Триумф непослушания (СИ) - Хрущёв Виктор

— Значит, не договоримся, — тихо сказал Лёша.

— Да, — сказало нечто и оскалилось.

— Беги, — прошептал Алексей Саманте и нажал на курок. Та по инерции пробежала в так выстрелам несколько шагов, но затем обернулась. — Беги, дура! И закрой дверь. Они меня не тронут!

В беспамятстве она громко захлопнула за собой дверь и дрожащими руками провернула замок. Тот звонко клацнул и после этого настала гробовая тишина. В кабине не работала ни одна лампочка и из-за этого комнату окутала густая тьма. Даже небо за иллюминатором ни давало ни капли света. Неожиданно под креслом пилота загорелись лампочки, давая понять, что в нём кто-то есть. Кресло развернулась и Саманта увидела в нём… себя. Это действительно была она, но другая. Рванная одежда, растрёпанные волосы и полностью в крови, не оставляя на теле чистого места. Лишь сапфировые глаза с грустью смотрели на неё.

— Кто ты? — тихо спросила Саманта.

— Я это ты, — подойдя поближе, спокойно ответила она. — Только, скорее, твоё внутренние состояние.

— Как же так? — спросил она, смотря на капающую красную жидкость.

— А это я у тебя должна спросить. Когда ты прекратишь себя терзать? Из-за отца? Из-за Ани? И других? Им ты глубоко безразлична, а вот живым ты очень нужна.

— Мне так тяжело без них, — Саманта всхлипнула.

— Мне открыть дверь и показать их? — улыбнулась кровавой улыбкой внутренние состояние.

— Нет! — от своего крика девушка чуть не оглохла. — Это не они.

— Ещё как они. И если будешь дальше сожалеть, эти ребята будут приходить к тебе всё чаще и чаще. Так что немедленно прекрати заниматься самокопанием и принимать всё близко к сердцу. В первую очередь, хотя бы ради Лёши.

— Я обещаю, — твёрдо ответила девушка.

— Умница, — она провела по её щеке окровавленной рукой, оставив липкий след. — А теперь нам пора проснутся. А то Алексей уже заскучал.

— Проснуться? — только и успела спросить Саманта. В следующий момент окровавленная девушка со всей силы дёрнула штурвал и самолёт штопором полетел вниз. Саманта больно ударилась головой об приборную панель.

Сон начал улетучиваться, постепенно возвращалось ясность сознания. Саманта всё ещё испытывала страх, но теплая постель и колючее одеяло были хорошей защитой от любой нечисти и мертвецов. В комнату с любопытством заглядывала луна, а за окном продолжалось веселье. Слышались звон стаканов и брязганье тарелок. В какой-то момент заиграла гитара. Сквозь весь калейдоскоп шума девушка смогла уловить гладкий звук перевёрнутой страницы.

На кушетке сидел Алексей, читая книгу в тёмно-зелёном переплёте. Из-за белых лучей ночного светила можно было легко различать слова, но, к сожалению, книга оказалось второсортной и очень нудной, поэтому Лёха испытывал жгучие желание лечь спать.

— Лёша? — позвала его Саманта, ещё не до конца понимая, где сон, а где явь.

— Проснулась? — он оторвался от книги. — Прости, если разбудил. Просто хотел проведать тебя и засиделся. — Он заметил блеск слёз в её глазах. — Кошмары? — догадался Лёша.

— Да.

— Неудивительно после увиденного. Нужно было тебя разбудить, но ты так тихо спала.

— Ничего, во сне ты спас меня, так что ничего страшного не произошло, — она улыбнулась.

— Интересно, — Лёша отложил книгу. — Можно поподробнее?

— Ерунда какая-то. Всё происходило так быстро, что я толком ничего и не запомнила, — Саманта запнулась, вспомнив разговор перед пробуждением.

— Что такое? — с беспокойством спросил Алексей.

— Ничего, — она махнула рукой, и к ней вернулось прежнее настроение. — Просто я впечатлительная, вот и всё.

— Раз всё в порядке, тогда спокойно ночи. Я действительно хотел только проверить всё ли хорошо.

Лёша почти встал с кушетки, но его остановили.

— Не уходи, — взмолилась девушка. — Мне будет скучно без тебя.

— Раз ты настаиваешь, — казалось Алексей только и ждал, чтобы она сказала это.

— Чего ты сидишь там, как не родной? Иди ко мне, — она убрала одеяло с края кровати, освобождая место.

