Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

– М‑м‑м… А идти на ту сторону нам стоит сразу или пожить здесь несколько месяцев?

– Мне без разницы! И тут, и там интересно!

– Ну, это тебе, а… Небу?

Затаив дыхание, я вглядывался в Лейлу. Вот бровки взметнулись вверх, Лейла моргнула раз, другой, зелёные глаза словно осветились изнутри, став ещё ярче и сестра улыбнулась ещё шире:

– А ему тоже интересно везде‑везде!

М‑да… Я раздосадовано поджал губы. С другой стороны… Чем я недоволен? Тем, что мне никто не указывает, что и как делать? Не говорит, когда нужно поднять задницу и куда идти? Всё только в моих руках. Я вздохнул, но не удержался и спросил снова:

– А ты знаешь, что я привёз тебе?

– Нет. – развела Лейла руками. – Откуда? – заметив мой быстрый взгляд вверх, засмеялась: – Представляешь, как мне скучно было бы тогда жить? – подскочив, затеребила: – Ну! Братик, что там у тебя?

– Сладости. И мне передала их для тебя Карила.

– Ух ты! Я рада, что она про меня помнит.

Лейле не оказалось дела до того, откуда у уличной девчонки деньги на целую корзину всевозможных сладостей. А раз молчит Небо, то я тем более не стал ничего рассказывать про Карилу. Жива, здорова, видел, помнит, да, всё это она прислала тебе.

Хотя, замечая пристальный взгляд мамы, можно не сомневаться, что об этом она ещё спросит. Но это случится не сегодня. Сегодня я впервые за… Хотел бы сказать: впервые за несколько лет буду спать рядом с мамой. Но это не так. Не прошло ещё и полугода, как в Миражном мы укладывали Лейлу между собой, чтобы ей было теплее. И всё же, за последние месяцы случилось так много всего, что для меня словно и впрямь прошли годы. Я будто оказался в далёком детстве, вдыхая родной запах мамы и Лейлы. Не хватало разве что покачивания фургона и дыхания отца за пологом. Не помню, что мне снилось, но проснулся я с улыбкой.

Она не сходила с моих губ всё утро и даже неприятная встреча не смогла её убрать. Подумаешь, встреча. Я готовился к ней долгие месяцы!

Едва заметив меня за столом рядом с мамой, старик замер. Пожевал сухими губами и, получив нетерпеливый толчок в спину, продолжил спускаться по лестнице. А вот старуха не сдержала эмоций и охнула.

Впрочем, шагнувших в зал гостиницы уже нельзя было назвать стариками. В Арройо Марвит запомнился мне настоящей развалиной, который лишь силой воли держал спину прямой. Тогда он казался на пятнадцать лет старше жены. Сейчас они оба выглядели обычными пожилыми людьми, посвежели и даже в волосах стало меньше седины. Наглядное доказательство того, что Первый пояс гораздо полезнее для идущих, чем выжженные пустоши Нулевого круга.

– Как погляжу, добрался. Что мать, что сын из одного теста: песчаная буря в чистом поле застигнет и то выберутся.

А вот голос ровно такой же, как и был: твёрдый, уверенный в своей правоте.

Не знаю, как они тут жили до меня, поэтому покосился на маму. Но она молчала, с улыбкой оглядывая стариков. Ну, значит так. Ответил просто:

– Доброе утро, старик.

– У меня есть имя.

– Как и у меня.

Снова пожевав губами, Марвит процедил:

– Ждёшь когда начну тебя благодарить?

– За что? Мы с тобой даже не родственники.

Старуха Леги возмутилась:

– Ты чего такое говоришь?

– Ну это же не я гнал вас из своего дома? Я лишь повторяю слова одного вздорного старика.

Марвит побелел, поднял перед собой сжатый кулак, вызвав у меня усмешку. И словно споткнулся об неё. Процедил сквозь зубы:

– Леги, собери вещи.

– Ополоумел? – Леги упёрла руки в бока. – Как было решено?

Марвит отрезал:

– Живо. Я сказал: мы уходим.

– Старик, в Гряде, где мы жили до этого, всех попрошаек с улиц вывозили в, – я упростил, чтобы стало понятнее и больнее, – каменоломни. Здесь, в Ясене, их выкидывают за стены, на съедение.

Леги, уже шагнувшая обратно к лестнице, буркнула:

– Бреши больше.

