Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого - Диана Гэблдон

Он вопросительно посмотрел на Брианну.

– Иокаста позаботится о твоей крошке-горничной здесь. Ты же не возражаешь, чтобы мы побыстрее отправились в путь?

– Нисколько, – сказала Брианна, поднялась и отставила кружку. – Поедем прямо сейчас?

Я достала бутылки из шкафа, откупоривая одну за одной и принюхиваясь к содержимому. Если тщательно их не высушить, то сочные листья начнут загнивать, и семена не прорастут.

Мысль о плесени заставила меня еще раз задуматься о собственной пенициллиновой плантации. И о том, что в один прекрасный день мне повезет. Из сотен видов плесени, прорастающих на влажном хлебе, пенициллин можно получить лишь из одного определенного. Каковы шансы, что эти бактерии выведутся на одном из ломтиков хлеба, которые я раскладывала каждую неделю? Каковы шансы, что они приживутся и не пропадут? И наконец, каковы шансы, что я замечу их, если все сложится удачно?

Я целый год потратила напрасно.

Даже с сушкой ноготков и тысячелистников не все получалось – невозможно было уберечь их от вредителей. Мыши и крысы, муравьи и тараканы… как-то я обнаружила даже компанию белок, грабивших кладовую, – они разбросали повсюду зерна кукурузы и обглодали половину картофеля, оставленного на семена.

Оставалось запереть материалы для опытов в большом сундуке, который сделал Джейми, или держать все в закрытых деревянных бочках, которым нипочем и зубы, и когти. Однако запечатать еду от четвероногих ворюг значило ограничить и доступ воздуха, а моей единственной надеждой было то, что в один прекрасный день ко мне по воздуху приплывет реальное оружие против болезней.

«Каждое растение лечит от какой-нибудь болезни. Если бы мы только знали, что и от чего!» Подумав о Найавенне, я вновь почувствовала острую боль утраты. Не только ее общество, но и ее знания больше недостижимы. Она научила меня только части того, что знала сама, и я горько жалела об этом, хоть и не так горько, как о потере друга.

Тем не менее я знала кое-что, неведомое ей, – цену хлебной плесени. Получить ее было трудно, распознать и использовать тем более. Но я не сомневалась, что поиски того стоили.

Оставлять хлеб в доме опасно, можно привлечь мышей и крыс. Я попыталась спрятать его на комод – пока меня не было дома, Иэн по рассеянности сжевал половину всего запаса, а мыши и крысы расправились с остальным.

Летом, весной и осенью невозможно было ни оставить хлеб без присмотра, ни сидеть дома и охранять его. Слишком много возникало неотложных дел во дворе и в лесу, меня то и дело звали к пациентам помочь при родах или облегчить страдания при болезни, к тому же нужно было делать запасы.

Зимой, конечно, часть вредителей умирала, отложив яйца на весну, а другая часть впадала в зимнюю спячку под одеялом из опавших листьев. Но воздух был слишком холодным, чтобы зародились живые споры. Хлеб, который я откладывала для опытов, либо засыхал, либо отсыревал – в зависимости от расстояния до очага. Так или иначе, плесень, которая появлялась на нем, была либо оранжевой, либо розовой, мне она не подходила.

Надо еще раз попробовать весной, подумала я, принюхиваясь к сухому майорану в бутылке. Приятный мускусный запах ударил в ноздри, навевая мечты. Новый дом на гребне холма уже растет, фундамент заложен, комнаты намечены. Из хижины был виден возведенный на противоположной стороне хребта каркас, темнеющий на фоне ясного сентябрьского неба.

К весне его достроят. Я попрошу мужчин оштукатурить стены, положить дубовые полы, вставить оконные стекла в прочные рамы, через которые не пролезут ни мыши, ни муравьи, отведу одну из солнечных уютных комнат себе под кабинет и буду принимать там больных.

Мои радужные мечты нарушил хриплый рев: Кларенс возвестил о прибытии гостей. Я заслышала далекие голоса, доносящиеся между экстатическими выкриками Кларенса, и поспешно убрала подальше разбросанные пробки и бутылки. Наверное, вернулся Джейми вместе с Фергусом и Марсали – по крайней мере, я на это надеялась.

Джейми был уверен в благополучном исходе судебного процесса, тем не менее я волновалась. Конечно, британское право в абстрактном смысле представляло собой одно из величайших достижений цивилизации, но мне довелось видеть слишком много конкретных случаев его применения, чтобы сохранить какие-то иллюзии. С другой стороны, я была уверена в Джейми.

Рев Кларенса свидетельствовал о том, что животное достигло высшей степени возбуждения, однако звук голосов стих. Странно. Вдруг что-то все же пошло не так?

