Разум на торги - Андрэ Нортон

Али шел сзади, еще не успев отмыться после катастрофической ночной экспедиции за рудой, с напряженным лицом, а глаза его бросали вызов любому — да, любому! — кто посмеет пристать к нему с вопросами. Джаспер следовал за ними своей беззвучной походкой, ничего не говоря, но Рип подозревал, что скрываемые им чувства совпадают с его собственными. А за Джаспером ковыляла Туи с убитым видом, и гребень ее посерел и повис.

Вся команда собралась около лазарета, втиснувшись из-за недостатка места в гидропонную лабораторию, и ждала вердикта Тау.

И вот он вышел, улыбнулся и повторил еще раз:

— Он поправится.

— Как это? — спросил Иоган Штотц.

У Али взлетела бровь, и Мура поспешил объяснить:

— Он этому рад. Конечно же! Но я думал, что эти твари убивают при контакте. Так был он поражен такой штукой или нет? И если нет, то что случилось?

Крейг Тау помолчал и сказал:

— Может быть, я смогу ответить на эти вопросы и на другие, когда возьму еще анализы. Нам всем нужно отдохнуть — и я предлагаю всем вам этим заняться. Когда проснетесь, у меня будет готов для вас полный отчет.

Штотц перевел взгляд с Тау на Али, потом хмыкнул:

— Я подожду. И мне точно надо поспать. Хотя пройдет приличное время, пока кто-нибудь из нас выйдет наружу, поспав или нет.

Рип подумал о пакете данных, который только что передал Глиф и который сообщал о массивной зоне плохой погоды, идущей с запада. Судя по ее виду, им предстоит трепка штормом ураганной силы в течение не меньше двух суток.

Когда команда начала расходиться — дольше всех колебалась Туи, и больше всех оглядывалась, — Тау тихо позвал:

— Али! Джаспер!

И мигнул Рипу, кивнув головой в сторону лаборатории.

Через минуту они все были в лабораторий. Рип плюхнулся в кресло. Али прислонился к двери, положение плеч выдавало его напряжение. Только Джаспер казался спокойным, когда наклонился и погладил остроухую голову Синбада.

— Дэйн жив только потому, что это, что бы оно ни было, изменило его биохимию, — сказал медик без предисловий. — Его нервная система еле смогла справиться с тем зарядом, который выдала ему эта тварь, и мозг его тоже выжил.

— Он говорил? — перебил Али. Джаспер поднял голову.

— Да. — Тау бросил взгляд в сторону Али. — Я его снова отключил, чтобы починить связки в колене. Он сказал, что этот странник вступил с ним в контакт. Без слов, но он уверен, что это контакт. Он говорит, что почувствовал вопрос, и думает, что это существо ощутило его боль, поскольку очень резко ушло. Все это за секунду или две восприятия, когда он был охвачен судорогой, но я склоняюсь — учитывая все факты — к тому, чтобы ему поверить.

— Контакт? — повторил Рип, не в силах уставшим мозгом понять сразу. — Разумное?

— Возможно. Но это потом. Вопрос же в том, что вся остальная команда, и Торговцы тоже, захотят услышать, что случилось. Ошибкой было бы дать им поверить, что они могут пережить контакт с этим существом, разумно оно или нет. Боюсь, джентльмены, что пришло время информировать всех о том, что с вами случилось.

Рип кивнул, не сказав ни слова, и Джаспер тоже наклонил голову. Все глаза обратились к Али. Он смотрел вниз, на палубу, и на его руке побелели костяшки. Вдруг он поднял голову, и лицо его перекосила кривая улыбка.

— Если мы станем уродами из кунсткамеры…

— Не уродами! — резко перебил Тау. — Это — нет. Ты назвал бы уродами друзей Туи по клану? Закатан?

— Людьми-уродцами — а мы вообще люди? — горько спросил Али.

— Человечество — это открытое множество, ты этого до сих пор не понял? — ответил вопросом медик. — Ты растешь и меняешься, или каменеешь и умираешь. Татхи, берране, Сиер, Туи — это все млекопитающие, и их вполне можно назвать людьми. Величайшее достоинство нашего вида — его бесконечная приспособляемость. Вы — индивиды, но вы не одиноки — если сами не захотите быть одинокими.

— Одинокими. Я бы не возражал, если бы мои сны оставались у меня в голове.

— Над этим мы поработаем. Есть способы — я про них прочитал. Но тебе придется с этим работать.

Вдруг напряжение оставило Али. Он поднял голову, сразу став серьезным.

— Ладно. Скажи им, что считаешь нужным. И я сделаю, что ты считаешь нужным — спущу лекарства в утилизатор. Но обещай мне, что я смогу сохранить свои ментальные границы — как-нибудь, когда-нибудь, потому что иначе я с этим жить не смогу.

