За все надо платить - Александра Маринина

– В Министерство социальной защиты. Попробуем там поискать.

На поиски человека, который организовывал экскурсионную благотворительную поездку детей-инвалидов по Европе, у них ушел весь остаток дня. Настя с ужасом думала о том, что ничего не сделала за этот день по текущим делам и завтра начальник спросит с нее результат, которого нет. Одна надежда на Короткова, может, он ее прикроет. Если он раздобыл какие-нибудь факты, то ночью она их обдумает и к утру выдаст какое-нибудь решение.

Сотрудницу министерства Андрееву, жизнерадостную толстушку в обтягивающих леггинсах и длинном свитере, они отловили уже вечером, приехав к ней домой. Андреева оказалась матерью троих детей, которых как раз в это время кормила ужином, и визит гостей был совсем некстати, но она сумела ничем этого не показать, приветливо улыбалась и даже предложила Насте и Тарадину поужинать вместе с ними. От ужина они отказались и продолжали неловко топтаться в прихожей.

– Да вы проходите, – энергично уговаривала их Андреева. – Я сейчас детей налажу, все им положу, и мы с вами сможем спокойно поговорить. Проходите, проходите, не стесняйтесь.

Настя первой прошла в маленькую комнату, которая в этой квартире, по-видимому, считалась «большой», потому что все остальные были еще меньше. За ней бочком, стараясь не задевать мебель, протиснулся Тарадин и недоуменно огляделся.

– Господи, как же они живут в такой тесноте! Здесь же повернуться негде.

– Ну, Владимир Антонович, что вы хотите, она работает все-таки не в частной фирме, а в госсекторе. Вы, наверное, уже забыли, какие у государственных служащих зарплаты.

Тарадин поморщился, но ничего не ответил, осторожно умещаясь на краешке дивана. Через несколько минут хозяйка присоединилась к ним.

– Так что вы хотели узнать о Тамаре?

– Все, – улыбнулась Настя. – Расскажите нам, пожалуйста, все, что знаете о ней.

– Не так уж и много, – пожала плечами Андреева. – Во время поездки мы, конечно, постоянно общались с ней, но Тамара была не очень-то разговорчивой. Такая, знаете ли, вся в себе.

– А почему с вами поехала именно она?

– Ее порекомендовало агентство.

Из кухни донесся звонкий голосок:

– Мам, можно я макароны кетчупом полью?

– Нет, Павлик, тебе кетчуп нельзя! – крикнула Андреева и виновато улыбнулась гостям.

– Значит, до вашего обращения в агентство вы о Тамаре Коченовой никогда не слышали? – уточнила Настя.

– Нет.

– Тамара не упоминала, с какими еще агентствами она работает?

– Кажется, нет… Но я, признаться, не обращала на это внимания. Мне это было неинтересно.

На кухне что-то грохнуло и следом раздался визг. Андреева вздрогнула, но с места не двинулась. Теперь уже слышался оглушительный рев.

– Вы не посмотрите, что там случилось? – удивился Тарадин.

– Я и так знаю. С подоконника утюг свалился. Опять Светланка ерзала и крутилась, вот и задела локтем. Это у нас случается через день.

– Но она же плачет. Вдруг ушиблась?

– Если бы ушиблась, она бы не так плакала. Я своих спиногрызов знаю. Это она просто испугалась. Ничего, пусть привыкает, что есть вещи, с которыми нужно справляться самой. Вы спрашивайте, пожалуйста, не обращайте внимания.

– Припомните, может быть, Тамара рассказывала вам о своей работе – куда ездила, где переводила. Конференции, симпозиумы и так далее.

– Да, вы знаете, было такое. Я сказала ей, что мой муж – врач-ортопед, ученик самого Илизарова, а она ответила, что видела Илизарова на международном симпозиуме в Новосибирске, там была целая бригада переводчиков из Москвы. Мы, конечно, больше о талантливом медике говорили, знаете, две бабы собрались – так они будут внешность обсуждать, а не научные проблемы.

Андреева легко и заразительно рассмеялась. В это время на пороге комнаты возникла живая белокурая кукла с заплаканным лицом.

– Когда папа придет? – требовательно вопросила кукла.

– Папа придет утром, он дежурит, – невозмутимо отозвалась хозяйка. – А что случилось? Зачем тебе папа?

– Он меня пожалеет, – сердито заявила кукла по имени Светланка. – Я плачу, плачу, а ты не идешь.

– Хорошо, детка, ты поплачь до утра, а там и папа вернется с дежурства. Иди, пожалуйста, за стол и все доешь. И проследи, чтобы Павлик не трогал кетчуп.

Маневр отвлечения девочки от собственных страданий был проведен ловко и незаметно. Требуемую долю жалости малышка не получила, но зато ей в руки дали оружие, позволяющее осознать собственную значимость, – право контроля над старшим братом, роль маминой помощницы. Она моментально повеселела и вприпрыжку помчалась обратно на кухню с радостным криком:

– Павлик, не смей трогать кетчуп, мама тебе не разрешает!

