Охотники на тъёрнов - Ольга Куно

Толкнув перегородившую путь дверь несколько сильнее, чем следовало, он вошел в широкий холл, обставленный изящной, дорогой мебелью. Здесь было оживленно, как и обычно в это время суток. Придворные переговаривались между собой, разделившись на небольшие группы по два, три, максимум четыре человека. Среди прочих Винсент сразу же приметил Конрадо Палейно. Это заставило его остановиться и задержаться у окна, якобы выглядывая наружу, а на самом деле прислушиваясь к разговору. Дядя Селины, впрочем, все больше молчал, а рассуждали в основном двое молодых аристократов.

– Финансовым реформам, которые ввел Энрике Третий, необходимо как можно скорее дать обратный ход, – рассуждал один из них, высокий блондин с широким подбородком. – Они совершенно себя не оправдывают.

– Что конкретно вы имеете в виду, молодой человек? – откровенно недовольным тоном осведомился Конрадо Палейно. – Энрике Третий был чрезвычайно мудрым правителем и в финансах разбирался весьма неплохо.

– Возможно, и тем не менее ему было свойственно разбазаривать деньги, придумывая совершенно ненужные статьи расходов, – отмахнулся юноша. – Взять, к примеру, те внушительные суммы, которые он вкладывал в развитие медицины.

– Вы находите медицину ненужной? – уточнил дядя Селины.

– Не совсем, – поморщился его собеседник. – Но в целом это направление можно назвать бесперспективным. Если ученые готовы сами тратить деньги на свои опыты, на здоровье. Но государство не должно вкладывать средства в подобные проекты. Наши лекари хорошо умеют ставить людей на ноги после ранений. Этого вполне достаточно. А вот все эти многочисленные и дорогостоящие разработки, призванные найти лечение от старческих заболеваний…

Он сокрушенно покачал головой.

– То есть вы считаете, что старых людей лечить не следует?

Палейно такая логика определенно возмущала.

– Не совсем так, – откликнулся юноша. – Скорее, я считаю, что государство должно вкладывать средства исключительно в те категории населения, которые могут ему отплатить, принеся какую-то пользу. А это в первую очередь молодые мужчины, способные воевать. Старики же пользы уже не принесут. Поэтому – с финансовой точки зрения – потраченные на них деньги выброшены на ветер. Увы, эта категория населения не приносит стране никакой выгоды. Чем дольше они живут, тем большие убытки терпит государство.

– Возможно, это и звучит жестоко, но такова правда жизни, – поддержал его третий участник разговора. – Средства следует вкладывать лишь в те проекты, которые окупаются. Вам это скажет любой деловой человек. Хоть я и понимаю, что на войне, вероятнее всего, мыслят иными категориями.

Он устремил на Палейно откровенно сочувственный взгляд. Тот, похоже, начинал закипать.

– Чрезвычайно интересная дискуссия, – насмешливо вмешался, подойдя поближе, Винсент. – Послушать деловых людей бывает невероятно любопытно. Итак, вы, господа, планируете создать общество самоубийц, стремящихся сделать все от них зависящее, лишь бы не дожить до старости?

Рассудительный юноша перевел на него безразличный взгляд.

– Вы хотели бы с нами поспорить? – без особого воодушевления осведомился он.

– Боже упаси, – беззаботно откликнулся Винсент. – Зачем же мне утруждаться и спорить с человеком, позицию которого можно радикально изменить в несколько секунд? Достаточно будет отрубить вам один палец на правой руке – и вы тут же измените свое мнение о том, как следует поступать государству с людьми, неспособными держать оружие.

Юноша воззрился на него, откровенно шокированный, а вот Палейно, напротив, весело рассмеялся.

– Неплохо сказано, молодой человек, – заметил он. – Радостно видеть, что среди молодого поколения есть люди, способные мыслить здраво.

Они отошли в сторону, оставив юных аристократов возмущаться в свое удовольствие.

– Не желаете что-нибудь выпить? – светским тоном осведомился Винсент, бросив беглый взгляд в сторону стоящего с подносом лакея.

– С удовольствием, – принял предложение Палейно.

Они прошли к расположенной у стены кушетке. Расторопные слуги поспешили поднести им бокалы, а затем, следуя указанию Винсента, поставили рядом блюдо с закусками. Для этой цели слуги передвинули к ним поближе маленький низкий столик.

Винсент присмотрелся к закускам. Сыры, морепродукты, овощи – вполне обыкновенные, но чрезвычайно изысканно нарезанные. Соль всем этим продуктам не помешает. Склонившись над подносом якобы для того, чтобы выбрать закуску, он дождался удобного момента, когда Конрадо выглянул в окно. И предоставил щепотке пореньевого порошка, которую заблаговременно выудил из кармана, потихоньку просыпаться на выложенные на подносе блюда.

