Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире. Почему Азия станет доминировать, у России есть хорошие шансы, а Европа и Америка продолжат падение - Джим Роджерс

Шло время, я продолжал инвестировать за рубежом и открывать за границей банковские счета. Это была естественная эволюция: если я хотел инвестировать в Германию, то мне нужен был немецкий счет (он был явно удобнее), и я всегда инвестировал через самый крупный банк страны, рассуждая так: если уж он попадет в беду, то правительство его по крайней мере национализирует, а я не подвергнусь риску все потерять. Когда-то, чтобы вложить деньги в банк, достаточно было просто зайти в него с улицы. Сейчас, конечно, для любого американца это практически невозможно. Если вы приходите в банк и вам вообще позволяют открыть счет, предстоит пройти серьезную серию проверок вашего прошлого и вашей надежности. А когда-то можно было открыть счет и по телефону, пару раз я просто звонил из Нью-Йорка. Я представлялся и говорил, что хочу открыть счет, что пришлю факсом копию паспорта и пошлю чек. Теперь так больше делать нельзя, ведь мы родом из «свободных страны».

Открывая счет в швейцарском банке, я мысленно перенесся в дни своей учебы в университете. В Оксфорде было не так много американцев, но те, кого я помню, как правило, вместе завтракали, и я с ними тоже. Они обычно разговаривали о политике, и однажды я сказал им, что – хотя все они мечтали стать президентами США, – планирую стать цюрихским гномом. Они сочли мои слова очень забавными, но, не будучи знакомыми с финансами, вряд ли до конца поняли, что я имел в виду.

Уничижительное прозвище швейцарских банкиров (которое впоследствии они, однако, приняли с проказливым удовольствием) появилось как раз в тот год, когда я приехал в Англию. Кто-то из левых политиков употребил его при обсуждении вопросов спекуляций с британским фунтом. Оно приписывается лидеру фракции Лейбористской партии Джорджу Брауну, который после совещания, посвященного краху валюты, объявил: «Цюрихские гномы опять за свое!» Это выражение должно было вызвать в памяти образ маленьких жадных подземных жителей, персонажей европейского фольклора, без конца тайно пересчитывающих свои сокровища. Премьер-министр Гарольд Уилсон пообещал противостоять этой «зловещей» силе.

Самые престижные швейцарские банки были учреждены сразу после Великой французской революции, во время смутного времени (оно окончилось приходом Наполеона к власти во Франции). Банкиры бежали из Франции и перевели свои деньги за горы, в Женеву, благо она была недалеко. Можно обнаружить, что некоторые старейшие частные швейцарские банки были основаны в 1795 и в 1803 году. Но уже к тому времени банковские традиции этой страны давно сложились. Швейцария была международным финансовым центром с конца эпохи Возрождения. С этого времени она известна своей стабильностью, здоровой экономикой и щепетильностью в финансовых вопросах. Страна предоставляла убежище состоятельным беглецам, скрывавшимся от политической смуты в Европе – от французских аристократов, бежавших от гильотины, до евреев, спасавшихся из Германии полутора веками позже. Сейчас Швейцария по некоторым причинам притягивает также деньги бесчисленных тиранов, преступных организаций и негодяев.

Швейцария традиционно хранит банковские тайны всех клиентов. Конечно, предполагается, что все банки ничего не рассказывают о ваших делах. Например, если вы вкладывали свои средства в чикагский банк лет пятьдесят назад, то могли надеяться на то, что этот факт будет храниться в секрете. Сегодня в Америке, как мы убедились, все уже не так. Государство может заглянуть в ваш банковский счет, в вашу спальню, почту – куда угодно. Таким образом, у нас отняли конфиденциальность личной информации, и швейцарцы тоже вынуждены частично поступиться своими тайнами под давлением Соединенных Штатов. Правила банковской тайны в Швейцарии, увы, сейчас соблюдаются уже не так свято.

Между тем первое, чего хотят люди, переводя средства за границу, – это безопасность. Им нужна стабильность. Они хотят быть уверенными, что точно получат свои деньги обратно, притом по меньшей мере столько же, сколько вкладывали. Это полностью зависит от состояния валюты. А швейцарский франк всегда был в данном отношении безупречен. Вопрос, однако, в том, долго ли это продлится.

