Тридевятые царства России - Анджей Иконников-Галицкий

«Хиндик» по-тувински – пуп. Название озера объясняют тем, что посреди него лежит остров, как пуп посреди чрева.

«Хиндик» по-тувински – пуп. Озеро-пуповина.Выдоха Божия мой вдох – половина.Выехали на кряж. Открыл и увидел.Будто кто глаза из глазниц вынул.Вода – двойник неба. Камни глядят в холод.Глыбоко меж ними хариус ходит.Спускаюсь вниз, травинки не дышат.Карликовые берёзы покусывают лодыжки.Это не тишина. Это – до всех, до звука.Ещё не сотворена Вселенная. Не разуться.Не разлепить линз. Тьма не телилась.Небо от земли ещё не отделилось.Звёзды не разлеглись. Кружат рядом.Эта страна без лиц называлась раем.Родился – и первый вдох, взахлёб, криком,неслышным, как под водой. В мире великом.Спотыкаюсь к воде до головокруженья.Головы моих две: эта и отраженье.Поднимаюсь до ноль, спускаюсь в блеск бездны.В мир тройной: земной, преисподний, небесный.Вьётся столб комарья, иду, куда манит.Вон та туча-Илья над той горой камлает.

Здесь как бы незримой пуповиной небо соединяется с землёй. Озеро очень велико, но лежит в протяжённой котловине, внизу, и от этого кажется маленьким. Смещение представлений о пространстве: кажется, что можно протянуть руки и, как чашу, взять эту воду, вбирающую в себя всё небо.

Ничто не движется: низенькая тундровая растительность не шелестит, не шевелится, окутывает каменистые берега озера зеленовато-бурым покрывалом. И над всем этим, где-то далеко и рядом, за плечом, – чёрно-синяя громада, увенчанная ослепительно-белой сферической тиарой. Это вот и есть вершина Монгун-Тайги.

Справка. Монгун-Тайга несёт на себе мощный покровный ледник, точнее, систему ледников общей площадью около 23 кв. км. Толщина льда вершинной шапки не менее 60 м. Подъём на вершину достаточно сложен и требует опыта таёжных, горных и тундровых походов. Первое восхождение было совершено в августе 1946 года группой альпинистов под руководством В. Никольского.

…Херувимы светильникивыплеснули в ни зги.Купель Святой Софии —купол Монгун-Тайги.Из космоса тянет холодом.Двери, двери! Идут.В чаше Хиндиктиг-Холярыбка Иисус.Ветры звенят варганами.Каменный хор охрип.Лбы в венках виноградныхиз карликовой ольхи.Тучи в озеро неводызакинули. Кончен мир.Ангельскими невидимодориносим чинми.

…Безмолвие страшным хоромв пространстве растворено.Над Хиндиктиг-Холемсине-белое дно.Всё отражают воды,Космос в глаза их влит.Ледяные волосы,каменный лик.Испариной из-под свитерадуша отлетает ввысь.Мир свернули, как свиток,и положили – здесь.Белая полусферана синих громадах гор.Здесь – рождение света,как на горе Фавор.

Про купол Святой Софии Константинопольской говорят, что он на цепях подвешен к небу. То же можно сказать про Монгун-Тайгу. Её белый купол окружён вздыбленными скалами, как минаретами. Он парит в космосе, опираясь и не опираясь на чёрные спины гигантских каменных стен, спускающихся к нам, к озеру. Тут становится понятно, почему и древние, и нынешние жители этих мест поклонялись горам как божествам. Эта вершина – живая и смотрит прямо в душу. Её безглазый взгляд физически ощущается каждой клеткой тела – аж мурашки по спине. Она соединяет миры: преисподний, из которого вырастают её камни, средний, где суетимся мы, небесный, в котором теряется её белая голова. Три мира шаманских странствий.

Внизу, у озера, крохотные люди копошатся: это рыбаки ловят хариуса. Здешний хариус особый: крупный, округлый, жирный. И невероятно вкусный. Никакая рыба на свете с ним не сравнится, ежели его, только что вынутого из озера, выпотрошить, слегка посолить и тут же съесть. Можно и поджарить – получится лучше форели. Спустившись по заросшим карликовой берёзой и ольхой камням к берегу, мы вступили во взаимовыгодный контакт с рыбаками: выменяли ведро хариуса на пять буханок хлеба и две банки тушёнки. Самое время и место для перекуса.

