Возвращение к себе - Вера Огнева

- Что у нас получается? - поднял от своей сумки голову Соль, - Идти, искать чело-веческое поселение мы сейчас не можем, у Теобальта горячка, он не перенесет дорогу…

- Сидеть тут тоже, знаешь ли… как на бочке с китайским зельем. Одна искра - и к апостолу Петру на спрос отправимся, - возразил Гарет.

Никто не спорил. Их слишком мало, чтобы отразить мало-мальски серьезное нападе-ние.

Случись что, воевать придется пятерым, прикрывая Дени и Теобальта. Но и оставаться в месте, где уже побывали бандиты, где они успели наследить, равносильно самоубийству.

Глядя на низкое, серое небо, на потемневший лес, Роберт что-то прикидывал.

- Сколько идти до речки, через которую ты переправлялся?

- Верхом, не спеша - к полудню доберетесь, - послушник говорил с трудом. Губы запеклись. Соль был прав, у больного начиналась горячка.

- Две лошади по тропе пройдут?

- Да. Там дорога широкая.

- Делаем так: Теобальта кладем на конные носилки. Дени поедет с Солем, Гарет - на заводной. Она плохо обучена, с носилками не пойдет, - объяснил сове решение Гарету Ро-берт. - Твоя лошадь и Гизелла я, думаю, будут в самый раз. Сейчас тут все собираем. Акку-ратно! Костер дерном прикрыть. Как только начнется дождь, двигаем в обход завала на до-рогу. Переправимся через реку, а там видно будет.

Ты, Теобальт, как? Осилишь?

- Не дождутся…

Стена дождя надежно скрыла следы. В нее канули чмоканье копыт по жидкой грязи, приглушенная ругань, звон металла и хриплое дыхание больного.

С переправой пришлось повозиться. Река с началом дождя набухла и залила все русло. Хаген трижды лазил в воду, пока отыскал брод. Когда выбрались на тот берег, вода стекала с людей и животных потоками. Оставив с Теобальтом двоих, Роберт с остальными прогнал всех лошадей вверх по мелкому, рукаву, потом провел по болотистой балке, чтобы, по окон-чании дождя вывести на поляну с другой стороны. Не больно какая хитрость, но и ей не сле-довало пренебрегать.

С погодой на этот раз повезло. Уже на следующий день солнце высушило пологи шат-ров и разбросанную по кустам одежду. Вчерашние, наведенные следы сохранились и под-сохли.

На первый взгляд, уловка должна была сработать. Но если их накроют в лесу в ком-пании послушника, никакими баснями про последнюю волю Филиппа Барнского не ото-прешься.

Неспешно тянулись погожие дни бабьего лета. Заплетались в невесомой дымке летучей паутиной, чтобы уйти навсегда. Настороженный, всегда готовый к отпору отряд, оставался на месте. Но тревога ожидания постепенно смягчалась. Их пока не нашли.

Больной, одолев горячку, начал потихоньку выздоравливать. Роберт не знал, как с ним дальше быть. На помощь неожиданно пришел Гарет. Глядя на прихлебывающего из миски Теобальта, он скрипуче произнес:

- Выдаст нас монах этот с головой. Только его увидят, всем твоим хитростям цена бу-дет - медяшка.

- Попробуем тихо пройти в обитель и сдать его братьям с рук на руки.

- Уверен, что там у бандитов соглядатая нет?

- А что делать?

- Он же умер.

Роберт озадачено посмотрел на Гарета. Не далее как сегодня утром тот излазил все ок-рестные кусты и полянки в поисках дикого чеснока. Старый слуга искренне полагал, что похлебка из зайчатины с чесноком поможет выздоравливающему куда лучше, нежели постные травки Соля.

- Чего уставился? - непочтительно осведомился Гарет у Роберта. - Я же не зарезать его предлагаю.

- Говори толком!

- Послушник наш, аккурат с меня ростом и в плечах такой же.

Действительно, сильно исхудавший Теобальт сравнялся с Гаретом комплекцией.

- Рубашка, гамбизон запасные у меня найдутся. Кольчуга легкая тоже есть. А вот на-счет штанов не взыщи. Штаны у меня одни.

Ха, штаны! То - не проблема. Найдутся. Сапоги у послушника, кстати, были свои.

Опытный воин, собираясь за ворота обители, отказался надевать приличествующие монаху сандалии и отспорил у отца келаря свои старые сапоги, служившие ему всю дорогу верой и правдой.

Оставалось узнать мнение самого Теобальта.

Проведенные в яме дни и лихорадка не прошли для него бесследно, но больной несо-мненно поправлялся. Когда к нему подошел Роберт, Теобалът подбирал корочкой остатки похлебки со дна котелка. Выбрав все, аккуратно доел кусочек хлеба и отставил в сторону чистую посудину. На Роберта глянули темные, глубоко запавшие глаза, в которых светилось понимание:

- Уходить мне надо. Я среди вас, как белая девка среди сарацин.

- В обитель?

- А куда еще?

- Нe подумал, вдруг и там у разбойников есть глаза и уши?

- Думай, не думай - деваться все равно некуда.

- Мы тут с Гаретом прикинули: его доспех тебе как раз в пору будет. Рубашку, штаны найдем.

- А морды запасной у вас нет?

- Своя сгодится. Ты не рябой, не кривой. Примет особых не имеешь. Вот только голо-ву и бороду придется обрить.

- Кто ж я буду после этого?

- Вассальный рыцарь.

Теобальт задумался. Потрясения, пережитые им за короткое время, заслонили собой безрадостный год. Совсем скоро возвращение в обитель станет реальностью. И что?

Опять за стены? В покое и мире есть постную пищу по пятницам, слушать брюзжание отца настояте-ля, да исступленно молиться, дожидаясь озарения?

Роберт не торопил.

Подошло время перевязки. Дени помог Теобальту стащить через голову рясу.

Накануне Роберт отдал Солю глиняный пузырек с черным восточным бальзамом, велев помазать вос-паленную рану калечного. Часть лекарства он уже использовал в Критьене, но осталось еще довольно.

Сегодня повязка Теобальта почти не промокла. Только кое-где проступили темные пятна. Соль осторожно разбинтовал грудь послушника. Широкий рубец покрывала черная блестящая корка. Теобальт скосив глаза, пошевелился, подвигал рукой.

Корка не треснула, не закровила.

- Я еще не видел, чтобы за одну ночь - ни красноты, ни гноя. Интересно, как его де-лают? - Соль покачивал в руке глиняный пузырек.

- Египетским врачам сие тоже не известно. Они сами его покупают на востоке. Этот бальзам привозят из горной страны и продают на меру золота.

- Ого! - Соль прикинул на ладони вес пузырька.

Дени тем временем, закрепив конец бинта, помог Теобальту надеть тунику.

Наступила очередь рясы. Послушник встряхнул ее, разгладил складку, отколупнул ногтем приставшую лепешку грязи, аккуратно свернул и опустил поверх горящих дров в огонь. Над поляной по-тянуло полосу густого, белого дыма. Костер быстро прогрыз в ткани дыру. Запахло паленой шерстью. Но пролетел ветерок, и тяжелый дух развеялся. Огонь доел ткань. Только белесые хлопья напоминали теперь о несбывшемся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});