Между - Лавли Рос

пережить то, что произошло.

Что будет завтра?

Он же не сможет сломать себя. Такие мужчины не делят своих девушек с другими.

– Ты совсем бледная, – с выдохом произносит Димитрий, вырывая меня из мыслей. – Может, сперва врача.

Я коротко качаю головой.

– Ты лучше иди, а я сама. – Я указываю на ванну.

– Что за бред? Ты едва стоишь на ногах.

Он поднимает ладонь и заправляет прядку волос за мое ушко.

– Мне трудно, – вдруг признается он. – Да, Алла, это так. Ты всё правильно чувствуешь. Ты всегда идеально чувствовала меня. И не только в сексе.

Я зачем-то снова киваю.

– Мне хочется раскрошить и переломать каждый сантиметр этого дома. Это вскипает внутри. И к тебе тоже есть злость. Это иррациональное, что-то черное, гадкое… Ты моя девочка, и к тебе посмели прикоснуться.

Он спускает ладонь по моей щеке и кладет пальцы на мою шею. Не надавливает, а только дает прочувствовать свое тепло.

– Моя, – повторяет он на выдохе, словно напоминает сам себе.

– Ванна уже полная.

Я сама тянусь к крану. Димитрий помогает мне закрутить его, после чего кладет ладони на мою талию. Он отрывает меня от пола и опускает в воду прямо в одежде. Словно магическим образом прочитывает мои мысли и понимает, почему я медлила раздеваться.

– Добавить горячей?

– Нет, – я качаю головой, – всё хорошо. Достанешь пену?

Я смотрю, как Димитрий теряется в бутылочках. Ему требуется несколько секунд, чтобы найти нужное средство. Он наливает пену в воду и проводит ладонями, смешивая потоки.

– Вкусно пахнет, – говорю и растираю свои плечи.

Я опускаю голову и вдыхаю новый аромат своего тела. Клима не остается, его стирают цветочные ноты и что-то ванильное.

Глава 22

После Димитрий вытаскивает меня из воды и относит в кровать. Махровый халат липнет к мокрому телу, я не вытиралась, и на мне осталось белье. Димитрий почти сразу закутал меня в мягкую ткань. Он отлучается, пока со мной говорит врач. Приятная женщина коротко опрашивает меня и дает таблетки. Я убеждаю ее, что я в порядке и меня не нужно осматривать. Все равно невозможно стереть память, а остальное… из остального мне больше всего поможет сон.

Нормальный. А не забытье от дряни, которую мне вкололи в машине.

Я ложусь в кровать и некоторое время жду Димитрия. Мне кажется, что он вот-вот должен прийти. Но минуты идут, а в комнате стоит гробовая тишина. И так клонит в сон. Я закутываюсь в одеяло с головой и успеваю панической вспышкой подумать, что он может сейчас разбираться с Климом, но я отгоняю эти мысли и проваливаюсь в сон.

Утром меня будит девушка, которая приносит завтрак. Она испуганно смотрит на меня, словно я могу закатить ей скандал из-за неосторожного шороха.

– Доброе утро, – говорю ей. – Я бы все равно скоро проснулась.

Я смотрю на часы. Уже девять утра.

Следом я замечаю, что вторая половина кровати так и осталась нетронутой. Я быстро умываюсь и выхожу из спальни. Сотового у меня нет, как и представления, где сейчас Димитрий. Он вообще заходил ночью? Или он уехал? Куда?

– Где твой босс? – спрашиваю первого попавшегося охранника на первом этаже.

– Он в отъезде, – хмуро бросает тот.

– Мне нужно поговорить с ним. Набери его и дай мне телефон.

Я нервничаю.

В груди рождается плохое предчувствие. И то, что охранник медлит и мнется, только делает хуже.

– Я жду. – Я встряхиваю ладонью, включая тон капризной принцессы.

– Да, конечно. – Охранник кивает и тянется к телефону.

Он не решается перечить мне. Хотя по его лицу видно, что ему приходится балансировать над пропастью. Набирать босса ему тоже совершенно не хочется.

– Лэс? – говорит он в трубку, отворачиваясь от него. – У меня тут дело…

Он понижает голос до минимума, но до меня все равно долетает: “Тут баба его нервничает”.

– Пусть он позвонит мне, – бросаю и разворачиваюсь к кухне, чтобы не слушать это идиотское перешептывание.

Я делаю себе кофе. Аппетита нет, поэтому я оставила завтрак в спальне. Пальцы шалят, я чувствую, что что-то идет не так. Разумом понимаю, что на Димитрия сейчас свалился целый небоскреб проблем, ему надо столько всего решить и разрулить, что он не может сидеть рядом со мной, как нянечка. Но мне не по себе. Нервозность изматывает, заставляя пугаться неизвестности.

– Алла, – голос охранника раздается со спины. – Он позвонит позже, сейчас не может. Дела.

Что я еще ждала услышать?

И что мне еще нужно?

Он спас меня, заплатил за меня огромный выкуп и привез в безопасное место.

– Я могу написать ему сообщение?

– Да, там передадут. – Охранник протягивает мне свой сотовый.

Я смотрю на клавиатуру.

Все варианты сразу вылетают из головы. Я не хочу грузить его и в то же время боюсь, что он сделает что-то страшное. А вдруг уже… И я не могу написать “не трогай, пожалуйста, Клима”. Даже если найти формулировку получше, это будет ужасно. Димитрий прочитает и подумает, что я беспокоюсь о подонке, который воспользовался мной.

Я постукиваю ногтем по экрану. Потом собираюсь и пишу совсем другое.

“Я люблю тебя”.

Я так остро чувствую это сейчас. Его нет рядом, и мне плохо. И мои мысли крутятся вокруг него.

Я отдаю сотовый охраннику. Потом возвращаюсь к чашке с кофе, нахожу уютное место, где можно скрыться от чужих глаз. Кресло-кокон стоит у окна, отгородившись от всего дома высокой спинкой. Я падаю в него и решаю просто дождаться Димитрия.

Но это оказывается чертовски сложной задачей.

Проходят часы, один за другим. Он ничего не пишет и не звонит. Меня пытаются отвлечь другие люди: приходит та девушка, что принесла завтрак, потом снова появляется врач. Я разговариваю с ними на автомате и то и дело бросаю взгляд на часы.

У Димитрия проблемы?

Или он не хочет видеть меня?

Его все-таки нагнало отвращение ко мне? Он осознал, что со мной сделал Клим, и не готов переступить через это?

Его девочку поимели.

Испачкали в грязи…

От этих фраз остается горькое послевкусие, словно я произнесла их вслух.

В конце концов я не выдерживаю и выхожу из дома. Глотаю жадными глотками свежий воздух, от которого становится чуть легче. Уже смеркается. Темные закатные тени наползают на небосклон, оставляя бордово-розовые всполохи на линии горизонта. Я смотрю на них и пытаюсь успокоить дыхание.

Доносится шум со стороны ворот. Я оглядываюсь и вижу, что на территорию участка въезжают три внедорожника. Правда, два из них по плавной