Я сунула в шкаф последнюю бутылку и вышла на порог. Во дворе никого. Кларенс обрадовался, завидев меня, но больше ничего не происходило. Хотя кто-то пришел – куры в панике попрятались по кустам.

У меня по спине пробежал холодок, и я завертелась, глядя по сторонам. Никого. Каштаны позади дома вздыхали на ветру, солнце играло в пожелтевших листьях.

Я знала наверняка, что я не одна. Что за черт!

А нож остался лежать на столе!

– Саксоночка, – раздался голос Джейми, и сердце чуть не замерло у меня в груди. Я повернулась к нему с облегчением, к которому примешивалась определенная доля досады. Что за игры?!

На долю секунды я подумала, что у меня двоится в глазах. Они сидели на скамейке за дверью, бок о бок, рыжие волосы искрились на солнце.

Я задержала взгляд на лице Джейми, сияющем от радости, затем повернулась направо.

– Мама!

То же самое лицо, и та же самая сияющая радость. Я ничего не успела сообразить, прежде чем она заключила меня в объятия, и почва ушла у меня из-под ног, как в фигуральном, так и в буквальном смысле.

– Мама!

У меня перехватило дыхание, я не могла вдохнуть не только от неожиданности, но и от того, что она до ужаса крепко стиснула меня в объятиях. Я смотрела на нее, не веря своим глазам, но это и вправду была Брианна. Джейми стоял подле нее. Он не сказал ни слова, но лицо его от уха до уха расплылось в широкой счастливой ухмылке.

– Господи, а я вас и не ждала, – ляпнула я первую глупость, которая пришла на ум.

Брианна ухмыльнулась во весь рот точно так же, как ее отец. Ее глаза влажно сияли от счастья.

– Никто не ждет испанскую инквизицию![8]

– Что-что? – растерянно переспросил Джейми.

Часть десятая

Разлад в отношениях

Глава 42

Лунный свет

Сентябрь 1769 года

От глубокого сна без сновидений Брианну разбудило прикосновение к плечу. Она вздрогнула и приподнялась на локте. В темноте лицо Джейми было почти неразличимо: камин уже прогорел, и в хижине царила кромешная тьма.

– Я на охоту, lass[9]. Ты со мной? – прошептал он.

Она потерла глаза, собирая сонные мысли, и кивнула.

– Хорошо. Надевай штаны.

Джейми бесшумно поднялся и вышел, впуская в открытую дверь горько-сладкий холодный воздух.

Не успела она натянуть чулки, как отец вернулся, все так же неслышно, хотя нес большущую охапку дров. Он опустился на колени, чтобы разжечь огонь; она же, накинув пальто, вышла на улицу.

Ночь была сказочной; если бы не холод, Брианна решила, что все еще спит. Искрящимися льдинками мерцали звезды; они висели так низко, что казалось, вот-вот сорвутся и с тихим шипением угаснут во влажном тумане, укрывшем деревья на склоне горы позади хижины.

Сколько же сейчас времени? Брианна поежилась, когда сырые доски в уборной коснулись теплой после сна кожи. Похоже, только-только перевалило за полночь, до рассвета еще далеко. Мир вокруг молчал: ни единая пчела не жужжала над грядками, ни один лист не шелестел, даже сухое кукурузное поле крепко спало.

Когда Брианна толкнула дверь хижины, изнутри поднялась густая волна запахов дыма, жареной еды и спящих тел; казалось, воздух внутри можно резать, в то время как на улице дышалось сладко и легко…

Джейми уже собрался; на поясе у него висели кожаная сумка, топорик и пороховой рожок, на плече – холщовый мешок. Брианна не стала входить; с порога она смотрела, как он наклоняется и целует спящую мать.

Конечно же, Джейми слышал ее шаги, и это был лишь невинный поцелуй в лоб… Вот только Брианна отчего-то ощутила себя извращенкой, подглядывающей за интимной сценой, особенно когда Клэр выпростала из-под одеяла бледную руку и с щемящей сердце нежностью погладила Джейми по лицу.

Брианна резко отвернулась; щеки запылали, несмотря на холод. Когда Джейми вышел, она уже стояла на дальнем краю поляны. Он захлопнул дверь и дождался, когда изнутри лязгнет засов.

В руках отец нес ружье – очень длинное, едва ли не с него ростом. Джейми не сказал ни слова, лишь улыбнулся и кивнул в сторону леса. Брианна пошла за ним, шагая по едва заметному следу в зарослях каштанов и елей. Сапоги Джейми сбивали с травы росу, оставляя в серебристой ряби темную полосу.

Тропинка долгое время причудливо вилась на одном уровне, потом вдруг резво побежала в гору. Рассвет Брианна не заметила, скорее почувствовала. Вокруг по-прежнему было темно, но тишина постепенно отступала.