Детективная Игра. Сборник детективов - Елена Руденко

Зазвонил телефон.

— Ну, вот видишь. Я приказал не тревожить. А они тревожат. Что означает — соображаешь?.. Рубля не поставлю за шкуру каждого из нас, включая ни в чем не повинную буфетчицу тетю Люсю, которая абсолютно ничего не подозревает. Брать или не брать? Вопрос!.. Ну что ж, возьмем… Алло… да, я… Кто говорит?..

— Ролан Сергеевич, — хрипловатый, словно простуженный, голос: — к вам поступила фальшивка. Слышите? В ваших интересах передать ее нам. Готовы заплатить пятьдесят тысяч долларов.

— Кто вы? С кем я разговариваю?

— Не имеет никакого значения.

— Тогда мы прекратим разговор.

— Не делайте глупости. Не советую со мной шутить шутки.

— Послушайте, все должно быть честно и благородно. Вы звоните мне, знаете мое имя-отчество. Назовитесь тоже.

— Я сказал, не имеет значения. Пятьдесят тысяч.

— Такая сумма за фальшивку?

— А вам-то что?

— Не разделяю вашего пристрастия к коллекционированию фальшивок. Поэтому не держу их у себя. Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Икс.

— Полчаса на раздумье. По этому номеру через полчаса. В противном случае… плохо будет, Ролан Сергеевич.

Раздались короткие гудки.

Ролан Сергеевич нажал на рычаг аппарата:

— Маша, кого ты со мной только что соединила?.. Мама моя? Ты уверена? И… ты ее точно узнала? Ничего странного? Быстренько соедини меня с ней!.. Мамуль. Ты одна? Какие новости? Как самочувствие? Никто не звонил, нет? А раньше, припомни, бывали какие-нибудь звонки, незнакомые меня интересуют?.. Ч- черт! Нет, нет… Знаешь что, проверь замок на двери. Никому не открывай. Пожалуйста, никому не открывай. Даже услышишь мой голос, мой или Витькин — не открывай! Смотри в дверной глазок… Никому не открывай, вообще не подходи к двери. Запомни, пожалуйста. Да, случилось. Ты не пугайся — но случилось. Приеду — расскажу подробно. И учти, наш телефон прослушивается, все разговоры, малейшее слово, — фиксируются. Кем? Преступниками, кем же еще? Целую, мама. Не волнуйся, но никому не открывай. Никому не открывай дверь!..

Он достал платок из кармана и вытер вспотевший лоб и лицо.

— Не она звонила? — спросил Борис.

— Нет. — Ролан Сергеевич медленно поднял глаза, отрываясь от тупого созерцания стола, достал из ящика большую горизонтальную трубку и стал набивать ее табаком, раскуривать, пыхая дымом. — Борис Михайлович, когда, ты говоришь, сможешь приготовить статью?

— Завтра к утру.

— Ночью посидишь?.. Может, ты здесь останешься? Своих всех убери из дома. Какого бы я тебе охранника ни выделил… С этою мразью, действительно, шутки плохие… В общем так. К восьми утра статья должна быть готова и вылизана, как ты умеешь. Сразу — в набор! Печатаем…

— Вот правильно. Спасибо, Ролан.

— Какое к черту спасибо!.. Нас всех поубивают как тараканов! А он спасибо…

— Без паники, — сказал Борис. — Только двое суток продержаться.

— А этот кретин через пять минут позвонит? Что мне ему сказать?

— Ничего. Прикажи Маше ни с кем тебя не соединять. Нет тебя. Уехал. Ни с кем!.. — Он помахал на прощанье рукой и направился из кабинета. — До завтра. Позвонить надо… но не от тебя, конечно. И не от меня. Безвредней всего, думаю, из рекламного отдела?..

— Да. Наверное. Или вообще уйди к соседям на другой этаж.

Борис позвонил на работу дочери и спросил у нее, где она собирается ночевать.

— Мы живем у бабушки…

От веселого ее голоса потеплело на сердце.

— Мы?.. И мама? — удивился Борис.

— Нет. Муж.

— Му-уж?.. Анька, ты молодец. Кто он?

— Митя — он к нам приходил. У него проблема с устройством на работу.

— Хорошо, через неделю освобожусь, подумаем, что можно сделать. Но у меня к тебе серьезное предупреждение. Эту неделю близко не подходи к дому. Слышишь, дочь?

— Да.

— Тебе ничего там не надо?.. Это очень серьезно. Я вечером бабушке позвоню — как она?.. Анечка, к дому не подходи, обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда я буду спокоен. Сейчас маме позвоню, ей тоже нельзя домой возвращаться. Думал, обе вы у бабушки поживете… но если ты с мужем… Доча, целую. Будь умницей. И поздравляю!.. предварительно. Чуть позже отпразднуем. Целую, родная.

