Между - Лавли Рос

что ты здесь.

Я протираю глаза и смотрю на него снизу вверх.

Я и правда привыкла просыпаться одна. У него вечно дела, бизнес, проблемы, так что вот такие утра можно пересчитать на пальцах одной руки. Димитрий протягивает ладонь и мягко проводит по моим волосам. Под его крепким телом скрипит подушка в шелковой наволочке, он подвигается ко мне ближе и целует.

– Доброе утро, – произносит он лениво.

– Доброе, – повторяю за ним. – Но тебе нужно еще поспать. Ты совсем вымотался за последние дни.

Я ищу глазами часы на тумбочке.

– Тебе же не обязательно сразу включаться в работу? Ты сказал, что самый кризис миновал…

– Миновал, – он легонько усмехается, словно хочет погасить мое сомнение на взлете. – Но сегодня я хочу побыть с тобой.

Это так приятно слышать.

А еще больше чувствовать. Через его взгляд и его прикосновения. Димитрий тянется ко мне и за секунду проделывает целый трюк, я оказываюсь в его горячих объятиях, закутанная и зацелованная.

– У тебя, наверное, голова раскалывается. – Я выворачиваюсь и пытаюсь оценить его состояние как следует. – Надо найти таблетку и воду.

Хотя вода и так стоит на тумбочке.

Димитрий вставал ночью и даже умудрился принять душ, когда немного проспался. Он до сих пор пахнет ментоловым шампунем. Димитрий лишь усмехается на мое замечание. Я по одним его глазам понимаю, о чем он думает. Ведь в доме есть медсестра для меня. То есть это обо мне тут положено заботиться, а он здоровый и сильный мужик.

Но я все же выбираюсь из его крепких рук и выхожу из спальни. Нахожу помощницу, а потом по ее указке аптечку. Когда я возвращаюсь в спальню, Димитрия уже нет в постели.

– Я тут, малыш, – отзывается он, выглядывая с балкона.

Он толкает дверь, чтобы распахнуть ее сильнее. Это очень кстати, потому что я захватила с собой не только лекарство, но и завтрак на скорую руку. Я поставила на поднос всё, что подвернулось под руку на кухне. Тут и выпечка, и орешки, и ягоды, и какие-то мясные закуски, и оливки с сыром. А еще кофе и минералка.

– Обслуживание номеров, – подшучивает Димитрий.

Он забирает у меня поднос и ставит его на столик рядом с ограждением. Балкон сделан с умом и сохраняет интимную обстановку. Он выходит на задний двор и смотрит на ивы, которые добавляют уюта и в то же время закрывают от лишних взглядов. Можно даже забыть об охране, которой полно на участке.

И о тех машинах, которые вчера привезли Клима…

Я все же сбиваюсь. Я толком не знаю, что с ним. Хотя я вчера не слышала выстрелов – это успокаивает.

– Мне нужно задать один неприятный вопрос, чтобы уже перевернуть эту страницу окончательно, – выдыхаю, понимая, что больше не хочу откладывать этот разговор.

Я вообще хочу научиться обо всем говорить с Димитрием прямо.

Мы же начинаем наши отношения с белого листа. И нужно сразу не допускать ошибок и недоговоренностей. Я больше не та девчонка, которая сама не знает, чего хочет и чего достойна, и которая потерялась в этом большом мире.

– Клим еще здесь?

– Нет. – Димитрий качает головой. – Я приказал отослать его от греха подальше.

– Боялся сорваться?

– Да. Но его сильно избили.

Я киваю и могу только догадываться, как зверски досталось Климу. Все-таки месть никто не отменял, Димитрий не мог оставить его безнаказанным.

– Я приказал, чтобы его не было в этом городе. И даже близко. За ним посмотрят мои люди первое время. Если надо будет, то снова мозги вправят. Но он, кажется, всё понял. Он вообще остался жив только по твоей просьбе.

Димитрий отворачивается к деревьям. Он щурится, погружаясь в свои мысли.

– Мне повезло, что я встретила именно тебя, когда приехала в этот город. Я только сейчас понимаю, какой потерянной и слабой я была. Отношения с Климом выпили из меня все соки, от меня осталась лишь тень. И мне нужно было время, чтобы прийти в себя и накопить силы.

Я протягиваю ладонь через стол и касаюсь запястья Димитрия.

– Ты дал мне это время. Дал силы.

– Между нами тоже разное было, – отзывается Димитрий, который не умеет принимать благодарность.

– Было, – я киваю, – но ты тоже изменился. Ты сейчас не такой, каким был.

Между нами еще многое стоит. Оно выветривается и тушуется, перестает быть ярким и острым воспоминанием. Но для всего нужно время. Нужны дни, чтобы Клим исчез из нашей памяти окончательно. Как и всё плохое, что успело произойти. То, что Димитрий в порыве эмоций ударил меня. Я знаю, что это гложет его. Он никогда прежде не позволял себе распускать руки.

– Я хочу поменять всю команду охраны, – вдруг произносит Димитрий.

– Ты им не доверяешь?

– Нет, дело в другом. Ты права, что многое изменилось. Мое отношение к тебе – точно. Я позволял себе слишком многое на глазах охраны. Я не стеснялся водителей, когда брал тебя, не думал о том, что слышат охранники.

Димитрий обхватывает мои пальцы крепче.

– Так не должно быть. Ты моя женщина, только я могу слышать твои стоны.

Я проваливаюсь в его глубокие темные глаза. Для него подобные слова – это все равно что признание в любви.

И для меня тоже.

Эпилог

Димитрий поменял не только команду охраны.

Изменилось намного больше вещей.

Мы начали заново, откинув прошлый опыт. Нам пришлось знакомиться друг с другом, потому что мы оба стали во многом другими людьми. И, как это ни странно, именно в этот момент пазл сошелся. Мы оказались настоящей парой.

Димитрий прислушался к моим пожеланиям и купил новую квартиру. От его привычки жить глубоко за городом пришлось отказаться. Раньше я не обращала внимания на то, что живу как затворник в его огромном особняке. Мне даже было так спокойнее. Мне не хотелось видеть лишних людей, а сил хватало только на то, чтобы соответствовать статусу Димитрия. Я посещала студии красоты и шоурумы да всякие тусовки по приглашениям, сопровождая своего мужчину.

Но теперь такая жизнь казалась болотом. Пустое времяпрепровождение девушки, которая всего лишь очередная в веренице любовниц. Сегодня она здесь, а завтра ее место заняла более хваткая и сексуальная.

Теперь же я чувствовала, что у моего голоса есть вес. И я видела, что Димитрий рад баловать меня. Он даже как будто изголодался по простым милым моментам. Он всегда покупал мне дорогие вещи и умел делать сюрпризы, хотя в его понимании это было одно