За все надо платить - Александра Маринина

– Минут десять средним шагом. Хотите чаю? Может быть, вы голодны?

– Хочу чаю, и есть тоже хочу, – впервые улыбнулась женщина, и Оборин заметил превосходные ровные зубы. – Но мне ужасно неудобно вас затруднять. Хотя до метро я без вашей помощи все равно не доберусь. Давайте знакомиться, что ли? Меня зовут Ольга. А вас?

– Юрий. Сосиски будете?

– Я буду все. – Ольга рассмеялась. – А как вы выглядите, Юрий?

– Нормально. – Он пожал плечами. – Типичная средняя внешность. Вы посидите здесь, пока я поесть приготовлю?

– Возьмите меня с собой на кухню, – попросила она. – Я же почти ничего не вижу, так хоть разговаривать с вами буду.

Он снова крепко взял ее под локоть и осторожно повел на кухню. Ольга была так близко, что Оборин чувствовал запах ее духов, тяжелый и дурманяще сладкий. На миг его кольнуло острое чувство нежности к этой взрослой женщине, которая оказалась в зависимости от него и нуждалась в его помощи и поддержке.

– А вы в самом деле меня не видите? – спросил он, усадив ее на табуретку и доставая кастрюльку для сосисок.

– Очень плохо, – призналась она. – Вместо лица – какой-то расплывчатый розовый блин. Вы, наверное, красивый.

– Ничего подобного, – сердито отозвался он. – Я уже сказал, у меня самая обыкновенная внешность. Чем вы занимаетесь, Оля?

– Я медсестра. А вы?

– А я наполовину юрист.

– А на вторую половину?

– Неизвестно что. Вообще-то я аспирант юридического факультета, через год закончу диссертацию, а что потом – понятия не имею. То есть понятно, что я останусь на своей кафедре сначала преподавателем, потом, бог даст, доцентом. Но точно так же понятно, что на эти деньги нормальный человек прожить не сможет. Уйду в адвокатуру, наверное.

– А почему не в фирму? Они юристов с руками отрывают и платят хорошо.

– Да кому я нужен в фирме-то? – презрительно скривился Оборин. – Им нужны цивилисты, хозяйственники, специалисты по договорам. А у меня – уголовное право.

– А переквалифицироваться нельзя? Это же, наверное, несложно.

– Ох, Оленька, ну что вы такое говорите! Представьте себе, что врач-окулист решит переквалифицироваться в дерматолога. Пойдете вы к такому врачу? Будете доверять его профессионализму? А ведь обе дисциплины в одном институте изучают. И у нас точно так же. Когда выбираешь специализацию, то начинаешь углубленно изучать ту отрасль права, которую чувствуешь лучше всего, к которой у тебя душа лежит. Тогда все в радость, тогда никакая зубрежка не нужна, потому что ты внутри себя ощущаешь общую логику отрасли права, и все само собой укладывается в голове и запоминается. Человек должен заниматься тем, что ему интересно, только тогда из этого будет толк. А если менять квалификацию с расчетом на заработок, то новую отрасль никогда не освоишь на уровне мастера, так и останешься подмастерьем на всю жизнь. Вам хлеб белый или черный?

– Черный. А позвонить от вас можно?

– Конечно, сейчас я принесу телефон.

– Юра, если не трудно, захватите из комнаты мою сумку, в ней записная книжка.

Оборин принес телефонный аппарат и сумку. Ольга достала записную книжку и поднесла ее к самым глазам, поворачивая страницы к свету и напряженно вглядываясь в мелкие цифры. Потом она опустила голову, приблизив лицо к кнопкам и почти касаясь их чуть длинноватым носом, и набрала номер.

– Анна Георгиевна? Это Ольга. Извините меня, пожалуйста, но я сегодня до вас не успею доехать. Нет, никак не получается, я до пяти часов не успею. Когда можно подъехать? Завтра? Отлично, завтра, с десяти до двенадцати. Спасибо вам.

Она повесила трубку и горестно вздохнула.

– Ну вот, к зубному опять не попала. Целый год собиралась, все до отпуска откладывала. Боюсь, завтра у меня духу не хватит. Сегодня-то я настроилась…

– Вы боитесь зубных врачей? – удивился Юрий.

– До обморока…

* * *

– Вы боитесь зубных врачей? – спросил он так удивленно, словно медицинские работники какие-то особенные и не должны бояться своих же коллег.

Конечно, она боялась зубных врачей, но при этом помнила, что красивые зубы – одно из ее несомненных достоинств, и посещала стоматолога регулярно, хотя перед каждым визитом два-три дня ходила сама не своя от страха перед возможной болью.

– До обморока, – честно призналась Ольга Решина.

– Значит, вы сейчас в отпуске?

– Ну да.

– Едете куда-нибудь?

– Уже съездила, две недели гостила у родителей, теперь до конца отпуска буду в Москве.

