Последний контракт - Михаил Нестеров

— Все? — спросил Алексей, нахмурившись.

— Да, — улыбнулся Сергей.

Родионов попал в капкан. В сложившейся ситуации он не мог встать и уйти, как не мог послать агента к чертовой матери. Интрига, на которую уповал Сергей Марковцев, набирала обороты. Он без труда расшифровывал мысли собеседника, он словно сканировал их с его резких морщин, глубоких складок, считывал информацию с его глазного хрусталика. Родионов думал о том, что все это больше нужно террористам или какой-нибудь криминальной группировке. Вряд ли вербовщик работает на разведку конкретной страны, поскольку проще купить такой прибор (цена порядка ста тысяч долларов), нежели заниматься дорогостоящими лабораторными анализами. Ведь общий принцип таких установок давно известен.

Он насильно попытался отыскать в собеседнике неприятные черты, что-то отталкивающее, улыбку, например, прищур, что еще? Невольно опустил глаза, не выдержав мрачноватого взгляда. И переключился на себя — одного из десятков сотрудников охраны, одного из многих сотен работников «почтового ящика»... на которого кем-то была сделана ставка. Он видел себя напротив парадного отдела милиции, на дистанции пренебрежительного чиха дежурного милиционера, на расстоянии похмельного дыхания следователя. Задыхающегося в кабинете следователя. Еще и еще раз. С подписанной бумажкой на выход, с повесткой явиться завтра, послезавтра. Перенесся в кабинет директора, но не увидел на своем лице ничего героического. Он не может ответить на ряд простых вопросов: почему именно к нему обратились с целью шпионажа? что в нем такого, что привлекло внимание шпионов? что ждать от него в дальнейшем? куда отогнать все неприятное, что связано с ним? как объяснить, что он уже скомпрометирован и более не служит общим интересам института?

Вот так, шаг за шагом, Алексей вернулся к своему собеседнику и снова коротко глянул на него. Но уже не пытался отыскать что-то неприятное в его чертах. Он не приписывал ему этого простого, но всегда действенного хода. Психологический капкан, в который он попался, был изобретен давно, Марковцев же просто поставил его на пути Родионова.

Он был готов сказать: «Нет, я не согласен», но в голове прогромыхало последнее — ускользающее видение собственной скульптуры в героической бронзе. Действительно, он откажется, а вербовщик на этом не остановится, он пойдет дальше и уже завтра, может быть, сделает подобное заявление еще кому-нибудь из «Прибора» — и не обязательно из охраны, попросит пропуск, «дипломат». Этот кто-то может оказаться слабее... и чуточку богаче. Интересно, на сколько.

— Сколько вы платите?

Марк мог назвать любую сумму в пределах разумного. Он фактически открыл все карты, кроме одной: Родионов пойдет по полной программе, у него конфискуют не только деньги, но и квартиру. Сергей работал на две конторы и был обязан сообщить детали вербовки Екатерине Скворцовой.

Родионов не дал ответить собеседнику, выставив ладонь. На языке вертелся другой вопрос: кто стоит за Сергеем, от лица какой организации он действует или выступает. Однако перед этим он должен дать ответ: да или нет. Причем с жестким условием: он не должен интересоваться, кому он продается. Сам факт продажи отвергал какую бы то ни было чистоту сделки.

Несколько секунд колебания, и Родионов повторил вопрос:

— Сколько?

— Три тысячи долларов.

«Так мало?!» Алексей рассчитывал минимум на «десятку». Именно торг, уместный в данном случае, окончательно втянул его в это мероприятие. Он мог заработать больше, если, конечно, рассуждал все это время правильно.

— Кроме того — ну, о чем мы говорили, — что еще вас интересует?

— Да или нет? — дождался он вопроса.

— Да.

Фотография проявлена, спокойно заметил Марковцев, осталось ее закрепить — завершение вербовки и требует закрепления — например, письменное обязательство о сотрудничестве, которое дает завербованный информатор. Но Марковцев посчитал это грубым приемом. Во-первых, он может испугать Родионова (я такой-то, обязуюсь то-то... — что похоже на приговор) и сорвать сделку. Гораздо проще ненавязчиво потребовать от него письменное сообщение, собственноручно написанное им и подписанное его настоящим именем. Плюс расписка в получении денег.

Расписку он напишет уже сегодня, а завтра закрепит сотрудничество конкретной информацией.

Марковцев вынул из кармана кожаной куртки конверт и положил на стол. В другом кармане покоился цифровой диктофон, фиксирующий каждое слово.

— Здесь пять тысяч, — пояснил Сергей. — Две тысячи за конкретную информацию.

— Какую?

