Разлом (СИ) - Островская Алина

Как коня на рынке разглядывают, честное слово.

Протест созревал где-то на дне желудка, а кулаки зачесались желанием выбить из товарищей вседозволенность. Смирно стоять на месте и терпеть пренебрежительной отношение к себе меня заставляла лишь одна мысль: а что если, мое лицо показалось им знакомым? Это покручивание головы в разные стороны и задумчивое молчание были несколько экстравагантны. Не думаю, что они так разглядывают каждого сельского мужика.

Так что я стоял смирно, стараясь изобразить на лице искреннее изумление и даже благоговейный страх. Последняя эмоция для них точно самая привычная и часто встречающаяся. Гончий продолжал разглядывать мое лицо, а я радовался горящему фонарю под глазом, ссадинам и порезам, испещрившим всю кожу, да повязке, скрывавшей собой одну треть головы. С таким гримом меня и родная мать бы не узнала…

— Откуда у тебя все эти раны?

— Упал.

Новая короткая стычка между воинами отвела от меня внимание. Я с облегчением выдохнул и хотел было обойти их стороной, чтобы продолжить поиски, но тяжёлая рука в перчатке легла на мое плечо:

— Площадь в другой стороне.

— Ах, да, точно. Перетрудился.

Пришлось идти к площади, перестав искушать судьбу. Объективно: с этими громилами в супер-крутом доспехе не справиться и вдесятером. И это они просто устрашающе постояли.

В сердце Блорроха, оглушённым ладошкой насекомым, стоял народ. Жался друг к дружке, словно это могло их как-то спасти от мордоворотов. Кельвар, как всегда, чрезвычайно недоволен и обступлен со всех сторон своими людьми. Они, к слову, настроение ярла разделяли и были чернее тучи.

Я бегло оглядел площадь, но Эли в толпе не отыскал. Значит ли это, что она, предчувствуя скорое появление гончих, просто растворилась? Хотелось бы на этом надеяться, равно, как и на то, что ее отсутствие никто не выдаст.

С появлением на площади гончих, шорох голосов стих. На фоне присутствующих они резко контрастировали, словно сошли с киноленты какого-нибудь темного фэнтези. Не будь я днём ранее в Разломе, подумал, что мне все это привиделось. Настолько они выпадали из общего антуража.

Заложив руки за спину, гончие важно прошествовали вдоль толпившегося в ужасе стада, откровенно не понимающего причин их появления здесь. Впечатлений селянам за последние несколько дней, боюсь, хватит на остаток жизни. Да и мне тоже.

Когда они обошли нас со всех сторон, двое из них щелкнули пальцами, и рядом материализовались две чернильные тени высотой в человеческий рост. Размытые края существ колыхались в воздухе, словно от них исходил пар. Крупная голова и туловище настолько тёмные, что впору сравнить с чёрной дырой, попав в которую, не вырваться даже маленькому лучику света. На вытянутом лице из овальных глазниц и рта тянется тот же дымок, что и у гончих, заставляя шкуру вставать дыбом. Нижних конечностей нет за ненадобностью. Тени парят над землей.

Материализация существ вызвала робкий шёпот жителей вперемешку со сдавленными всхлипами. Слова, что долетели до моих ушей, озвучивали мысль, просверливающую насквозь мозг: «Прислужники Аваллона».

Конечно, эти создания не могли быть из моего мира.

Один из гончих дал Теням короткий приказ, и на руках созданий фиолетовым светом блеснули браслеты. Прислужники стали стремительно увеличиваться в размерах, сея панику среди народа. Попытка людей разбежаться в разные стороны, подавилась загробным голосом, оглушившим каждого:

— Анэри вакхала!

По телу пошло лёгкое покалывание, постепенно переходящее в онемение, лишающее всякой возможности пошевелиться. Неприятно ощущение родственное тому, что мы называем «отсидеть ногу или отлежать руку». Только распространилось оно на все тело. Как ноги удержали меня в вертикальном положении остаётся загадкой. Вокруг народ попадал на колени и лишь единицы остались упрямо стоять.