– И много осталось гулять?

– Пять дней, – вздохнула она. – Все хорошее быстро кончается.

Они поели, выпили чаю с шоколадно-вафельным тортом. Исподтишка наблюдая за Обориным, Ольга прикидывала, насколько «трудным» он может оказаться. Та легкость, с которой он привел ее к себе в дом, могла быть следствием легкомыслия, и в этом случае окрутить его будет несложно. Но если это проявление уверенности в себе и сознания собственной силы и неуязвимости, то борьба может оказаться нелегкой и долгой. С первого раза может и не получиться. Без очков она действительно не видела его лица и не могла наблюдать за мимикой, по которой можно было судить о том, как он расценивает сложившуюся ситуацию и что думает о ней, Ольге. Скорее бы надеть очки, чтобы начать хоть как-то ориентироваться.

– Простите, Юра, я вам надоедаю, но мне очень тяжело без очков. Проводите меня, пожалуйста, до метро, – попросила она.

– Конечно, – спохватился он. – Пойдемте.

Он помог ей надеть куртку и, крепко держа под руку, вывел из квартиры. По улице они шли медленно. Ольга и в самом деле почти ничего толком не видела и чувствовала себя крайне неуверенно, то и дело спотыкаясь на неровном асфальте и все сильнее прижимая к себе руку Оборина. Наконец они спустились в подземный переход, и Юрий подвел ее к стенду с очками и оправами.

– Девушка, – обратился он к продавщице, – что у вас есть на минус семь?

– Минус семь? Только вот эти.

Продавщица сняла со стенда и протянула ему нечто совершенно нелепое.

– Но это же мужская оправа. А женских нет?

– Я же сказала, молодой человек, на минус семь – только эти.

– Нет, это ужасно, – решительно сказал Оборин, возвращая очки. – Женщина не может это носить даже под страхом смерти. А если поменьше диоптрии? Оля, можно поменьше?

– Конечно, – торопливо согласилась она, – какие угодно, лишь бы хоть что-нибудь видеть.

– Тогда покажите, какие есть приличные женские очки, – потребовал Юрий.

Продавщица почему-то сразу подобрела и кинулась перебирать висящие на горизонтально натянутых веревках оправы.

– Вот очень хорошая оправа, стекла минус пять. Вот эта тоже модная, минус четыре. Примерьте, я вам зеркальце дам.

Ольга надела очки минус четыре. Сразу заломило глаза и резко заболела голова – стекла были сцентрованы не по ее мерке.

– Нет, эти совсем не годятся. Дайте что-нибудь другое.

– Попробуйте эти.

– Сколько здесь? – спросила Ольга, беря протянутые очки в очень симпатичной оправе.

– Минус три с половиной.

Эти очки оказались лучше, расстояние между центрами было подходящим, и хотя они не давали полной коррекции, но от них зато не болели глаза.

– Годится, – кивнула Ольга. – Сколько они стоят?

Продавщица назвала цену, и Ольга полезла в сумочку за кошельком.

– Ой, а книжка-то! – испуганно охнула она. – Юра, я забыла у вас на столе записную книжку. Вот растяпа! Как же быть? Я без нее как без рук.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответил Оборин, – вернемся. Вы же все равно уже всюду опоздали.

Пока все получалось так, как она задумала. Она должна была оставить у него записную книжку и добиться, чтобы он пригласил ее зайти к нему домой снова. И он пригласил.

Обратный путь до дома, где жил Оборин, они проделали уже веселее, даже в слабых очках Ольга видела значительно лучше, чем вообще без них.

– Я вам доставила столько хлопот, – виновато говорила она по дороге. – Но вы очень меня выручили. Просто не знаю, что бы я без вашей помощи делала. Позвольте мне хотя бы купить что-нибудь к чаю.

Это было рискованным, но необходимым шагом. По реакции на эти слова она должна понять, хочет ли Юрий, чтобы она задержалась у него в гостях, или намеревается только отдать ей записную книжку и прямо с порога развернуть обратно.

– Ну что я за хозяин, если буду позволять гостье покупать продукты, – смеялся Оборин, останавливаясь возле киоска, на витрине которого заманчиво сверкали блестящие обертки шоколада, кексов и пачек печенья.

Ольга незаметно перевела дух. Кажется, все получается.

* * *

Оборин не заметил, как быстро пролетело время. Новая знакомая оказалась на удивление приятной собеседницей. Кроме того, теперь, когда она перестала болезненно щурить глаза и с лица ее сошло выражение беспомощности и неуверенности, он понял, что она невероятно привлекательна. Юрий с удивлением вспоминал свой недавний порыв пригласить в гости новую молоденькую аспирантку. Как он мог заинтересоваться юной глупышкой? Вот Ольга – совсем другое дело. Женственная, зрелая, умная.