— Обещаю, — твердо ответил Тау.

Али развернулся и вышел. Джаспер вежливо кивнул остальным и выскользнул вслед за Камилом. Рип замешкался:

— Я обещал сообщить Лоссину.

— Я свяжусь с Сиером, — пообещал Тау. — Расскажу ему то, что рассказал другим. Теперь иди спать. Тебе еще многое предстоит. Я бы предпочел, чтобы ты был в сознании, когда этим займешься.

Рип кивнул и вышел, направляясь в свою каюту. Мысли его перешли от Дэйна к другому предмету — добыче руды. Вопреки всем планам и героическим усилиям, обе команды Торговцев выбрали только семьдесят пять процентов того, что надеялись получить. И было ясно, что скорого выхода у них не будет.

Вытягиваясь на койке, Рип подумал, что там с «Северной звездой». Радиомолчание — в опасности?

Али хотел быть один. Рип мог бы ему сказать, что с удовольствием бы с ним поменялся.

Он закрыл глаза и нырнул в неспокойные сны.

* * *

— Хорошо, попробуем еще раз, — сказал Рип, пытаясь справиться с собственным нетерпением.

Это было через три дня — три беспокойных дня, наполненных мелочами, вопросами, тремя срочными вылетами на помощь Торговцам для помощи в ремонте оборудования, потрепанного жестокими штормами.

Али сделал нетерпеливый жест:

— Это было…

— Мы слышали, — коротко перебил Дэйн. Никто не улыбнулся. Все слишком устали. Но связь работала — или могла работать, если сосредоточатся все. Если отсекут остальные мысли. Если напрягутся. Если у них будут силы. Они работали над этим все эти три дня при каждом удобном случае, и Рип знал, что еще и близко к цели не подошли.

— Еще раз, — сказал Рип. — Нам нужно иметь какой-то контроль, если мы хотим еще раз попытаться с этими странниками.

— Это если они не решат спалить нас на месте, — буркнул Али.

— То, что я чувствовал, было вопросом, — терпеливо произнес Дэйн. — Не злобность, не гнев, не раздражение и не какие-либо другие человеческие эмоции. — Он остановился и добавил медленнее:

— И еще, по-моему, срочность.

— Эти тонкие намеки можешь слить за борт, — улыбнулся Али кривой улыбкой. — Признай: это вроде как пытаться скользить на коньках по маслу с завязанными глазами.

— Это скорее как пытаться укротить молнию, — вдруг сказал Джаспер.

Они замолчали, пытаясь постичь скрытый смысл. Рип знал, что инженера с его складом ума бесило (помимо вопроса о снижении барьеров частной жизни) то, что не было ни инструкций, ни предсказуемого результата работы, которую они пытались сделать. Для инженера это было невыносимо. Даже когда возникала проблема, требующая модификации того, что есть, или вообще даже новой технологии, инструментов, машин — все равно физические законы работали, как предсказано. Были правила, законы, меры.

Здесь их не было.

Рип знал, что ему с Дэйном это проще. Дэйна учили принимать изменчивость взаимодействия — это часть Торговли. Мотивы, ожидания, цели — все это может меняться в любой момент. Навигация — это тоже смесь двух способов мышления. Есть правила, но космос может поднести сюрпризы — и иногда так и делает. Адаптабельность — это для хорошего пилота один из механизмов выживания.

— Итак, — сказал Рип, снова овладевая их вниманием. — Мы знаем, что ничего не можем сделать, если не находимся в физическом контакте.

Остальные кивнули. Это был один из немногих известных факторов — по крайней мере в этой ситуации. Странникам был нужен физический контакт, и люди тоже обнаружили, что при наличии контакта их связь куда более надежна.

Они собрались в тесной каюте Дэйна возле его койки. Рип и Джаспер сидели на табуретках. Али устроился на краю откидного стола. Каждый взялся за руку соседа справа. И Рип немедленно осознал… что?

Он сделал сознательное усилие, чтобы не проецировать свои ожидания на других. Что же он ощутил? Эмоции — как цвета — живо воспринимались от Али. Красное и оранжевое — злость и нетерпение, желтое — любопытство, белый — энергия. От Дэйна шло синее и зеленое, как от океана. Он осознавал свою сосредоточенность, интерес, ощущалось его сожаление о физических ограничениях, о проблемах с добычей, об отсутствии контакта с Джеллико, забота о контактах со странниками. Дэйн боялся, что они провалят свою работу.

Цвета Джаспера были бледными — приглушенное серебро, беж, слоновая кость. Эмоции его были так далеки, что ощущались как шепот. Самое сильное ощущение — и постоянное — было глубокое нежелание перейти чужие границы или дать перейти свои.