усмехнулся я.

Глаза у твари и правда светились очень странно — пульсировали так, что очертания морды расплывались, двоились. На миг мне даже показалось, что сквозь жуткую маску просвечивается милое девичье личико с испуганно распахнутыми глазами.

Я мотнул головой, отводя взгляд в сторону. Морок вроде развеялся, но и тварь бросилась вперёд. Не бездумно — рванула было, но тут же, не добежав пары шагов, свернула в сторону — так резко, что из-под когтистых лап полетели комья вывороченной земли. Видно, ожидала, что я снова ударю сгустком эдры на расстоянии.

Ещё и не тупая. Совсем замечательно. Ну и что мне с тобой делать?

Я сгорбился, выставляя перед собой руки, готовый в любой момент развернуть силовой щит из эдры. Увы, держится он недолго, буквально пару мгновений, так что нужно чётко угадать с моментом атаки.

В висках стучало, перед глазами плыли круги. Зар-раза, всё-таки зацепила! И продолжает давить — вон, зенки как выпучила. Горят, как два фонаря…

— Осторожнее, Богдан! — снова донёсся голос Путилина, но будто издалека и какой-то искаженный.

А потом — снова выстрелы. Слегка запоздалые — тварь уже в движении, разворачивает свои страшные руки-плети и несётся на меня, обездвиживая гипнотизирующим взглядом.

Я перенял её Дар — всего на несколько мгновений, но этого хватило, чтобы сбросить с себя оцепенение, отпрыгнуть в сторону и даже отзеркалить гипнотическую способность — не особо разбираясь в структуре, просто перенаправив входящий поток эдры и подпитав её из собственного грудного узла.

Результат превзошёл мои ожидания — тварь споткнулась на ровном месте и завизжала от страха надтреснутым хриплым голосом, закрывая морду нелепыми, не до конца трансформировавшимися лапами. Ненадолго, но мне хватило, чтобы переключиться обратно на Укрепление и от души врезать ей в бок заряженным кулаком, целясь в то место, где у неё должен быть грудинный узел.

От удара её подбросило в воздух, и протяжный визг сменился коротким лающим вскриком — будто из лёгких разом вышибло весь воздух.

Второй раз я её успел припечатать, по-моему, даже раньше, чем она успела коснуться земли. Она отлетела и снова ударилась в стену железного фургона. Третьим ударом я думал и вовсе размазать её по этой стенке, но русалка каким-то чудом увернулась — рухнула на землю, попыталась отползти. Из-под днища грузовика громыхнуло ещё два выстрела, и она дёрнулась, уткнулась в землю мордой.

Но снова ненадолго! Внутри у неё будто что-то взорвалось, и она с новыми силами рванулась вперёд. Правда, вскочить на ноги не сумела, но быстро поползла, отталкиваясь лапами так, что куски дёрна и опавшей листвы отлетали на несколько шагов.

— Не стрелять! — рявкнул я. Догнал и попросту запрыгнул сверху, прижимая к земле.

Переключился на Аспект Пересмешника, быстро окидывая взглядом структуру её ауры и отыскивая средоточие Дара. И тут же впился в него поглощающим щупом, вытягивая запас эдры и перекачивая себе.

Меня, пожалуй, не Пересмешником надо называть, а Пожирателем. Тот ещё проглот. Если уж я албыс умудрился сожрать, то эту пигалицу — и подавно.

Сердце вместе с Аспектами полностью втянуть не могу — албыс мешает. Это всё равно, что пытаться что-то съесть, когда желудок уже наполнен. Но зато саму энергию я впитывал за милую душу. Грудной Узел мгновенно переполнился, но это не страшно — эта живая, клокочущая эдра совсем не похожа на ту нейтральную, что приходится тянуть из воздуха и деревьев и медленно переваривать. Эта впитывается мгновенно, каждой клеточкой тонкого тела, вызывая головокружение и пьянящее чувство эйфории.

Что-то похожее я чувствовал в своё время, вытягивая Дар из Жбана или подбирая эдру с убитых вампиров. Но всё же это не сравнится с поглощением энергии из сильного, ещё живого монстра.

Русалка верещала и царапала когтями землю, но это всё, что она могла сделать. Я за несколько секунд вытянул свободную эдру из её средоточия, лишив возможности применять магию. А без магии она мало что могла, даже трансформироваться. Так что превратилась просто в уродливую тощую мутантку весом килограмм в пятьдесят, не больше. Я легко удерживал её на месте, прижимая к земле. Кажется, под коленом даже начали хрустеть её тонкие хрупкие рёбра.

Как она умудрилась всё же вывернуться и зыркнуть на меня своими светящимися глазищами — так и не понял. Возможно, задействовала какие-то скрытые резервы. А может, я и сам поплыл, не контролируя себя во время поглощения энергии. Но русалка таки влепила мне мощную ментальную оплеуху, от которой я ненадолго потерял сознание.

Если быть точным, я не вырубился полностью. Почувствовал, как заваливаюсь назад, перед глазами всё поплыло, но как я коснулся земли — уже не заметил, потому что в мозг ворвались мелькающие, как узоры в калейдоскопе, картинки обрывочных видений. Или скорее даже воспоминаний.

Сырой тёмный подвал. Решётки, цепи. Грязное корыто с какими-то потрохами. Перед этим — лес, драка. Какие-то люди, тычущие в меня не то вилами, не то острогами. Затянутое тучами небо в просвете между деревьями. Взгляд направлен вверх, и картинка перед ним плывёт, будто меня тащат сквозь лес на какой-то телеге. А ещё…

Дерево! Его я уже видел раньше. Жуткий чёрный монстр с голыми кривыми ветвями и вросшими прямо в ствол зверями и