Ночной обман - Кэтрин Мэлори

— Не имею ни малейшего понятия! — Наташа попыталась рассмеяться, но смех получился каким-то нервным. Она бы хотела подольше поговорить с Ларри, но в этот момент прозвенел предупредительный звонок, приглашая участников занять места. Наташа снова огляделась по сторонам в поисках своего босса.

— Я вижу, тебе пора идти, — заметил Ларри. — Приходи как-нибудь на днях к нам на обед. Мы с женой будем рады тебя видеть.

— Обязательно, — пообещала она, действительно собираясь принять приглашение.

Наташе было отведено место в первых рядах, предназначенных только для сотрудников и для солидных покупателей. Пробираясь к нему, она обдумывала рассказ Ларри. Интересно, зачем же все-таки Марк читал ее диссертацию? Не потому же, что ему было интересно? Такое объяснение казалось маловероятным, но никакой другой разумной причины Наташа не могла придумать, как ни старалась.

Весь прошедший день она пыталась разгадать мотивы его поведения, но безуспешно. На этот раз Марк бы ничего не выиграл, если бы снова затащил ее в постель. А при его сногсшибательной внешности недостатка в женщинах у него явно не было. Так почему же он выбрал ее?

Наташа предполагала, что увидит его на сегодняшнем аукционе, но судя по всему, она будет лишена этого сомнительного удовольствия!

Она с радостью обнаружила, что Якоб уже на месте. Тут же девушка заметила мистера Шимазу, тот садился в дальнем конце их ряда вместе с другим японским бизнесменом. Шимазу, напоминавший в своем миниатюрном смокинге императорского пингвина, доброжелательно кивнул Наташе, но, увидев Нокса, насупился, как сыч.

— Ну наконец-то! — раздраженно пробурчал Якоб. — Ты заставила меня поволноваться. Ты готова? Мы будем торговаться за номера 2, 10, 15, 16 и 19, - сообщил он, перечисляя картины в порядке нумерации лотов.

Кивнув, Наташа тотчас же записала номера для памяти, потом быстро пролистала каталог, чтобы свериться с названиями. Она знала, что Якоб покупает не для себя. Он редко приобретал что-то на аукционах: цена продажи публиковалась, поэтому нельзя было рассчитывать перепродать вещь с большой выгодой. Сегодня он представлял интересы клиентов — некоторые ценили его умение торговаться на аукционах, а были и такие, которые боялись лично участвовать в торгах, чтобы не назначить в пылу азарта цену, намного превышающую разумную.

На трибуну, обтянутую бархатом, поднялся ведущий — англичанин благородной наружности, лет пятидесяти. Публика стихла. В боковом проходе стоял стол, за которым сидели несколько ассоциированных аукционистов. Их задача — по ходу торгов принимать ставки по телефону, в основном из-за океана.

Наташа оглянулась назад. По залу распределились несколько наблюдателей в униформе, они следили за тем, чтобы не упустить ни одного предложения, поступающего из дальних углов зала. Чаще всего покупатели предлагали цену, просто поднимая руку, но у многих известных коллекционеров и завсегдатаев этого зала были свои, индивидуальные условные сигналы, непонятные непосвященному: у кого — щелчок программкой, у кого — кивок, а кто-то просто касался рукой лацкана пиджака.

Ведущий три раза стукнул своим молотком.

— Добрый вечер, леди и джентльмены! Прежде всего позвольте обратить ваше внимание на условия продажи, которые приведены в начале каталога. — Он сделал небольшую паузу, пережидая шуршание. — А сейчас начинаем! Лот номер один!

На большой мольберт справа от ведущего поместили превосходный пейзаж в темно-желтых тонах.

— Камиль Писсарро. «Закат близ Чейни». Стартовая цена — пять тысяч долларов.

Аукцион начался.

В тот же миг со всех сторон посыпались предложения, вызванные, без сомнения, высокой стартовой ценой. Солидные торговцы и коллекционеры, что окружали Наташу, на этом этапе не тратят бесполезно силы. Их черед настанет тогда, когда цена приблизится к своему пределу, а когда этот момент наступит, им подскажет интуиция. Тем временем ведущий сообщал о ставках все тем же четким голосом, и астрономические суммы, которыми он оперировал, явно не смущали его хладнокровия.

— Сто десять тысяч сзади! Могу ли я… да, сэр, от вас сто двадцать тысяч. Сто тридцать тысяч справа! Сто сорок тысяч!

Электронное табло над трибуной высвечивало цифры, автоматически конвертируя ставки в английские фунты, французские франки, немецкие марки и японские иены. Цифры мелькали с головокружительной скоростью.

Наташа искоса взглянула на Якоба. Он внимательно наблюдал за ведущим, внутренне вживаясь в ритм торгов. Позже, когда он включится в борьбу, его успех может всецело зависеть от того, насколько точно, вплоть до долей секунды, он выберет момент, чтобы выступить с решающим предложением. Сегодня он выглядел официально. Костюм был явно дорогим, но почему-то на его крупной, полной фигуре он сидел не с той естественной непринужденностью, с которой одевалась окружающая их элита. Наташа подозревала, что при всем своем богатстве Якоб, как бы ни старался, никогда не станет одним из них. Однако — и это она знала точно — он отчаянно желал быть принятым в их блистательный мир. Машинально теребя на запястье тонкий золотой браслет. Наташа прокручивала в уме обличительные теории Марка, которые он высказал прошлым вечером. Мог ли Якоб в самом деле намеренно мошенничать — водить за нос сначала могущественную финансовую группу, а потом — собственную страховую компанию? Она уже просто не знала, что и подумать. Здесь, на аукционе, в своей стихии, он выглядел вполне респектабельным и казался таким же счастливым, как подросток в магазине велосипедов.

Внезапно Наташа встрепенулась. Якоб тихо щелкнул пальцами. Это его условный сигнал!

— Двести восемьдесят тысяч, — произнес ведущий.

Наташа и не заметила, как первая картина была уже продана, и на мольберте появилась вторая. Якоб вел игру на повышение с неведомым соперником.

— Кто это? — шепотом спросил он у Наташи.

Наташа, охваченная паникой, оглянулась по сторонам, но не увидела, кто подавал сигналы. Наконец она разглядела мужчину, выступавшего против них.

— Кто-то из задних рядов, — тихо сообщила она.

— Прекрасно.

Якоб улыбнулся и с характерным щелчком пальцами назвал следующую цену. Денежные мешки не сидят в задних рядах. Вскоре противник либо достигнет предела своих финансовых возможностей, либо обескураженно выйдет из игры, поняв, что не сможет тягаться с Ноксом, уверенно предлагающим все большую цену.

— Триста семьдесят пять тысяч, — объявил наконец ведущий. Предлагается триста семьдесят пять тысяч долларов. Кто больше? — Он выжидательно оглядел зал, но всем было ясно, что торг окончен.