Тридевятые царства России - Анджей Иконников-Галицкий

В отдельном зале, лишённом окон, и оттого сумрачном и таинственном, стоит сруб из могучих лиственничных брёвен – жилище мертвеца. В противоположном углу – высокая колесница, сделанная из узких жердей, на мощных и в то же время кажущихся хрупкими деревянных колёсах. Украшения конского головного убора в виде раскидистых оленьих рогов из дерева, войлока и кожи. Ещё украшения: изящные и в то же время немножко карикатурные войлочные лебеди. Ковры с замысловатым орнаментом. И главное: огромный, во всю стену, ковёр из разноцветного войлока, на котором по углам изображены странные птицы-сфинксы со львиными лапами и человеческими головами, а в середине – несколько раз повторённая композиция: всадник, бравый воин в епанче, с закрученными усами, едет на коне, а перед ним на высоком престоле восседает величественная фигура, то ли мужчина, то ли женщина; в руке она держит сказочное растение с цветами и протягивает его всаднику. Мёртвый владелец всего этого богатства пребывает тут же: его почерневшая мумия лежит в витрине напротив.

Всё это – сокровища Пазырыка. Ещё в 1924 году, обследуя долины Горного Алтая, археологи обратили внимание на группу больших каменных курганов, расположенных в высокогорном урочище Пазырык. Раскопки первого же из них, осуществлённые под руководством М. П. Грязнова в 1929 году, выявили одну особенность пазырыкских погребений: они оказались заключены в мерзлотных линзах, то есть попросту в глыбах льда.

Раскопками следующих четырёх больших пазырыкских курганов в 1947–1949 годах руководил С. И. Руденко. Удалось выяснить механизм образования мерзлоты. Всё дело в том, что очень скоро после совершения погребального обряда, буквально через несколько лет, курганы были ограблены. Грабители нарушили покой мёртвых (что, по-видимому, имело важное ритуальное значение), похитили золото, бронзу и всё то, что им казалось наиболее ценным, а прочее оставили. Через образовавшиеся грабительские ходы в могилы попала вода, замёрзла – и не смогла растаять в условиях высокогорья на почти пятиметровой глубине, под теплоизолирующей каменной насыпью. Это сочетание факторов обусловило не только прекрасную сохранность дерева, изделий из кожи, тканей и войлока, но и состояние конских и человеческих останков. Изучение последних показало, что древние пазырыкцы старались сохранить своих мертвецов от тления: черепные коробки трепанированы, полости тела вскрыты, мозг и внутренние органы и даже часть мышц вынуты, а на их место помещены какие-то травы и смолы, обладающие консервирующим действием. Однако если бы не мерзлота, мумии бы вряд ли сохранились в течение двадцати двух – двадцати пяти столетий.

О специфике работы на раскопках Пазырыкских курганов вот что пишет С. И. Руденко: «…Приходилось использовать сначала горячую, а потом тёплую воду для протаивания могил. Сотни вёдер нагретой воды в течение дня надо было вливать в промёрзлую могилу, а по её охлаждении вычерпывать. <…> Постепенно оттаивающий грунт, насыщенный водой, непрерывно оползал, наполняя могильную яму грязью… Процесс разложения различных органических веществ, в частности, трупов лошадей… при оттаивании возобновлялся, что вместе с температурой в могильной яме, близкой к 0˚, создавало особенно трудную для работы обстановку» (С. И. Руденко. Горноалтайские находки и скифы. М., 1952, с.12–13).

Пожалуй, открытие Пазырыка стало исходной точкой для переосмысления роли Центральной Азии в истории загадочного Скифского мира. В пазырыкских тканях, резных деревянных украшениях, войлочных коврах, в татуировках, коими покрыты мумии, поражает художественная утончённость, отработанность и цельность стиля. Вне всякого сомнения, эти изображения зверей, рыб, грифонов и (великая редкость для скифского искусства) людей – являют собой одну из вершин творчества древних кочевников. Они не уступают ни в чём произведениям из курганов Причерноморья, но, с одной стороны, свидетельствуют о широчайшей географии культурных связей (от Ближнего Востока до Китая), а с другой – явно ближе к истокам древнескифской культурной традиции.

Погребальный обряд пазырыкцев в целом многосложен и тоже по-своему утончён. Глубокие пятиметровые ямы, в них – мощные срубы, настоящие подземные избы; гробы-колоды, покрытые резными изображениями кошачьих хищников; высокие каменные насыпи; сложный обряд бальзамирования. Потом эта колесница: она была обнаружена в могильной яме в разобранном виде. По её конструкции и состоянию видно, что она использовалась очень недолго, по-видимому, только в ходе погребального обряда. Есть предположение, что на ней восседал усопший вождь, совершая последний объезд подвластных ему кочевий. Во всём видна вековая выверенность обряда; на его совершение во всех деталях не жалели времени, сил и затрат. Подсчитано, что на строительство любого из пяти больших пазырыкских курганов было затрачено 3000 – 3500 человеко-дней. Это не считая работ по изготовлению одежды и утвари: по крайней мере часть вещей, помещённых в гробницу, была изготовлена специально для погребения.