Я открыл свой счет в 1970 году, предчувствуя суматоху на валютных рынках. К концу того десятилетия, когда рынки стали более волатильными, люди по всему миру предпринимали попытки открывать счета в швейцарских банках. То же самое происходит и сейчас. Доллар уязвим, евро уязвим, и теперь все ухватились за франк. В 2011 году швейцарский франк поднялся до рекордных уровней по отношению к евро и доллару. В августе 2011 года оказалось, что за полтора года он вырос к евро на 43 %. Это была «серьезная переоценка», согласно расчетам центробанка страны – Swiss National Bank (SNB). Под давлением экспортеров SNB заявил, что «стоимость франка угрожает экономике», и предупредил, что «готов покупать иностранную валюту в неограниченных количествах», чтобы сбить цену на франк.

Угроза экономике? Пусть ноют экспортеры: всем остальным в Швейцарии вроде бы хорошо. Когда франк растет, все, что Швейцария импортирует, падает в цене, будь то хлопчатобумажные рубашки, телевизоры или машины. Уровень жизни населения повышается. Каждый гражданин страны получает выгоду от сильного франка. В Женеве наш зубной техник не звонит в правительство и не жалуется, она счастлива. Все, что она покупает, становится дешевле. Зато звонят крупные экспортеры, и правительство к ним прислушивается.

В день заявления SNB франк упал на 7–8 %. Никто, по крайней мере сначала, не собирался принимать вызов центробанка. Но оказалось, что его манипуляции с валютой могут привести к катастрофическим последствиям. Таким образом, события могли развиваться по двум сценариям.

В соответствии с первым рынок продолжал бы покупать швейцарские франки, то есть Swiss National Bank вынужден был бы печатать все больше и больше денег, что в итоге, конечно, привело бы к девальвации валюты. От этого выиграли бы крупные швейцарские экспортеры, но ведь крупнейшая индустрия Швейцарии, единственная, в сущности, крупная отрасль бизнеса – это финансы. Экономика растет или деградирует в соответствии со способностью нации привлекать капитал. А почему Швейцария привлекает капитал? Потому что иностранцы уверены в стабильности швейцарской валюты. Они знают, что их деньги окажутся там в любой момент и не будут стоить существенно меньше, чем при первоначальном размещении. Но если государство добровольно и сознательно сбивает цену своей валюты, то вряд ли можно рассчитывать на очередь из инвесторов. После Второй мировой войны на протяжении следующих сорока лет все выводили деньги из Великобритании, потому что ее валюта была девальвирована (политики же обвиняли во всем цюрихских гномов). Лондон перестал быть мировым центром финансовых резервов, поскольку британские деньги ничего не стоили. Соответственно, если сейчас девальвируется франк, то со временем он тоже будет никому не нужен. Понизится его ценность не только в качестве платежного средства, но и как резервной валюты. Деньги переедут в Сингапур или Гонконг, а швейцарская финансовая индустрия впадет в стагнацию и вскоре исчезнет.

Альтернативный сценарий был разыгран в июле 2010 года. Тогда Швейцария в последний раз решила ослабить свою валюту и закупила иностранные валюты, чтобы держать их против франка, продавая его, чтобы сбить цену. Но рынок продолжал покупать франки, и швейцарский центробанк, учетверив свои капиталы в иностранной валюте, оставил эту попытку. Тут же, как только банк перестал продавать франки, эта валюта выросла в цене, а все валюты, которые Швейцария приобрела и теперь держала, пошли вниз, а страна потеряла 21 миллиард долларов. Рынок, в конце концов, располагает бо́льшими средствами, чем отдельно взятый банк, поэтому силы рынка одержали победу.

В конце 1970-х годов, когда все стали обращаться к франку, Swiss National Bank, чтобы предотвратить эту волну, ввел отрицательные процентные ставки для иностранных вкладчиков. Правительство учредило налог для всех, кто покупал валюту страны. Это была своего рода форма валютного регулирования. Купив 100 швейцарских франков, вы клали себе в карман всего 70, остальные 30 уходили на уплату налогов. Сейчас франковая лихорадка начинается вновь. The Economist описывает швейцарскую валюту как «непричастного наблюдателя в мире, в котором политики еврозоны оказались неспособны справиться с суверенным долговым кризисом, американская экономическая политика, похоже, направлена на запугивание инвесторов, а японцы проводят интервенции, чтобы ослабить иену».

Все это верно, но, я думаю, проблема значительно серьезнее. Многие десятилетия Швейцария была практически монополистом на финансовых рынках. В результате швейцарцы становились все менее и менее компетентными. Вся их экономика была чрезмерно защищенной. Почему обанкротилась Swiss Air? Потому что ей никогда не приходилось вступать в конкуренцию. Монополия всегда разрушает сама себя изнутри, и Швейцария, в соответствии с этим общим законом, тоже ржавеет изнутри. В результате появляются другие финансовые центры: Лондон, Лихтенштейн, Вена, Сингапур, Дубай, Гонконг.