Он положил трубку и минуту сидел не двигаясь, вспоминая, что еще он забыл сделать, все ли предусмотрел, — перед тем как полностью отключившись отличных забот, погрузиться в вязкую, колючую среду, в скрытой глубине которой за конкретным злодеянием угадывалась страшная опасность человеческому существованию всего общества.

Был ли он безумным Дон Кихотом или Тилем Уленшпигелем, он не знал и не думал об этом. Какая-то внутренняя сила толкала его поступать так, а не иначе. Не заботясь последствиями. И если одни люди смолоду нацелены хорошо жить, не важно как, где и с кем, лишь бы хорошо, а другие словно бы изначально выбрали для себя жить ради цели, идеи, более или менее глупой и вздорной и самоотверженной, — Борис Лагутин принадлежал к этим последним. Он понимал, что никакой он не герой, не святой подвижник, просто не может вести себя по-другому. И не видел в этом какой-то особой заслуги.

ГЛАВА 5. КОВАРНЫЙ ЗАМЫСЕЛ

Опубликованный в «Московской газете» очерк о тесных отношениях министра с бандитским объединением произвел эффект разорвавшейся бомбы, эквивалентной тонне тротила. И в парламенте, и в правительстве, и в прессе. Во всем обществе.

Вначале меньше даже обратили внимания на связь этой темы с другой — убийство директора научно-исследовательского института и вскользь упомянутая весьма странная осведомленность и заинтересованность прокуратуры, но заинтересованность кое в чем другом, не в раскрытии преступления; при этом указывалось на имеющиеся в распоряжении газеты улики и имена прямых исполнителей убийства.

Автор размышлял о сращивании руководства государства с преступным миром, что и является основной приметой нарождения всемогущей мафии, помыслы которой подобно раковым метастазам пронизывают и парализуют сосуды, нервы, органы больного общества.

Очерк получился острый, умный и, многие должны были признать, талантливый.

Вскинулось все осиное гнездо. Первые несколько дней словесно громили автора скандальной публикации, главного редактора, требовали их заключения в тюрьму. Вождь крайне-правых с трибуны потребовал публично высечь журналиста, что покоробило даже ближайших соратников. Крайне левые грозились объявить поход на Кремль, если газета не будет закрыта. Умеренная оппозиция также заявила о необходимости привлечения редакции газеты к суду, но в то же время начала собирать подписи в поддержку предложения об отставке правительства. Все это выглядело вполне нормально для наших дней и весьма алогично, так как вся упомянутая публика постоянно высказывалась о своей оппозиции руководству, своем горячем желании уничтожить мафию и, казалось бы, должна была только приветствовать такую публикацию, тем более подтвержденную фото- видео- и аудио-документами.

Однако вскоре первый вал мусорной пены обессилел сам собой, и тогда, наконец, стали обсуждать непосредственно содержание скандала. Нашлись в парламенте трезвые головы, призывающие к проведению расследования связей министра с бандитской группировкой. От генерального прокурора и министра внутренних дел ждали объяснений. Настаивали на скорейшем следствии по делу об убийстве и причастности к нему членов банды, с которой, как явствовало из фотоснимков, у министра с подмоченной репутацией обнаружились дружеские связи.

Еще несколько дней спустя президент отправил министра в отставку. Председатель правительства, осаждаемый прессой и телевидением, вынужден был разводить руками и оправдываться.

Имя Бориса Лагутина было у всех на устах.

«Московскую газету» принялись превозносить за смелость и принципиальность. И высокий профессионализм.

Читатели с нетерпением ждали дальнейших публикаций, дальнейших разоблачений Лагутина. В сенсационном очерке, помимо прочего, содержался намек на появление в ближайшем будущем фактов, раскрывающих конкретные экономические причины кровавой конкуренции бандитских групп разного уровня и разной специфики.

— Ну, что ж, — депутат Харетунов, нелегко дыша, так что было слышно каждому присутствующему, постучал вытянутым указательным пальцем по столу, — за эту мысль и зацепимся. За эту мысль зацепимся. Мавр сделал свое дело — мавр должен уйти. Какие соображения?

Это был громадный кабинет в офисе одной из многих фирм, принадлежащих Харетунову. То есть не то чтобы он был единоличным официальным хозяином всех этих фирм — но в одном месте он был президентом, там председателем совета директоров, тут генеральным директором, и так выходило, что он не один, а один из многих владельцев, осуществляющих коллективное хозяйствование. Одно направление деятельности охватывало банки, финансовые, в том числе валютные операции, другое — рекламные агентства, третье — операции с недвижимостью, четвертое — торговлю.