– Новое поколение придворных чрезвычайно разочаровывает, – мрачно заметил Палейно, отворачиваясь от окна.

Винсент отхлебнул вина, привычно покатал по небу и проглотил.

– Все люди разные в любом поколении, – примирительно отозвался он. – А идиотов хватает везде и всегда.

– С последним не могу поспорить, – согласился Конрадо, также пригубив вино. Притрагиваться к закускам он пока не торопился. – Но времена и вправду настали другие. Люди, возможно, и прежние, вполне допускаю, что здесь вы правы. Но изменились правила игры. То, что раньше было бы высмеяно и осуждено, на сегодняшний день принимается на ура. Напомните-ка, откуда вы прибыли в Истендо?

– Из Лекардии, – не моргнув глазом ответил Винсент.

Он отправил в рот крупную креветку.

Маркиз покивал, не торопясь следовать примеру собеседника.

– Увы. Единственный адекватный человек среди молодежи – и тот иностранец, – печально заключил он. – Здешний двор загнивает, и тут ничего не попишешь.

– Будем надеяться, что его величество этого не допустит, – криво ухмыльнулся Винсент.

Конрадо покосился на него чрезвычайно мрачно, чем привел Воина в замешательство. Однако объяснять маркиз ничего не стал.

– А вы много лет живете при дворе? – спросил Винсент, решив направить разговор в нужное русло.

Палейно поморщился.

– Что вы, какое много лет, – откликнулся он. – Всего-то несколько месяцев. Я много лет воевал, а потом предпочитал держаться от дворцовой жизни подальше. – Конрадо взял с блюда кальмара, но не спешил отправлять его в рот. – Я, знаете ли, терпеть ее не могу.

Он наконец-то съел кальмара и потянулся за вторым.

– Отчего же теперь вы изменили своим принципам? – спросил Винсент, пристально следя за реакцией собеседника на еду.

Тот криво усмехнулся.

– Пришлось, – откликнулся Палейно. – В жизни иногда складываются такие обстоятельства, при которых принципам приходится изменять.

Винсент смотрел на него, вопросительно изогнув бровь, ожидая как объяснений, так и реакции на поренью. Он и сам не знал, чего больше. Однако не последовало ни того, ни другого. Маркиз съел еще одного кальмара, затем устрицу и, кажется, никакого дискомфорта в связи с этим не испытал. И уточнять, к чему именно относились его последние слова, тоже не стал.

– Дядюшка? – Звонко процокав каблучками по коридору, Селина остановилась возле кушетки. – Вы заняты беседой?

Ее тон звучал чрезвычайно неодобрительно.

– Да, мы тут решили немного выпить и поговорить с молодым человеком. – Маркиз как будто не уловил неудовольствия в голосе племянницы. – Кстати, вы знакомы?

– Мы были представлены.

Винсент поднялся на ноги, как того требовали правила вежливости. Селина одарила его беглой улыбкой. Такой, что прежняя холодность казалась во сто раз лучше. Улыбка была нарочито неискренней, дежурной, наигранной. Девушка тотчас же снова повернулась к дяде.

– Уверена, что молодой человек простит вас, – заявила она, беря Конрадо за руку. – Вы забыли, что вам вредно пить. Пойдемте.

Не выпуская дядю ни на секунду, она решительно повела его прочь. Винсент стоял и смотрел вслед. Селина ни разу не оглянулась. Когда Воин в следующий раз встретился с Конрадом Палейно, тот оказался так же сдержан в общении с ним, как и племянница. Правда, глазами маркиз, казалось, извинялся перед Винсентом за резкую смену своего поведения. Но беседовать с ним, а тем более пить вино в его компании больше явно не намеревался.

Решение созрело практически моментально: приводить себя в порядок к ужину я не стану. Просто оденусь как попало, то бишь в первое, что попадется под руку. Полностью удовлетворенная таким намерением, я распахнула дверцу шкафа. Только сделала это слишком резко: шкаф был старым и опасно закачался.

Первое платье я забраковала: оно было чересчур шикарным. Если заявлюсь в таком к Торендо, он возомнит бог знает что. Второе тоже не подходило: оно слишком невыгодно режет мою фигуру. Не могу же я заявиться к нему как замухрышка. Третьим в руку ткнулся тот самый коралловый наряд, в котором я была на презентации альтеров. Ну, это и вовсе никуда не годится. Он что же, подумает, что у меня одно-единственное платье на все случаи жизни?