Марвит засмеялся, обнажая жёлтые, потемневшие зубы:

– Ты для этого вытащил нас из Арройо? Чтобы лишить всего?

– Дядю Варо я бы забрал в любом случае. А с чем бы вы там остались?

– Хотя бы с пеплом наших родителей и с пеплом Римило.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Как раз отец и хотел, чтобы вы оказались здесь.

Марвит рыкнул:

– Сын воровки.

А я всего лишь широко улыбнулся:

– И достойного кузнеца, гения Возвышения. Но ты ведь не веришь, что я его сын?

Повисла тишина. У старика дёргался угол рта, я с интересом ждал, что же он ответит дальше, но всё испортил Вартус, довольно сообщивший со своего стола всему залу:

– Вот это страсти. Давненько я такого не видал.

Я огляделся. И впрямь: все, кто с утра сел за столы поесть, перед тем как отправиться в город по своим делам, явно косились в нашу сторону и прислушивались. Лишь старались делать это незаметно. И причину я понимал. Мои волосы. Не каждый осмелится навлечь на себя гнев Воина такого уровня Возвышения. Перед толпой язвить со стариком не так интересно. Словно на потеху другим. Скрывая недовольство, равнодушно сообщил старику:

– Можешь делать что угодно. Я даже дам тебе денег. Но дядя Варо отправится со мной. И это последние дни, когда ты сможешь его увидеть если решишь уйти. Думай.

Марвит возмущённо процедил:

– Молокосос. – развернувшись к дверям, рявкнул. – Леги. Живо!

– Стоять!

Я, старик, старуха, Вартус, большая часть прислушивающихся к нашей ругани людей в зале обернулись на крик. Такую маму я видел раньше: прищуренные глаза, острая и холодная сталь в их серой глубине. Мама тише и спокойней сказала:

– Пришли есть, садитесь за стол.

Марвит ткнул в меня сухим дрожащим пальцем:

– После такого?!

– Ты тоже хорош. Два сапога.

Вартус хохотнул со своего места:

– Это точно. Старый и молодой. Даже губы кривят одинаково.

Услышав это, я невольно стёр улыбку с лица. Неужто и впрямь я вот так же неприятно скалюсь, как старик? Мама повысила голос, надавила:

– Мы с тобой договорились, Марвит. Сядь, пока не появилась Маро.

У старика снова задёргался угол рта, но не прошло и десяти вдохов, как он в два шага оказался у скамьи, вперил в меня взгляд, рявкнул:

– Ну, старая, чего там замерла?

– На себя погляди, молодой. – огрызнулась Леги, но села за стол рядом.

Я не стал соревноваться в выдержке со стариком. Отметил, что и глаза у него уже не такие выцветшие, как мне помнилось по Арройо. Отвернулся в сторону скрипнувшей двери. Первым в зал гостиницы вошёл Верт. Следом за ним сухопарый старик, в седых волосах которого мелькали зелёные пряди. Выходит, что шустрый подчинённый Ирама успел управиться с порученным делом. И я насмешливо спросил:

– Ну что, старик, пойдёшь глядеть, как будем лечить моего дядю?

Глава 21

Поднимаясь по лестнице, старик за спиной всё гундел и гундел себе под нос:

– Сопляк, сколько я уже таких попыток‑то видел? Очередной шарлатан будет сейчас своих богов поминать.

Леги прошипела:

– Марвит, ополоумел? Язык придержи.

– Ты мне ещё будешь рот затыкать?

– Не всё ж тебе это делать? Тут Арройо? Нет? Я хочу последние дни хоть внучку понянчить. Поэтому… закрой… наконец, рот.

Старуха права. Как бы тихо они ни шептались, но для слуха Воина их разговор оставался вполне разборчив. И если нанятый лекарь мог и пропустить болтовню каких‑то жалких Закалок, то вот упоминание богов резануло слух даже мне. Теперь я лучше понимаю ругань Орикола и слова Тортуса о плетях за поминание богов. Есть только Небо и жрецы, что его слышат. А боги – это сектантская уловка. Нужно бы самому шепнуть старику, чтобы придержал язык, здесь и впрямь не Нулевой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ни дядя Варо, ни Маро, что задержалась утром, ухаживая за отцом, ещё не знали, что я появился. Особенно мне запомнились круглые глаза сестры, когда она глядела на мои волосы. Эх, если бы она знала, что Лейла, в косе которой по‑прежнему не появилось ни единой зелёной пряди, Воин уже пятой звезды.