Герман Геринг — маршал рейха - Генрих Гротов

Геринг вернулся со встречи ликующим, получив официальное приглашение, и, чтобы это отпраздновать, пригласил Карин на торжественный обед — разумеется, в «Хорьхер».

«Весь Берлин охвачен предвыборной горячкой, — написала Карин домой 18 мая, — выборы назначены на воскресенье. Уже началась стрельба. Каждый день коммунисты с красными флагами, с серпами и молотами на них, отправляются в шествие по городу и каждый раз у них происходят схватки с идущими под красными знаменами со свастиками людьми Гитлера, появились раненые и убитые. Мы должны подождать до воскресенья, чтобы увидеть, как пройдут выборы. Но они должны, должны пройти хорошо для Германа, и тогда у нас наступит долгий период покоя. Дорогая мама, будь мысленно с нами!»

Кампания Геринга, проведенная в Берлине, была короткой, шумной и эффективной. Он был хорошим оратором, а когда требовалось, способен и к спокойному убеждению. Но в 1928 году нацисты рассчитывали не на спокойных и сдержанных избирателей, а предполагали подогреть страсти и вылезти на волне страхов и ненависти широких масс — боязни коммунистов, страхе перед инфляцией, безработицей, ненависти к союзникам, французам и полякам, капиталистам и евреям. Геринг раскрыл способ возбуждения толпы, освоив манеры выступления, близкие к технике Гитлера, и явно получал удовольствие, обмениваясь бранью, оскорблениями и непристойностями с красными оппонентами, которые следовали за ним от митинга к митингу, чтобы забрасывать вопросами и осыпать критическими замечаниями. Стоит отметить, что он хорошо ориентировался в жаргоне и воспринимал просторечный юмор, а аудиторию лучше всего держал, когда был в предельно язвительном или шутливом настрое.

Выборы были жестокими, и, когда голосование ночью 20 мая закончилось, в моргах оказалось полно мертвых, а в больницах — раненых. Но даже те нацисты, головы которых не пострадали от коммунистических дубинок и железных прутьев, призадумались, когда подвели итоги, потому что левые, коммунисты и социалисты получили 40 процентов мест: центр, республиканцы и националисты в значительной степени утратили свои позиции, а национал-социалисты набрали только 800 000 голосов и заняли всего 12 мест в рейхстаге.

Впрочем, Герман Геринг оказался одним из них, и для Карин это было главным. Она немедленно отправила маме телеграмму:

«Германа вчера выбрали. Мама, ты понимаешь? Твоя Карин».

Среди других членов партии, выбранных вместе с ним, был сам Адольф Гитлер, а также доктор Йозеф Геббельс, нацистский районный лидер в Берлине, Грегор Штрассер, в то время один из ближайших сподвижников фюрера, Вильгельм Фрик и генерал фон Эпп, прежде состоявший в регулярной армии, но ушедший в отставку, чтобы бороться заодно с нацистами. Но если Гитлер переживал разочарование итогом выборов, то Геринг таким результатом был доволен, оказавшись вместе с другими одиннадцатью депутатами на самой партийной верхушке. Он начал называть себя и остальных депутатов-нацистов двенадцатью апостолами и смотрел на избрание в рейхстаг как на окончательное подтверждение своего «восстановления».

Новый рейхстаг собрался в среду 13 июня 1928 года, и Карин, сияющая от гордости, расположилась на галерее, чтобы увидеть, как будет заседать ее любимый Герман.

«Герману отвели прекрасное место, рядом с генералом фон Эппом из Баварии, — написала она на следующий день маме. — Они сидят каждый за своим столом значительно впереди остальных… Но как тягостно видеть на другой стороне от них так много красногвардейцев — они добились неслыханного успеха и заняли огромное количество мест в рейхстаге. Они все одеты в свою униформу, носят еврейские звезды Давида, красные звезды, что одно и то же, и красные нарукавные повязки. Все эти типы по большей части молодые, драчливые и имеющие совершенно криминальную внешность. Исключая партию Гитлера, в других партиях многие новые члены — евреи!»

Вечером того дня, когда открылся рейхстаг нового состава, Геринг выступал главным оратором на «победном» митинге национал-социалистической партии в Берлине, на который пришли пять тысяч человек. По сравнению с его предвыборными речами это было аргументированное представление программы нацистов по искоренению бедности в стране и выдвижению Германии на достойное ее место среди других держав. Когда он сел на место, разразились оглушительные овации, и тогда он снова поднялся и сказал:

— Если вы теперь нас так поддерживаете, то почему вас не было на выборах? В следующий раз сделайте так, чтобы все, кого вы знаете, голосовали за нас: ваши жены, ваши родители, сестры, сыны и дочери, ваши подруги и незаконные дети, если они уже достаточно взрослые!

Последовала еще более восторженная реакция слушателей, и Геринг с Карин отправились домой, весьма довольные собой. Там Герман обнаружил письмо от старшего сына бывшего кайзера, кронпринца Фридриха Вильгельма, поздравлявшего его с избранием. «Ваш выдающийся талант, Ваше мастерство в обращении со словом и Ваша физическая сила — вот что необходимо для Вашей новой профессии народного представителя», — писал он.

— Что он под этим подразумевал? — спросила Карин мужа.

Геринг ухмыльнулся и ответил, что Фридрих Вильгельм думал обо всех тех молодых мускулистых коммунистах, которые теперь заполонили рейхстаг, и о драках, которые они начнут затевать с нацистами.

«Герман теперь так ужасно занят, — писала Карин маме в июне, — что теперь я вижу его, только когда он вбегает и выбегает. Но все свободное время он уделяет мне, и мы по крайней мере едим вместе. Впрочем, я не помню, чтобы мы оставались с ним наедине хотя бы за одним блюдом — у нас тут всегда люди, причем никогда не бывает меньше трех. Но мне нравится быть здесь, в Берлине. Я люблю этих людей и люблю эту страну гораздо сильнее, чем любую другую, за исключением Швеции».

Далее она сообщала, что Геринг, став членом рейхстага, не прекратил своей прежней работы, что он по-прежнему является доверенным лицом нескольких авиационных фирм, по-прежнему представляет здесь шведского производителя парашютов, и «в воскресенье или понедельник мы улетаем на несколько дней в Швейцарию — в Цюрих и Берн. Германа попросили дать несколько лекций, а кроме того, он должен произвести демонстрацию парашюта Торнблада. Было много несчастных случаев (с другими парашютами), и Герман собирается показать возможности Торнблада».

Через несколько дней она организовывала в Берлине завтрак для группы швейцарских генералов, майоров и лейтенантов, которые приехали для дальнейших переговоров, и сожалела, что его нужно было давать в ресторане, что было гораздо дороже, чем трапезничать дома.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});