Рты Теней растянулись не меньше, чем на пол метра, и испустили рёв, визуализированной звуковой волной сбившей с ног упрямцев. От высоты звука из ушей потекла тонкая струйка крови. Закрыть их, спасая себя от зубодробительного рева, значит упасть плашмя на землю. Ноги не держат, а ладони заняты в качестве дополнительной опоры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я приподнял голову и увидел как пространство вокруг подрагивает в мираже и расплывается, словно от огня. От Теней поползли десятки эфемерных щупалец, залезавших через нос и рот каждому присутствующему. Ещё столько же щупалец потянулись по деревне, проникая в каждый дом и заглядывая в каждый свободный уголок. Я мельком подумал о ведунье и тут же попытался избавиться от тревожных мыслей о ней, опасаясь, что мое сознание могут прочитать.

Вскоре массовая пытка прекратилась. Тени уменьшились в размере и растворились в воздухе, словно их и не было вовсе. Сложно сказать были ли довольны своим поиском гончие. Их лиц не разглядеть никому. Но дым, тянущийся из ноздрей и рта стал клубиться сильнее. Они осмотрели народ, опасливо поднимающийся на ноги, и вынули из ножен мечи.

Я оглянулся на берсерков, приходящих в себя, прикидывая наши шансы на победу. Но гончие рассекли перед собой воздух, создавая чернильные воронки, мигающие лиловыми разрядами молний, и исчезли в них, оставляя после себя ряд вопросов.

— Сукины дети! — проревел наш ярл, держась за уши.

— Налетчики не обманули, — промокая кровь с висков, задумчиво отметил Аголон.

— Какого черта они здесь рыщут! Сказал же: нет в деревне никакого мага! — не унимался Кельвар, брезгливо отряхивая перепачканные землей колени. — Что уставились? А ну пошли все прочь!

— Они ни при чем…, - выдохнул Эйвар, чем удивил, пожалуй, всех без исключения.

Народ неуверенно поднимался на ноги и, пошатываясь, расползался по домам, не желая попасть ещё и под горячую руку вождя.

На мое удивление, сквозь толпу я разглядел знакомую женскую фигуру, театрально прихрамывающую и направлявшуюся в нашу сторону. На ее висках, как и у всех, засохла кровь, но вид у неё, в отличие от нас, был вполне бодрый. Глаза встревожено блестели и воровато шарили по приходящим в себя воинам.

Она столкнулась со мной взглядом и одними губами прошептала: «потом».

— Кельвар! Мой ярл, — неожиданное начало женщины удивило, похоже, не только меня. Брови вождя за секунду взметнулись ввысь и вернулись обратно, собираясь у переносице. Он явно не ожидал такого несвойственного ей подобострастия. Но раскрасневшиеся своды щёк и блеск в глазах сбили бы с толку любого.

— Мне было видение! — торжественно заявила женщина, обводя взглядом заинтересованных воинов. — Если мы немедленно выступим в поход, то не останется на севере уст, что ни говорили бы о победах Кельвара Беспощадного!

— Видение? — удивился ярл. — Давно ты не радовала меня предсказаниями, Алариэль…

— Гончие… они излучают такую энергию, что невольно провоцируют открытие соединительных потоков с миром, — с восторженным придыханием пропела она, стирая тыльной сторон ладони ручейки крови.

Кельвар ненадолго задумался, разглядывая Эли с неприсущей ему хитрецой.

— Что ж. Я не смею упустить такой шанс! На сборы пару часов и выдвигаемся!

От моего взгляда не утаился облегчённый вздох ведуньи и моментальная смена позы с напряжённой струны на расслабленную. Она на мгновение прикрыла глаза и в уголках рта спрятала торжествующую улыбку.

Эли бросила на меня взгляд и снова прошептала губами: «иди за мной». Затем почтительно поклонилась ярлу, что-то тихонько сказала, вызвав у того улыбку от уха до уха, и удалилась в неизвестном направлении.

Я пробирался сквозь воинов, расходящихся с площади и обсуждавших произошедшее. Некоторые в появлении гончих видели дурной знак и серьезно опасались. Другие жалели, что не ввязались в драку, и считали себя униженными и оскорбленными. Ну а третьих появление таинственных воинов не впечатлило. Их больше волновал предстоящий поход и возможность поживиться награбленным.

Алариэль таинственно оглянулась через плечо, проверяя, иду я за ней или нет, и прошмыгнула между двумя избами. По наитию повторил ее движение, не заметив никого, кто бы следил за нами.