Порог греха - Юрий Францевич Курц

укрощали в себе зверя. Мне действительно нельзя в данный момент, – оправдывалась она, – я ездила в Москву делать аборт.

В Лесогорске Анне, как и обещала, свела Алеся с начальником личной охраны губернатора Джохаром Заурбековым. Они оба служили в Афгане и быстро нашли общий язык. Так Алесь без стал заместителем Заурбекова.

Степану Гекчанову он отправил заказным письмо, в котором на нескольких листах описал годы жизни после их расставания. Обещал приехать в гости в Осикту, как устроится на новом месте.

Алесю выделили казённую однокомнатную квартиру в старом, но добротном доме дореволюционной постройки в центре города. Ему не пришлось ничего покупать: квартира была хорошо меблирована. В ней было всё для того, чтобы человек чувствовал себя в спокойном удобстве: ванна, душ, телевизор, телефон, электроплита, холодильник, проигрыватель, магнитофон, разнообразная посуда для личного быта и приёма гостей. Устроившись на новом месте, Алесь, как и обещал, написал письмо Асинат.

На выданные ему «подъёмные» он приобрёл себе мотоцикл чехословацкого производства «Ява» – любимый вид транспорта. И на нём проехал по старым адресам.

В здании детского дома размещались на первом этаже – казино, на втором – гостиничные номера.

Барак, в котором жила Фаина Иосифовна, снесли. На его месте возвышалась пятиэтажка. Но фамилии «Мазуровская» в списке жильцов не обнаружилось. В домоуправлении посоветовали обратиться за справкой в милицию.

«Вторчермет» ликвидировали лет двадцать назад, и никто не мог сказать, где можно отыскать тётю Катерину.

Алесь не без труда нашёл на городском кладбище могилу матери и сестры: так широко и густо за прошедшие годы заселился «Лесогорск-2», как именовали кладбище местные жители. На могилах родных, окружённых красивым железным забором, высились мраморные стелы с фотографиями и свежими венками. Кто же ухаживает за ними?

Настал день первого выезда Алеся в свите губернатора. Заурбеков проинструктировал охрану: – Едем в «Лондон»! Для новоприбывших: так называют посёлок бомжей, расположенный далеко за Лесогорском на городской свалке. Народец там живёт – оторви уши, так что свои уши держите топориком!

На обитателей свалки жаловались много раз жители близлежащих населённых пунктов и сотрудники правоохранительных органов: шарят по огородам и садам, умыкают скот, пристают к порядочным гражданам за подаянием, крадут вещички на рынках. Словом, не просто ущемлённые бытом люди, а банда вымогателей и грабителей.

Губернатор решил посмотреть на них своими глазами, чтобы принять какое-нибудь решение, а главное – встретиться и поговорить с вождём этой братии без определённого места жительства, а точнее – незаконного: поскольку оседлали свалку, значит назвать их жизнь без определённого места уже нельзя.

Возглавлял «Лондон» какой-то полупомешанный старик по прозвищу Нельсон, имевший увечный правый глаз и правую руку в соответствии с образом знаменитого английского адмирала времён войн со знаменитым французским императором Наполеоном. Старик и мундир носил подобающий, с эполетами и сверкающими на бортах пуговицами, а голову, естественно, украшал треуголкой.

В дальние и ближние личные командировки губернатор неизменно выезжал на бронированном японском внедорожнике в сопровождении таких же четырёх машин охраны. Весело было смотреть, как, бесконечно перестраиваясь и попеременно обгоняя друг друга, джипы мчатся по шоссе или просёлкам, чтобы заморочить голову нерадивым встречным зевакам, а то и того хуже – подкупленным врагами главы области злодеям со снайперскими винтовками в руках. Попробуй разберись, в какой мрачно посверкивающей чёрным лаком машине распустилось в кресле тело лесогорского головы!

Свалка маячно заявляла о себе за два десятка километров до подъезда столбом чёрного дыма. А в сближении так же чернила окоём подвижными точками воронья и ошмётками до конца не сгоревшего мусора, который изредка кружил в вихревом танце набегающий на степь горный ветер.

«Лондон» располагался у подножья сопки, и даже с небольшой высоты перевальной дороги можно было разглядеть жилища бомжей: старые палатки, проржавевшие остовы автомобильных прицепов-будок, искорёженные фуры, дощатые шалаши и бугорки землянок с торчащими над ними железными трубами печей. Над всем этим убогим пристанищем отверженных людей в самом центре возвышался довольно добротный домик на колёсах. Такие в советские времена можно было увидеть на больших и малых стройках. В них бедовало начальство среднего и малого звена: прорабы и бригадиры. Ясно сразу: резиденция Нельсона! Туда и нагрянула губернаторская команда.

Алесь и Заурбеков ехали в машине губернатора. Салипод всю дорогу молчал, придрёмывая. На попытку Алеся что-то спросить или сказать, Джохар грозил пальцем и прижимал его к губам.

Заурбеков дотронулся рукой до плеча губернатора.

– Прибыли, Николай Тарасович.

Салипод размял ладонями лицо. Через стекло посмотрел на домик, на прилепившуюся к крыше тарелку телеантенны, высокую радиомачту, два свисающих по краям дверей флага (российский и британский), и приказно мотнул головой – осмотреть помещение.

Машины сразу же окружила толпа разношёрстно одетых людей с каменными лицами и недобро поглядывающими глазами. Охранники на всякий случай пригрели под мышками укороченные калаши. Навстречу Алесю и Джохару вышел старик в своём шутовском одеянии, стилизованном под офицера королевского английского флота восемнадцатого столетия. На правом глазу – кожаный кругляш с уходящими под треугольную шляпу привязными тесёмками. Правый пустой рукав заправлен под пояс, свитый из жёлтых блестящих нитей со свисающими до колен бахромными концами. В левой руке – тонкая длинная трость. Ею Нельсон гостеприимно указал на вход в домик.

– Всем отступить на десять метров от машины! – скомандовал Заурбеков. Люди с лёгким ропотом повиновались.

Алесь и Джохар осмотрели жилище старика: шкаф с книгами, телевизор, кухонный столик и шкафчик посуды над ним, газовая плита с баллоном, диван и несколько кресел, ковёр на полу; портреты Ельцина и королевы Елизаветы на стене. Ничто не напоминало жилище грязных бомжей, какие привычно показывают на экранах телевизоров. Перебирая книги в шкафу – не спрятано ли в них устройство для тайной киносъемки или «прослушки», – над самым ухом Алесь услышал приглушённый голос Нельсона.

– Надо поговорить с вами, Алесь Вацлавич, один на один.

Алесь обернулся. Влажно сверкнул зрачок в прищуре мелко вибрирующего века, и на сухой, дрябнущей под глазом коже равноудалённо обозначились три вытатуированные синие звездочки. «Филька?»

– Вечером, – хрипло сказал Алесь.

В домике с Салиподом остались Джохар, самый доверенный телохранитель, и очередной записной журналист с кинокамерой из прикормленных губернатором представителей областных СМИ. Обычно они одевались в форму охранников и находились среди них.

Алесь прислонился к машине и, оглядывая толпу, терзался в догадках: «Неужели Филипп? Но почему он Нельсон? Где его так покалечило? А может быть, это не он? Но этот взгляд… Да и татуировка, которой всегда так стеснялся Филька, – плод мальчишеской бравады, «лишняя примета».

Алесь не мог долго сосредотачиваться на этих мыслях. Они отвлекали от главного