Но медлить нечего: с запада наползает чёрная туча, а после ливня несколько дней будет не выехать. Путь лежит по краешку берега, по скользким камням, между коими – заболоченная тундра. Уазик прыгает по заросшим камням, как тушканчик. Нас водитель предусмотрительно высадил, и мы, ковыляя по влажной почве и цепкому кустарнику, со страхом наблюдаем прыжки машины. Если, чего доброго, грохнется мостом об камень, засядем мы тут на неведомый срок. Но, слава Богу, опасное место преодолели и машина выносит нас вниз, в долину реки Каргы, где пасутся косматые яки сарлыки. Вершина Монгун-Тайги провожает нас, медленно скрываясь в чёрном мраке, из которого спадают вниз чёрные космы ливня. Через пару часов на том хребте, откуда мы созерцали просторы Хиндиктиг-Холя, закрутятся снежные вихри.

…По бережку, меж заросших камнейдурь-колея лежит.Если радуешься – пой хоомей,если скорбишь – сыгыт[9].Радость со скорбью соединены —край неба с краем земли —белым куполом ледяным.Тучи даль замели.Нам пора удирать отсель:скоро рванёт с высот.Крутит чёрная карусельс запада на восток.И выносил нас шальной УАЗ,прыгая по камням.В небо втыкался фарами глаз,в бездне тень догонял.Бился кардан, габариты в пляс,выписывали круги.По откосу под сорок пятьспустились к речке Каргы.

…По Каргы, если ехать вниз,взор притягивается вверх.Там, за скалами, выше них,выше коршунов, выше всех,тыча чёрные костылив ледяные ступени круч,белый старец, раскосый лик,оборачивается вокруг.Синий тон[10] его по камнямподпоясывают дожди.Он, безглазый, глядит в менядо раздела мяс и души.Исчезаю, теряю вес,к бездыханности мой разбег.Он меня поднимает вверх,печень-сердце берёт себе.Я вернусь к вам не тем, кем был.Похожим, но не таким.В рёбра тычется камень бел:уголёчек Монгун-Тайги.

В Туве времени нет. 2005–2008

От перевала Сап до погранпоста

Девяносто вёрст как одна верстаот перевала Сап до погранпоста.Душу вытряхнет – и движок в песке —по дороженьке – стиральной доске.Девяносто вёрст едем три часа.Воздух звонок: душа этих гор чиста.Вон куда завёл нас поиск истины!Товарищи нам – орлы да лиственницы.Ни начальства, ни прочего дурачья.Только крохотная юрточка у ручья.Из трубы дымок, у коновязи конь.Господи, с вечностью нас познакомь!

Тучи тычут чёрные костылив ледяные лбы, будто в них вросли.Сколь ещё к чертям нам карабкаться?Зверь-ветрюга по стёклам царапается.Наш уазик бьётся, как в стойле конь.Ну, ещё накапаем? Да легко!К Арзайтам успеем, пожалуй, вечером.О четыре стенки тычемся вчетвером.Что, Семёныч? Тут год за два.Костя, наливай: впереди оваа.Плесну духам, Стас, алкоголя я.Вон за этой горкой – Монголия.

Перевалы, перевалы…

Дорога от посёлка Мугур-Аксы, разъедаемая мерзлотой и погодными перепадами (летом – плюс сорок, зимой минус пятьдесят), превратилась в сплошную стиральную доску длиной в сто сорок километров. Езда по ней – непрерывная мелкая тряска на скорости, равной скорости телеги. Эта вот трасса, приведя нас к самой монгольской границе, вдруг резко повернула к северу, вверх, в горы. Граница тут, кстати говоря, весьма условная. До недавнего времени обозначалась она деревянными столбами, которые местные жители с той и с другой стороны регулярно спиливали на дрова. И сейчас тувинские и монгольские чабаны со своими стадами частенько пересекают черту, разделяющую суверенные державы.

Справка. Мугур-Аксы – посёлок, административный центр Монгун-Тайгинского кожууна Тувы. Население – около 4 тысяч человек (более 60 % жителей кожууна).

Коге-Дава – перевал через хребет Цаган-Шибэту на дороге Мугур-Аксы – Чадан. Высота – около 2400 м. Подъём и спуск по серпантину очень крутой, изобилующий множеством петель и поворотов.

Барлык – река, левый приток Улуг-Хема (Верхнего Енисея). Берёт исток в горах Цаган-Шибэту. В верхнем течении проходит узким ущельем, которое постепенно расширяется в долину. Во время разлива (весной или после дождей) Барлык становится очень бурным и нередко сносит мосты.

Подъём по крутому серпантину на перевал Коге-Дава. Отсюда начинается спуск в долину реки Барлык. Долина узкая, настоящее ущелье. В самой верхней его части на травяных откосах пасутся стада сарлыков. Для нашего глаза они так же необычны, как мамонты или шерстистые носороги: большущие звери, обросшие шерстью, подобно старым хиппи. Как только ущелье сузилось, стремительно стемнело. Заночевали, кое-как поставив палатки на камнях.