— На предприятии ты работаешь четыре года, наверняка у тебя есть знакомые из рабочих, лаборантов, начальников отделов. Определись с кандидатом, чей пропуск ты передашь для тестирования, назови его фамилию, номер стойки, через которую он проходит, сколько охранников контролируют эту стойку. Плюс данные на этих охранников — имена, фамилии, семейное положение. Напишешь на бумаге и распишешься. Пока что ничего определенного, — успокоил Сергей. Он вырвал из записной книжки листок и положил его поверх конверта с деньгами. — Набросай следующее: я, фамилия, имя, отчество получил за оказанные мною услуги, носящие информационный характер о моей работе, пять тысяч долларов. Дата. Подпись.

— Мне надо подумать.

— Да. Как и «Крыльям» надо подумать, как отыграться. Ты заметил, какой красивый гол забил Кержаков? Метров с двадцати пяти. Скоро догонит Каряку. Его, кстати, заменили, не заметил? Теперь капитанская повязка у Лейутона. У волжан теперь чернокожий капитан. Забавно, не находишь?

— Мне надо подумать, — повторил Алексей.

— Да, у тебя будет дополнительное время, — в духе пивной рекламы согласился Марковцев. Однако в его словах не было напора. Родионов уловил и оценил этот момент.

Перед глазами пять тысяч долларов. За месяц он зарабатывает девять тысяч рублей. Больше года надо работать, чтобы скопить такую сумму.

Алексей покачал головой:

— Нет. Дайте мне ночь на размышление. Встретимся завтра в это же время.

— Хорошо. — Марковцев положил конверт в карман. Достал две сотни рублей и положил на стол: — Я проиграл пари. Хотя надеялся на ничью. До завтра.

36

Скворцова сидела напротив начальника управления. Длинный стол для заседаний вмещал до двадцати человек, сейчас за ним сиротливо устроились всего двое. Генерал Котельников в деловом костюме, Катя в привычной классической брючной паре и легкой куртке с отложным воротником. Докладывая, она, сама не замечая, скребла лак на ногте большого пальца.

Катя вернулась к началу операции. Где-то в середине был серьезный сбой, но он являлся ее неотъемлемой частью.

— ...Что-то не устроило Адамского в беседе с генералом Прохоренко, поскольку Герман, вернувшись из Пскова, вылетел в Афины. Поверил ли он Марковцеву, который нашел неординарный выход из этой аховой ситуации, — вопрос далеко не закрыт. Однако Адамский отчасти посвящает Марковцева в свои планы и дает конкретное задание, напрямую связанное с диверсионной работой.

— Кстати, может, тебе на время занять кабинет в центральном здании? — спросил Котельников.

— На Дмитровке мне спокойнее, Евгений Антонович.

— Подальше от начальства и поближе к разгильдяйству? — не преминул вставить генерал.

— И это тоже, — улыбнулась Скворцова.

— Ты не улыбайся. Скажи спасибо, что твое самовольство не привело к трагедии. Кто помог тебе с газетной статьей, Розанов?

— Розанов?.. Знакомая фамилия. Несколько раз слышала. Режиссер, что ли? — Катя довольно неудачно прикинулась дурочкой.

— Да, и очень классный. Давай дальше.

— Дальше... — Скворцова, сбившись с темы, некоторое время настраивалась на деловой тон. — Матиас должен бы радоваться: кого хотел заполучить, того и заполучил. Дал в разработку дело, напрямую связанное с убийством майора Косоглазова и, собственно, визитом в отдел полковника Баженова.

— С этого все и началось, — вставил генерал. — С другой стороны...

— Другая сторона. Адамский не поверил Марковцеву и уверен, что тот работает под контролем. Это значит, он отвлекает нас от основных планов!

— Такое возможно, если за Матиасом стоит какая-то спецслужба. Слушаю тебя.

— Марковцев получил установку: действовать по сценарию спецслужб, никакой самодеятельности. То есть копировать спецслужбы. Если не брать это в расчет, выходит банальная диверсия. Марковцеву не нужно никаких пропусков, он проникнет на любой объект, сняв охрану, и подготовит его к взрыву. Это его специализация.

— Ты очень гордишься им, много о нем знаешь.

— Я не горжусь! С чего вы взяли? Копировать, значит, подставить, — чуть ли не негодующе продолжала Скворцова, сдвинув брови. — Из учебной акция превращается в настоящую диверсию, ответственность за которую целиком ляжет на спецслужбы, стоящие в качестве разработчиков и исполнителей учебной акции. В этом случае Марковцев, работающий под контролем, как раз подходит под эту операцию. И Адамский уверен в этом.