— Нам ведь не…

— Прекрати, — перебила она Алексея. — Я не стала бы приглашать в своё ложе психа или животное с грязными намерениями. У меня, знаешь ли, есть гордость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я не был бы так уверен, — он ухмыльнулся.

Игнорируя его колкость, Саманта вылезла из-под одеяла. Алексей смутился: на ней была только белая ночнушка, доставшаяся от Ани. Ткань облегала на стройном теле.

«Какая она милая и хорошая, — подумал к своему стыду Лёша. — И красивая… А через несколько лет букет её красоты расцветёт ещё ярче».

Она игриво подошла к нему, покусывая верхнюю губу. Девушка провела рукой по его заросшей щеке. Лёша больше не смог сдерживаться, крепко обнял её и поцеловал. В какой-то момент они оказались на кровати: Лёша снизу, Саманта над ним. Оба тяжело дышали и широко раскрытыми глазами смотрели друг на друга. Каждый из них понимал, что это неправильно, но эта мысль только разжигала пожар внутри влюбленных.

— Защёлка, — прошептала Саманта.

— А? — ожидая чего угодно, но не это слово, спросил Алексей.

— Дверь на защёлку нужно закрыть.

— Ах это… Я когда заходил – запер.

— Какой ты предусмотрительный, — её мягкие руки начали расстёгивать зелёную куртку, открывая загоревший торс.

— Подожди, — он попытался остановить её. — Ты действительно хочешь этого?

— Да! — выпалила она. — Вокруг смерть поёт свою жуткую песню. Позволь же нам показать ей, что ещё есть те, кто способен наслаждаться жизнью.

— Моя девочка, — он снял с неё ночнушку. В свете луны её тело принимало особенно бледный оттенок. Холодные ягодицы обжигали ноги Алексея. Он прикоснулся к её груди. Впервые.

— Ну как? — на её щеках выступил румянец.

— Божественно, — только и смог выдавить Лёша.

— Обещай, что будешь нежным, — Саманта звонко рассмеялась. Они спрятались под одеялом. Ночь обещала быть длинной и незабываемой.

Новый опыт

Оргия.

Что мы знаем о человеческих оргиях? Ещё древние греки и римляне пытались понять суть этого необычного явления. Десятки человеческих тел создают единый организм. Организм, что жаждет только одного — страсти. Страсти до потери памяти и личности. В чём-то таком участвовал и Гвин.

Валяясь нагим на огромной кровати, его окружали полностью обнажённые девушки, одна лучше другой, готовые выполнить любое желание своего господина. Альбинос уже не помнил, кто предложил создать личный бордель, но сейчас ему хотелось только одного — прекратить его существование. И Гвин уже почти на это решился.

Первый раз Гвин получал настоящий экстаз от времяпровождения здесь, на десятый ему было хорошо, на тридцатый нормально, на шестидесятый неплохо. Сейчас, когда альбинос хотел отвлечься от известия о разгроме одного из его отрядов, ему стало крайне противно тут находиться. Дыхание сковывало, хотелось на свежий воздух. Отодвинув сосущий его фаллос проститутку, он вырвался из объятий женских рук и стал быстро натягивать одежду.

— Господин Гвин, — забеспокоились куртизанки, — вы куда? Не бросайте нас!

— Отвяньте, — только и бросил он, громко хлопнув дверью.

Глубокая ночь встретила Гвина ледяным холодом, тёмными силуэтами фабрик и уханьем совы. Освещение на улице не имелось, и это было Гвину на руку. В последнее время у альбиноса появилось хобби: сбегать из своей Ставки, туго натягивать капюшон для сокрытия белоснежных волос и выдавать себя за обычного жителя своего зарождающегося государства. Конечно, был риск, что его убьют, и для этого он носил с собой меру предосторожности — Глок 17.

Надев очки и привыкнув к густой темноте, он прошмыгнул мимо охраны, верно стерегущих своего господина, и отправился в глубь промышленной зоны.

В такую пору он мог встретить разве что только неприятности. И пару раз так случалось. Но Гвин получал немного удовольствия от того, что отправлял на тот свет нескольких ублюдков.

Идя по грязной дороге, альбинос не встретил ни души. Стояла тишина. Как же давно он её не слышал. Его окружали исполинские здания фабрик и совсем крошечные бараки, где ютилось не один десяток рабочих. Он присел на убогую лавочку и внезапно ногу прошило острой болью. Кокаин остался в кабинете и Гвину оставалось только одно — терпеть. Потерпеть хоть несколько часов, иначе смерть от передозировки не заставит себя ждать. Вместе с болью возвратились и накатившие проблемы.