Игра Льора - Мария Токарева

выяснялось, что ерунда, жизненная мелочь. Ни разу ей еще не грозила такая опасность. Может, только однажды, когда они с семьей были на даче, а в антенну попала шаровая молния. Это случилось в начале двухтысячных, Рита тогда еще не родилась, Софья сама была маленькой девочкой. То лето выдалось жарким, грозы шли часто и порой без дождей. Молнии сверкали одна за другой, двухэтажный дом глох от грома. Софья отчетливо помнила огромный огненный шар, который промелькнул в небе. Всего на долю секунды, всего на миг воцарилась космическая тишина, почти вакуум на пределе обострения всех чувств. А потом все разорвал невозможный рокот. Осознать произошедшее не удалось, разум хранил себя от слишком жутких мыслей. В момент смертельной опасности, как ни странно, о ней не вспоминается. А если умер – уже и помнить некому.

Тогда просто снесло антенну, больше напугались соседи, а дом остался стоять. Теперь же за спинкой трона снова казалось, что надвигается шаровая молния, но медленно, невыносимо медленно и без шанса спастись. Память ядовитой змейкой в песках жалила случайными образами.

Ветвистые своды давили, как колонны деревьев в волшебном лесу, заплетали потолок мраком, не пуская свет через узкие окна. А в нелепом убежище, что не годилось даже для игры в прятки, мрак сгущался узлом пеньковой веревки, связывая холодом дрожащие руки.

– К тебе? Будто ты мне на что-то сдался! – усмехнулась чародейка, приближаясь к трону. Казалось, доносится тяжелое дыхание дракона, хотя, скорее, наоборот: холод обездвиживал, душил могильным оцепенением, горьковатым вкусом разложения. При этом доносился тончайший аромат изысканных духов, но они казались кадильным ладаном возле открытого гроба. Софья подавилась воздухом, едва не выдав свое присутствие. Но, похоже, Илэни Тахрапзо шла уже с конкретной целью. Она наступала на старика, шипя как змея:

– Ты кого-то укрываешь, старый дурак?

– Могла бы и повежливее со своим, заметь, родным дядей, – пробурчал нарочито глуповато Аруга Иотил, выставляя напоказ немощь. Но на демоническую племянницу это не действовало.

– Ничего, переживешь. Дошли слухи, что у Раджеда новая гостья из мира Земли, – отрезала чародейка, медленно прохаживаясь по возвышению возле трона.

«Забери жемчужину, пока Илэни тебя не видит», – раздался в голове отчетливый голос Аруги Иотила. Похоже, он оказался еще одним телепатом наряду с Сумеречным Эльфом. Старик отчаянно твердил: «Скорее! Видишь ее? Возле трона!»

Софья растерянно таращила глаза, предметы расплывались и исчезали, смешивались цвета, образуя лишь смутные пятна. Но сквозь них отчетливо проступил круглый столик возле трона. А на нем светилась и переливалась перламутром крупная жемчужина неправильной формы, сквозь которую безыскусно протягивалась серебряная цепочка. Софья непривычно проворно схватила нитку украшения, надевая на шею, пряча под воротник куртки.

«Хорошо… Надеюсь, она поможет тебе», – выдохнул Аруга и, кажется, вновь погрузился в сон или потерял сознание. Больше сил на магическое укрытие у него не осталось. Софья поняла это, когда ее беспринципно выгребли из-за трона. Илэни схватила ее сзади за шею, да так, словно в тиски зажала.

– Вот ты и попалась, зверушка Раджеда.

– Не… Нет! – взвизгнула Софья, но сопротивляться не могла. То ли ее сковывало волшебство, то ли дикий страх. Силуэт женщины в черном платье представал питоновыми кольцами, ее цепкие пальцы обвивали, давя на жилы шеи, заламывая руку. К горлу придвинулось острое лезвие ножа. Еще никогда Софья не знала, как близко может подобраться гибель, еще никогда не испытывала этого оцепенения.

– Дернешься – и… догадываешься? – донесся приглушенный голос. Льоры вечно насмехались, льоры мучили ее, превращаясь в воплощение абсолютного зла.

Не прошло и минуты, как сумрачный зал потонул, растворился нечеткостью линий. Как последняя спасительная ниточка, исчезал обмякший на троне льор Иотил. Бедный старик, который пытался сберечь ее, защитить! Софье казалось, что оставлять его преступно, но от нее вновь ничего не зависело.

Взгляду предстали иные пределы: белые стены в духе ампира с барельефными колоннами, обширные окна с многослойными красными портьерами. По стенам на полочках элегантно расположились изысканные вазы в стиле китайского фарфора.

– О нет, милочка. Это не твои покои, – издевательски прошипела Илэни. Похоже, они оказались уже в ее башне, но рассмотреть обстановку толком не удалось, потому что картинка тут же сменилась.

Софья до сих пор не определилась, на что похож переход через портал. Да и много ли запоминается, когда все внимание приковано к кривому ножу, что холодным прикосновением смерти прижимался к тонкой шее! Наверное, у колдуньи были и магические цепи, но, похоже, ей доставляло удовольствие держать в дрожавших от нетерпения руках оружие и трепетавшую жертву.

– Вот теперь мы на месте, – рассмеялась Илэни, но голос ее звучал искусственно, как из динамиков.

Декорации резко сменились, глаза не успевали привыкнуть к полумраку. Подвал без окон, казематы с клетками, стальные прутья – еще пару дней назад Софья не предполагала, что хоть когда-нибудь встретится с подобным окружением так близко. От тюрьмы да от сумы… От тюрьмы…

Илэни втолкнула несчастную пленницу в одну из клеток, точно животное в зоопарке или цирке браконьеров. Ни ключей, ни замков не нашлось, как и двери – клетка просто сделалась проницаемой на миг, а потом вновь замкнулась, не оставляя и шанса на побег.

Дыхание сбивалось, Софья так и остановилась посреди темницы, глядя на Илэни. А чародейка в свою очередь в упор посмотрела на нее, точно хищник на добычу, которую бережет напоследок для кровавого пиршества.

Илэни, топазовая чародейка. Так вот какое чудовище вырастил в неволе Аруга Иотил! Она обладала невероятно гладкой бледной кожей и чертами лица точеной фарфоровой статуэтки, выглядела лет на тридцать с небольшим. Величественную осанку подчеркивало старинное платье с высоким воротом и жестким корсетом, густые черные волосы были собраны в замысловатую прическу, подхваченную сеткой, с которой на высокий лоб свешивался небольшой кристалл дымчатого топаза. На первый взгляд, шикарная женщина, аристократичная. Но только помертвелый, неподвижный взгляд ледяных зелено-желтых глаз отпугивал и сковывал, точно гипноз кобры. Алые губы, очерченные в форме сердца, застыли в улыбке, но не содержалось в ней ни радости, ни даже торжества. Только вскинутые брови отражали высшую степень презрения и брезгливости.

– Да у Раджеда портится вкус! Похищать таких замарашек, как ты… – цыкнула Илэни. – Наслаждайся пока своей ролью приманки. Думаю, мы весело проведем время в ожидании его прибытия.

При этом глаза ее зажглись неподдельным оживлением садиста. Софья тонула в потемках безмолвия, превращаясь в изваяние, да не из мрамора, а из хрупкой живой древесины, к которой подбиралось пламя. А чародейка дымчатого топаза уже открыто ухмылялась, обнажая пару острых клыков.

* * *

Развалины тонули в мареве серых, бесцветных