Вслед за открытием Пазырыка последовали другие центрально-азиатские сюрпризы. Были исследованы могучие курганы Чиликтинской долины в Восточном Казахстане, курганы Шибе и Башадара на Алтае, курган Аржан-1 в Туве, самый древний из ныне известных крупных памятников скифской культуры (его датируют концом IX века до н. э.), множество других памятников Тувы, Хакасии и Горного Алтая. И наконец, не потревоженный грабителями «царский» курган Аржан-2, потрясший археологов неслыханным количеством и высочайшим качеством золотых изделий. Стало очевидно, что в Сибири состоялось открытие исчезнувшей и забытой цивилизации, древне-кочевнической Атлантиды. Ещё несколько поворотов – и вот за теми холмами откроется нам вход в это царство мёртвых.

Средоточие миров

Он прячется, сей царственный лог, среди поросших роскошными лиственницами сопок и распадков. Проехав Балыктуюль, большое и, судя по всему, зажиточное село, мы сбились с пути и долго бы колесили по увалам, если бы не повстречали женщин, возвращавшихся из тайги с лукошками ягод; они наставили нас на путь истинный:

– Вернуться вам надо в деревню, доедете до развилки, где кафе «Магнолия». А там налево, через речку.

Вот уж чего не чаяли здесь встретить, так это кафе, да ещё с таким названием. А развилку нашли. На развилке красуется указатель: «Улаган. Акташ», и другой – «Балыкча». Это – к устью Чулышмана, к Телецкому озеру. В двадцатые годы, в те времена, когда здесь вёл разведку Руденко и копал первый курган Грязнов, никакой автодороги от Акташа на Улаган не существовало и в помине. Добирались сюда вьючными тропами, на лошадях. И деревни никакой тут не было. Свои первые бесценные находки Грязнов вёз на подводах до Чулышмана, а затем – сплавом к Телецкому озеру, по реке Бие до Бийска.

Вот как раз свернув в этом направлении, поднявшись на укрытый пресветлыми лиственницами пригорок, мы вдруг увидели то, ради чего ехали сюда. Внизу, на пёстрой зелени темнел отвалом камней первый курган. Вышли из машины и спустились вниз пешком. Вот он, Пазырык.

Особенное какое-то место. Небольшой лог, закрытый с трёх сторон круглоголовыми, поросшими лиственничным лесом холмами, открывается и спускается уступами на юго-запад, в ту сторону, куда ввечеру уходит, прячась за далёкие снежные горы Курайского хребта, солнце. Там – бесконечные прозрачные дали. Сочетание огромного пространства и камерной, задумчивой уютности. На сочной зелени альпийского луга темнеют каменные курганы. Четыре больших и несколько малых двумя цепочками возлежат на верхнем лоне долины. Один – отшельник и изгой – в стороне, ниже, там, где луга скатываются к затаёженным распадкам. Он сверху почти не виден, разве что с высоты насыпи самого большого из верхних курганов. И они снизу не видны, кроме как с вершины нижнего собрата. Вот этот, пятый курган хранил в себе, в оледеневшем сердце, сказочное великолепие исчезнувшего Скифского мира.

Курганы сильно повреждены раскопками, проведёнными полстолетия назад. Тогда археологи ещё мало думали о сохранении и реконструкции исследуемых памятников. И всё же, странное чувство охватывает здесь: как будто сходит с неба столп света, пронзающий и землю, и душу человеческую, соединяющий небесный мир с земным, нашим, и с подземным миром мёртвых. Время исчезает. Великая и странная древняя цивилизация возникает из небытия.

В траве вокруг курганов – россыпи земляники. Уже на ущербе июль, но здесь, высоко в горах, природа не торопится, и ягоды созревают на полмесяца позже, чем там, внизу. По чёрным и пурпурным камням карабкаюсь вверх, на курганную насыпь. Вскарабкался. Вниз уходит воронка раскопа. Вот отсюда видно, что за грандиозные сооружения эти курганы. Яма кажется бездонной. Спускаюсь вниз, внутрь. Вокруг, меж камней, разбросаны куски брёвен. Да, это те самые брёвна, извлечённые Руденко из раскопа и не вывезенные по тем или иным причинам. Серая, сухая лиственница. Широкие комли. Одно из брёвен уходит в чёрную дыру там, в камнях и в земле. Дыра заплыла зелёной мутноватой водой. Это похоже на люк затонувшего корабля. Вход в иной мир. Вход, которым теперь уже никто никуда не пройдёт…