Джек Бестелесный - Джулиан Мэй

– Наилучший вариант для нас, – сказал Оуэн. – Едва Конфедерация Землян обретет автономность, Магнаты, которые разделяют нашу точку зрения, смогут под руководством Дэвида Макгрегора высказать ее открыто. Если же Первым окажется Поль, политическая обстановка окажется совсем другой.

– Наверняка есть еще много Магистров, которые считают, что человечеству нечего делать в Галактическом Содружестве, – фыркнул Джеррит. – И еще больше таких, кто считает ремилардовскую шайку чванным набором призовых задниц. «Первое метапсихическое семейство!» Смешно! Если бы эти экзотики принимали во внимание благородство характера, а не метакоэффициент, никто из Ремилардов не потянул бы на место в Консилиуме.

Воцарилось неловкое молчание, и все психоэкраны вокруг Ван Вика герметизировались, а за ними каждый подумал об одном и том же, весьма нелестном для Вана. Потом Анна вздохнула.

– Мы должны использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства, чтобы помочь Дэвиду Макгрегору взять верх над Полем Ремилардом. Джеррит прав: эту семью не любят. Когда семеро из нас, кандидатов в Магнаты, отправятся на Орб, мы должны будем приготовиться действовать. И выработаем нашу стратегию сегодня же вечером.

Остальные согласились, и тут быстрая мысль Ранчара заставила их умолкнуть.

Она идет!

В гостиную вошла фру Инга Йохансен, застенчиво улыбаясь и сцепив пальцы на фартуке.

– Vaer sao god [Будьте так добры (норв.)]. Обед готов.

Они вышли следом за ней па балкон и на полтора часа забыли о Галактическом Содружестве.

Сначала пили водку – за дело, о сути которого не обмолвились ни словом, за отсутствующих коллег, за доброжелателей, известных и неизвестных, и за Дэвида Макгрегора. Тосты запивались пивом и заедались закусками – «лофотенской икрой» (консервированными тресковыми молоками), копченой лососиной, нарезанной так тонко, что ломтики казались прозрачными, и сочной соленой форелью; к этим яствам были поданы ржаной хлеб и домашнее масло. Пока они поглощали все это, фру Йохансен внесла супницу с дымящимся пивным супом и блюдо с солеными крендельками.

– Чудесно! – Джеррит Ван Вик, сияя улыбкой, попросил налить ему еще супа. Большую часть форели съел тоже он. – А что нас ждет на второе, мадам?

– Рыба, конечно! – воскликнул Ранчар, вскакивая со стула. – Гордость островов! Я помогу бестемор Инге…

«Гордость островов» оказалась незатейливым на вид блюдом: обвалянная в хлебных крошках запеченная треска, обсыпанная стружками рейнеторска – козьего сыра. Ели ее под густым сметанным соусом. Джеррит пришел в неистовый восторг, как, впрочем, и другие, так что съедено было все до последней крошки. Затем последовал салат из латука, помидоров, огурцов и цветной капусты, слегка политый майонезом и зеленеющий мелко нарезанным укропом.

Ранчар принес новый кувшин пива, а Олянна помогла подать десерт – домашнее печенье с морошкой, похожей на мелкую малину, ягодой, которую собирали на болотах. Угощение дополнили взбитые сливки.

Когда и от десерта ничего не осталось, старая дама поднялась и посмотрела на них с улыбкой, в которой доброжелательность чуть-чуть мешалась с упреком.

– А теперь я вас оставлю: беседуйте на здоровье. В гостиной есть кофе, пирожки, коньяк и ликеры. Я пойду навестить свою старую подругу и вернусь не скоро. Посуду оставьте. Я обзавелась новой ионной мойкой и мигом ее перемою, когда вернусь вечером.

Они все встали, а Ранчар сказал:

– Tuscn takk for maten, Bestemor! [Тысяча благодарностей за угощение, бабушка! (норв.)] Этот обед мы будем помнить до конца жизни!

– Да, – грустно сказала Инга Йохансен, – думаю, будете.

С этими, словами она ушла, а они все снова сели.

Долгое молчание прервала Олянна:

– Вполне вероятно, что она могла уловить наши намерения.

– Она нас не выдаст? – спросила Анна, и ее лицо побелело в солнечном свете.

– Никогда! – вскричал Ранчар.

– Но она не одобряет, – заметила Анна.

Хироси Кодама отпил пива, поставил кружку на стол и уставился в ее пенные глубины.

– Она принадлежит к старшему поколению, к тем, кто помнит политический хаос, всемирную нужду и страхи, господствовавшие на Земле перед Вторжением. Для нее появление Галактического Содружества было чудом, которое спасло мир от его глупой гордыни и алчности… а может быть, и от ядерной гибели… Среди нас только Анна да, пожалуй, Оуэн соприкоснулись с тем временем, когда оперантов травили, энергетические ресурсы истощались, а воздух, вода и земля были настолько загрязнены всякими отходами человечества, что казалось, им уже никогда не стать чистыми. Вспомните тот день в две тысяча тринадцатом году, когда множество звездолетов внезапно повисло над всеми крупнейшими городами земного шара и было объявлено, что кошмару пришел конец, что они явились вмешаться и принять нас в свою галактическую цивилизацию.

– Я помню, – прошептал Оуэн. Он наклонил голову, как и Анна. Благодаря омоложению они выглядели не старше своих молодых товарищей, но их умственный настрой, опирающийся на неизгладимые воспоминания и опыт, неизменно выдавал в них старших годами.

– Вторжение, – продолжал Хироси, – сразу же принесло мир и немедленное разрешение всех наших экологических и экономических проблем. Вы двое, возможно, принадлежали к очень немногим, кто усомнился в наступлении Золотого Века еще тогда. Малочисленность нашей группы свидетельствует, что большинство людей все еще думает так же, как фру Йохансен: путь Галактического Содружества и его Единство – наилучший выход для нас, другого вообще нет. Если мы, бунтовщики, попытаемся повести нашу расу в ином направлении, нам необходимо все как следует обдумать. А если правы они? Вдруг мы ошибаемся? Может быть, наша точка зрения – это всего лишь мнение гордой элиты, а не подавляющего большинства?..

– У меня никогда никаких сомнений не возникало, – сказала Анна, глядя прямо в глаза Хироси.

Но Оуэн посмотрел на фиорд, где по зеркалу глубоких «од скользили яхточки.

– А у меня возникали.

– Если нам удастся задуманное, – сказал Ранчар Гатен, – то, значит, большинство согласно с нами.

Корделия Варшава невесело усмехнулась.

– Речь прямодушного закаленного космического волка! Но социальные изменения – вещь сложная. Иногда люди не знают, что для них лучше. Их необходимо вести, просвещать. И даже принуждать к правильным поступкам, если общее благо приходит в противоречие с их личными эгоистическими интересами.

– Экзотики выбрали лидерами нас, оперантов, – объявил Джеррит Ван Вик. – И нам нужно добиваться согласия оперантов, а не нормальных людей.

– Выбрали временно, – возразила Олянна. – Операнты все еще составляют ничтожный процент человеческой расы, хотя их и становится все больше. И вам известно, что в число сознаний, необходимых для обретения Единства через слияние, входят и нормальные люди, а не одни мы. Когда мы сольемся в Единстве, что бы это ни означало, восставать будет поздно. Мы… каким-то образом мы будем поглощены структурой сознания экзотиков. Станем едины с лилмиками, и крондаками, и полтроянцами, и гии…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});