Сказки Освии. Подвиг на троих - Татьяна Бондарь

и доложил, что лошадь готова. Опыт мне подсказывал, что Лелеля надо слушать. Значит, несмотря на усталость и плохое настроение, я поеду к болотницам сейчас.

***

Лошадь шла легко, ровно ступая по дороге. Мерцающий куполами город давно остался за спиной, сменившись полумраком проселочной дороги, освещенной луной. Страшно не было. Прошло то время, когда я боялась разбойников. Во-первых, потому что они давно, еще во времена прадеда короля Альвадо, исчезли из наших краев, оставшись только в сказках. Во-вторых, даже если бы они снова стали былью, я бы что-нибудь придумала.

Лошадка сбавила ход и почти остановилась. Я подняла грустный взгляд на дорогу, узнавая место. За поворотом, скрытым деревьями, должно было быть мое поле. Всего год назад на нем росли бесценные лунные лилии, или, как называл их Аштасар – ночные астры. Теперь там был выжженый пустырь. Маг Геральт безжалостно придал его огню просто ради того, чтобы выманить меня из замка. Если бы не это, я бы давно сняла страшное проклятье зеркала со своих любимых, но – увы.

Мне захотелось свернуть и поехать другим путем, лишь бы не видеть опять поле черным и мертвым, но самая короткая дорога на болота лежала через него. Минуту подумав, я, наконец, решилась, и легонько ударила лошадку пятками по бокам.

Дорога уходила вправо, деревья качались на теплом летнем ветру, а за поворотом открывалось поле. Мое поле… все светящееся от удивительных, редчайших цветов, которые погибли в огне год назад и выросли опять из собственного пепла. Лошадь замерла, мне даже не пришлось останавливать ее. Я соскользнула по ее боку на землю.

– И откуда только ты все знаешь, Лелель? – спросила я, не сомневаясь ни секунды в том, что он меня слышит.

– Работа такая, – ответил он, откуда-то справа, со стороны деревьев. – Будет неплохо, если ты наберешь букетик и поставишь где-нибудь у себя во дворце. Магическая сила этих цветов так велика, что даже не надо варить из них зелье.

– Я не знаю, кто ты на самом деле, но я так тебе благодарна. Без тебя я бы не разобралась во всем этом никогда.

Свободный шпион, или кем бы он ни был, улыбнулся по-доброму, по-отечески, и сказал:

– Ты справилась даже лучше, чем можно было рассчитывать. Думаю, Рональд может гордиться тобой. Удачи тебе.

– Ты еще зайдешь меня навестить? – Я почувствовала, что он прощается, и поспешила спросить, прежде чем он исчезнет опять, на этот раз навсегда.

– Может быть, когда-нибудь.

Я подбежала к нему и крепко обняла, а он улыбнулся, подмигнул и исчез. До болотниц в ту ночь я так и не доехала.

Разложенные у ног друзей лунные лилии нежно мерцали и переливались. Ничего не происходило. Я ужасно боялась, что они тоже не сработают, и сидела, не сводя глаз со статуй, забравшись с ногами в кресло. Одну лилию я воткнула себе в волосы, как это однажды сделал Рональд, на удачу. За окном начинало светать, я положила голову на спинку кресла, и не заметила, как уснула. На этот раз холодный, чужой Рональд не явился в мой сон.

Сквозь веки пробивался яркий утренний свет, грея сквозь оконное стекло мою правую щеку. Он будил не хуже советников, деликатно стучащих в мою дверь по утрам со словами: «Все в сборе, только вас ждем». Сегодня, похоже, у меня выдался выходной, потому что кроме солнца никто не спешил меня будить.

Я открыла глаза, пытаясь понять спросонья, где я и почему сплю в кресле. Поняла и тут же перевела взгляд туда, где три месяца стояли, как неживые, мои друзья. На полу лежали почерневшие цветы, а комната была пуста. Я снова закрыла глаза, подумала, что это чудесный сон и что я не хочу просыпаться больше никогда.

Снова проснулась я от того, что кто-то накрывал меня пледом. Внутри все замерло от волнения. Меня захлестнули разом два чувства – восторг от мысли, что это мог делать только Рональд, и страх, что я открою глаза, и увижу вместо него кого-то другого.

Но волнения оказались напрасными. Напротив, в кресле, придвинув его близко к моему, сидел Рональд и смотрел на меня осмысленными, умными, теплыми глазами. Его лицо снова было живым, на нем светилась улыбка.

– Не могу на тебя наглядеться, – сказал он родным, добрым голосом.

Рональд неспешно поднялся, я рывком встала и сдавила его в объятьях так, что он выдохнул.

– Ну у тебя и хватка. Не ожидал, что такие тонкие руки могут быть такими сильными, – прохрипел он.

– Накачалась, пока вас таскала по лестницам.

Он тоже обнял меня, а я сдавила его еще крепче.

– Никуда больше тебя не отпущу, и не надейся! Ты без меня вечно влипаешь во всякие неприятности.

– Я очень постараюсь больше ни во что не влипать.

– Давай поженимся, – предложила я по аскарской традиции первой. – В книжках всегда после свадьбы у героев приключения заканчиваются, а я как раз больше никаких приключений и не хочу. Хочу скучную, обычную жизнь рядом с любимым человеком. Рядом с тобой.

Как это обычно бывает, именно в этот момент в комнату постучали. Вошел Освальд, держа на плечах счастливую Дэми, которая ощутимо оттягивала папины кучеряшки.

– Но, ласадка, но! – кричала она, смеясь и шлепая его пятками по груди.

Освальд светился от счастья. Василика вошла за ними следом. Она выглядела уставшей, но довольной.

– Как ты сделала своего колобка? – с порога спросил Освальд. – Я такую магию впервые вижу. Это первоклассное поисковое заклинание. Мэлли сказала, ему уже три месяца. Как вообще такое возможно? И что с побочкой?

– Побочки нет, – смущенно ответила я, прекращая наконец душить Рональда. – Кроме того, что он меня считает матерью и так ко мне и обращается. Это, конечно, мило, но порой довольно неловко, особенно когда у тебя заграничные послы, а он вкатывается и бесцеремонно называет тебя при всех «мать» и на «ты».

– Очень надеюсь, что ты запомнила заклинание.

Я на минуту задумалась. Надежды не было. Заклинание исчезло из моей головы качественно и необратимо. Возможно, Лелель мог бы подсказать, но вряд ли он придет опять.

Походкой делового человека вошел Альберт. Его волосы снова были рыжими, а взгляд не менее хитрым, чем раньше. Бесцеремонно усевшись в придвинутое Рональдом кресло, он ревниво уставился на меня.

– Мне тут про твои дипломатические подвиги такого понарассказывали, что я подумываю, не уйти ли на покой. Хочешь занять мое место?

– Ты про какие именно подвиги? – решила уточнить я. – Про те, из-за которых мы на пороге войны с Аскарой, я являюсь политической преступницей, и за меня обещано огромное вознаграждение?

– Нет, про эти я ничего не знал, – Альберт был впечатлен. – И это все заслуги одного человека?

– У меня талант! Было бы побольше времени, может быть, меня разыскивали бы не только в