Сто одна причина моей ненависти - Рина Осинкина

клиники этого не услышит.

Галка зарделась и несколько раз кашлянула, скрывая смущение. Проговорила: «Ну так я пойду?» и, погладив на прощание Людмилу по плечу, исчезла за дверью.

Обе проводили ее взглядом, а потом посмотрели друг на друга. Людка сказала немного более сухо, чем собиралась:

– Спасибо, что решили мне помочь. Хотя помощь не потребует особенных талантов. Просто присутствовать и фиксировать в памяти происходящее.

– Так не пойдет, – строго произнесла Светлана. – Изложите ситуацию. Кратко, но по существу. Вам нужен свежий взгляд на вещи. Я буду вашим свежим взглядом.

Теодоро Слепнев маятником вышагивал возле бампера своего «Фиата», словно какаду в клетке. Он сразу заметил выходящую из дверей клиники Людмилу, ну а на выдвинувшуюся следом за ней пафосную блондинку внимания не обратил, да и не должен был.

Первым его порывом было, чтобы не терять даром времени, плюхнуться на водительское место и завести мотор, но, видимо, решив, что все следует делать по порядку, и кто ее знает, санитарку эту, отдаст ли она Аниськину ксиву или продинамить решила, а если второе, значит, ехать прям сразу по-любому не придется, а надо будет прибегать к плану «би», которого у него нет, а Лизка никакого запасного плана для него не придумала, потому что чем там думать.

Нервно постукивая мыском туфли по асфальту, стиснув челюсти до судороги, Тэдди стоял и ждал, когда «санитарка» подойдет ближе, и расслабился лишь после того, как получил из ее рук книжицу в темно-синей обложке с тисненным золотом российским гербом на ней. Распахнув книжицу, убедился, что он держит именно то, за чем охотился, и, уже окончательно успокоившись, кинул на Людку уничижительный взгляд, неприязненно произнес: «Могла бы и поскорее поворачиваться. Знал бы, что так долго будешь ходить, то…»

«Что именно – «то»? – насмешливо перебила его Людмила. – Отправился бы вместе со мной? И не побоялся бы чужие фекалии нюхать? Я тебе предлагала. Что же ты сдрейфил, сокол?»

«Какой я тебе сокол, старая швабра?!» – сорвался на фальцет Слепнев, распахивая дверь «Фиата». Людмиле не хотелось, чтобы последнее слово осталось за хамом, и она открыла рот, чтобы проговорить язвительно: «Какая я тебе швабра, никчемный павлин?», но не успела. Чуть не проехав ей по кроссовкам, «павлин» рывком отправил машину вперед и с лихим разворотом – налево, к выезду с парковки.

Напрасно он так торопился. Стремительно и красиво покинув паркинг, он вынужден был почти до нуля сбросить скорость, чтобы встроиться в неспешный поток легковушек, желающих пробраться к ближнему перекрестку по узкой тропе, тянущейся вдоль фасадов сталинских десятиэтажек. Законному желанию водителей препятствовал поперечный ручеек пешеходов, снующих с оскорбленно-возмущенным видом между капотами и багажниками притормаживающих машин.

С мягким шелестом рядом с Людмилой остановился тяжелый кроссовер цвета пыльного перламутра, из открытого водительского окна на нее смотрела веселая физиономия Светланы Сергеевны. Начальница сестры хоть и прятала радостное возбуждение, старательно сведя брови к переносице и сурово сжимая губы, но обмануть Людкину проницательность не сумела. Не в кассу, ох не в кассу таковое настроение ее напарницы, но, раз Галка кандидатуру рекомендовала, будем надеяться, что Светлана прижмет хвост своей рвущейся наружу лихости, на рожон лезть не будет и ситуацию никоими безумствами не усложнит. Откуда взялась мысль про Светланы Сергеевнены возможные безумства, Людмила не смогла себе ответить, однако отметать предположение не торопилась, взяв на заметку.

Людмила забралась на заднее сиденье, как они и условились заранее. Вообще-то Светка настаивала, чтобы Людмила ехала, устроившись на полу за спинками кресел, мотивируя повышенные меры конспирации тем, что «клиент» Людмилу Валерьевну может заметить и заподозрить хвост, но та категорически воспротивилась. Миколина не может ехать вслепую, ей надлежит отслеживать ситуацию, да и кроме того – сидеть на пыльном ковролине, скрючившись, словно высохшая гусеница, несолидно и унизительно.

– Очень кстати я сегодня Герину тачку взяла. Гера – это мой муж, если ты не помнишь. Он сейчас в Петрозаводске по делам компании, я с ним не смогла поехать, не на кого клинику оставить. Врачебный состав у нас суперский, а управленцев – ни одного, не обижайся. Это я на всякий случай говорю, если ты за сестру вдруг обиделась, – лавируя в потоке машин, болтала Светлана, с завидной непринужденностью переходя на «ты». – Я про машину что сказать хочу. Герина все же не такая заметная – в сравнении с моей, естественно. Мой «Ауди» красный, яркий-яркий, обожаю такие цвета. Ну, это, конечно, не для мальчиков. Им посерьезнее надо, согласна? Серый или темный беж. А он не хотел такой колер, представляешь? А я ему говорю: «Кысик, на черных сейчас только муниципальные чиновники ездят. Не упрямься, возьми вон ту светленькую, хороший благородный цвет». Раньше он на «ровере» катался, а я считаю, что грубовата модель, кондовая слишком, согласна? «Лексус» куда интеллигентнее.

– Мы его не потеряли? – напряженным голосом спросила Людмила, вытягивая шею из-за водительского подголовника.

– Клиента нашего? Да вон он, во втором ряду слева болтается. Не потеряли и не потеряем, куда ему из потока… Спешит, видно, красавчик, торопится. Почему я так подумала? А едет грубо. Если кому-то серьезному нос подрежет, как только что вон тому иногороднему на «приоре», точно схлопочет. Расслабься, а хочешь – вздремни. Меня на заднем сиденье всегда в сон укачивает, я не обижусь. А то вид у тебя, знаешь, какой-то… задерганный. Или так посиди, а я тебе что-нибудь рассказывать буду.

– Как это – задерганный? – обеспокоилась Людмила. – В чем, интересно, это выражается?

– Не паникуйте, Людмила Валерьевна, данное обстоятельство только мне и заметно. Дар у меня такой, мелочи замечать. Тебе Катерина Евгеньевна не рассказывала разве, как благодаря моей наблюдательности я Герману жизнь спасла?

Людмила, начав уставать от жизнерадостно-самоуверенной Галкиной начальницы, не сдержалась и насмешливо спросила:

– Вовремя предложила таблетку от аллергии?

Напрасно Людка так. Сейчас эта бейба накуксится и высадит ее из машины. И будет права, между прочим. Нефиг хамить, детчка. Особенно если тебе помощь оказывают, хоть и с непонятной корыстью. Пока – непонятной.

Кстати, а и вправду – с какой это стати топ-администратор стоматологической клиники кинулась ей помогать?

Ну так спроси. По-человечески спроси, а не поддевай ребенка. Она, Светка эта, чуть старше Анисьи твоей, а ты ее поддеваешь, гангрена.

Светлана чуть заметно усмехнулась. Людка этого видеть не могла, но ясно почувствовала. Мадам Галактионова – Людмила вспомнила ее фамилию наконец – усмехнулась беззлобно и, кажется, немного грустно. И от того, как именно Светлана усмехнулась, в Людкину голову закралось на собственный счет сомнение, а хорошо ли она на самом деле разбирается в людях.

– Скажу по секрету, я здорово устала от своей «кожуры».