Тарадин не смог сдержать улыбку.

– Вы опытный педагог, – заметил он. – У вас, наверное, большая практика?

– Огромная, – кивнула женщина. – Я с девятнадцати лет в детском саду работала, а когда стала расти по административной линии, так своих трое появилось. У меня с детьми никогда проблем не было.

– А у Тамары? Вы ведь возили ребятишек, как она с ними общалась?

– Вы знаете, не очень успешно. – Андреева покачала головой. – Было видно, что она детей не любит и общаться с ними не умеет. Она и сама это знала, даже как-то пожаловалась мне, что у нее контакты с детьми не получаются. Ну, не то чтобы пожаловалась, она вообще ни на что не жаловалась, просто заметила, что уже второй раз едет с детской группой, а понимать ребят так и не научилась. В первый раз, кажется, она ездила с гимнастами из детской спортивной школы на какие-то соревнования. По-моему, в Дюссельдорф, если я ничего не путаю.

– О своей личной жизни Тамара ничего не рассказывала? О семье?

– Нет, в этом смысле она была замкнутой, со мной не делилась.

Разговор с сотрудницей Министерства социальной защиты не прошел зря. По крайней мере было понятно, куда двигаться дальше, где еще искать следы Тамары Коченовой.

* * *

Женщина сидела на ступеньках лестницы и плакала, тихонько всхлипывая. Юрий Оборин уже собрался было пройти мимо нее к лифту, но остановился.

– Что у вас случилось? – участливо спросил он. – Я могу вам помочь?

– Я очки разбила, – пролепетала женщина горестно. – Я не могу без них идти по улице.

Она подняла заплаканное лицо и протянула ему раскрытую ладонь, на которой лежала оправа вместе с осколками стекол.

– Не знаю, что теперь делать.

– Сильные стекла? – спросил Оборин.

– Минус семь с половиной. Я без них все равно что слепая.

– Пойдемте. – Он решительно потянул женщину за руку. – Вам нужно успокоиться, а потом я провожу вас до ближайшего метро. Там в подземном переходе есть лоток «Оптика», купите себе новые очки.

Она жалко улыбнулась, но послушно встала и пошла следом за Юрием. Крепко придерживая ее за локоть, Оборин довел женщину до своей квартиры, пропустил в дверь и сразу направил в ванную.

– Умойтесь, у вас краска потекла.

Через пару минут незнакомка неуверенным шагом, легко касаясь стен, вернулась в комнату. Если бы не беспомощное выражение лица и не напряженно сощуренные глаза, она была бы довольно привлекательной. Оборин увидел, что черты у нее четкие и правильные, длинная, хорошей формы шея, округлые покатые плечи. Женщина села в кресло и, закинув ногу на ногу, расслабленно откинулась на мягкую спинку. Юра по достоинству оценил ее изящные щиколотки и красивые колени.

– Как же вы так неосторожно?

– Тетка какая-то налетела сзади, торопилась на автобус. Я не удержала равновесие, и вот… – Она растерянно развела руками. – Знаете, самое обидное не это. Я хотела доползти до ближайшего автомата, позвонить мужу, чтобы забрал меня, иду и спотыкаюсь, я же под ногами ничего не вижу, за стену дома держусь. А тут мужчина какой-то, с виду приличный, меня увидел и как начал гнать: вот, молодая, напилась с утра пораньше, еле на ногах стоит, шатается, пьяница, проститутка, и все в таком роде. Народ на меня оглядывается, тут же бабки нашлись – любительницы покритиковать молодых, заголосили хором всякую мерзость. Я не выдержала и расплакалась. Представляете? Совсем растерялась, так мне обидно стало, горько, я и разревелась. Сразу же тушь потекла, глаза защипало, в общем… – Она махнула рукой. – Не вижу ничего, слезы душат, вот и зашла в подъезд. Сижу, реву, что дальше делать – не знаю. Со мной в первый раз такое.

– Вы в первый раз очки разбили? – удивился Юрий.

– Да нет, разбила-то не в первый, но у меня всегда в сумке запасные были. А вот в последний год я все никак не соберусь вторые очки сделать. Сначала нервничала, боялась, что разобью единственную пару, а потом как-то привыкла, даже и забывать стала, что запасных нет. Вот, допрыгалась. Далеко до вашего метро?

– Минут десять средним шагом. Хотите чаю? Может быть, вы голодны?

– Хочу чаю, и есть тоже хочу, – впервые улыбнулась женщина, и Оборин заметил превосходные ровные зубы. – Но мне ужасно неудобно вас затруднять. Хотя до метро я без вашей помощи все равно не доберусь. Давайте знакомиться, что ли? Меня зовут Ольга. А вас?