Сабелла - Танит Ли

— Видите крошечную ложбинку вон там? — услужливо пояснял смотритель. — Никто так и не догадался, для чего она могла предназначаться. Чтобы разрезать такую плиту, требуется мощный лазер, не меньше. Взгляните, далее объект представлен в разрезе.

Осветился следующий модуль. Саркофаг, расколотый, будто грецкий орех.

Сердце бешено заколотилось. Просто невозможно остаться в живых, если сердце бьется так часто.

— А вот здесь мы будто попадаем внутрь…

Включилась подсветка третьего модуля. Да, вот оно. Чем бы оно ни было. Это было похоже на пучки желтых струн и серой проволоки. А потом я поняла, что передо мной череп — совсем как человеческий, совершенно обычный и вполне мертвый.

— Здесь перед нами марсианин, — провозгласил смотритель. — Точнее, новомарсианин. Не прах, но кости. Теперь взгляните на одеяния, в которые было задрапировано тело покойного, — он устремился к следующему модулю.

Кости истлели, но саван — нет. Это был кусок ткани, больше всего похожей на очень хороший искусственный шелк и лишь самую малость потускневшей от времени. Рисунок или, возможно, вышивка на ней была четкой, как фотография: мужчина склонился, чтобы испить из чаши, которую подавала ему женщина. Оба были обнаженные, безволосые, но очень красивые. Рядом с первой была изображена еще одна пара — или, скорее, те же самые мужчина и женщина, как рисуют в комиксах, развивая сюжет. Женщина целовала мужчину в шею. Оба рисунка выглядели очень мирно и невинно, если не считать капли кулона на шее у женщины. На первом рисунке капля была бесцветной, как белый бриллиант, на втором — красной.

— Боюсь, теория здесь несколько хромает, — произнес смотритель. — Вам интересно? Одно время шли жаркие споры, стоит ли хранить подобные экспонаты в подвале церкви, если теория верна. Однако, бесспорно, лучшее место для зла — прямо под оком у Господа. Если, конечно, это и вправду зло.

— Было бы интересно послушать.

— Ну, прежде всего, сюжет этих изображений не содержит ничего особенного — исполнение супружеского долга, семейный быт. Потом за дело взялись специалисты по визуальной семантике. Идея состояла в том, что поскольку нам показаны два достаточно специфических действия, между ними должна быть определенная взаимосвязь. На первом рисунке женщина подносит мужчине чашу, и он пьет. На втором он дает напиться женщине, — смотритель умолк и с опаской покосился на меня. После того, как я сорвалась, услышав ангела, он боялся моей излишне нервной реакции на его слова. — Я имею в виду, что она пьет кровь из его сонной артерии. Следовательно, если теоретики не ошибаются, мы имеем дело с вампиризмом. Скорее всего, в этом нет ничего сверхъестественного, возможно, это просто ритуал. Мы так мало знаем о новомарсианах… — и он ударился в рассуждения, как еще можно трактовать изображение на саване.

Я стояла и вызывала в памяти тот приезд Касси в гости к матери. Тетушка вообще не обращала на меня никакого внимания — пока не перечитала материнские письма с недоговорками и намеками. Мама, наверное, ты видела камень и рассказала о нем своей сестре. Я знаю, ты видела его, и когда он был чист и прозрачен, и когда бывал кровавым. И этого хватило, чтобы Касси уловила связь между копиями в церковном подвале, которые, как она считала, показал ей сам Господь — и мною…

— Но суеверие подобно вину — от пристрастия к нему очень трудно избавиться, — тем временем говорил мой гид. — Худшие времена для нашей экспозиции наступили, когда строительный робот извлек из-под земли кости.

Я кое-что поняла про этого человека. Невзирая на то, что он волновался за меня, причем вполне искренне, он все же привел меня сюда, вниз, потому что после случая с ангелом был уверен, что моя реакция на его экскурс будет крайне эмоциональной, возможно, даже истеричной. Много месяцев у него не было посетителей, перед которыми он мог бы потешить самолюбие, и когда я закричала в церкви, где-то в глубине темной стороны его души нарисовалась картина, как я еще немного повизжу среди экспонатов. А я вот не стала. И теперь он ждал. Пора было хоть что-нибудь сказать.

— Вы хотите сказать, что были найдены и другие захоронения?

— В некотором смысле. На самом деле я имел в виду, что за пределами собственно могилы, в подземном тоннеле, были обнаружены человеческие кости.

Наверное, я ослышалась. Такого не могло быть.

— Человеческие?

— О да. И эта загадка вызвала множество глупейших пересудов со стороны противников того, что мы храним здесь артефакты захоронения. Я помню одну леди, которая приехала сюда аж из самого Ареса, чтобы высказаться. У нее еще была такая громкая фамилия… что-то вроде Куперман…

— Коберман, — машинально поправила я, не успев прикусить язык.

— Точно! По-моему, именно так ее и звали. А откуда вы знаете?

— Коберман — весьма известное в Аресе имя. Очень богатое семейство бизнесменов.

— Могу поверить. Так вот, эта леди очень много говорила о Боге и о том, в каком долгу она перед Ним. Она, не побоюсь этого слова, пугала меня. Но оказалось, что все ее возражения против музея совершенно беспочвенны, она даже не знала о человеческих останках. И тогда Пеннингтон, тогдашний смотритель, проболтался ей о них. Леди побледнела как смерть. Это был первый случай, когда женщина потеряла сознание в нашей церкви — вы едва не стали второй. А когда она пришла в себя, то, представьте, заявила, что у нее было видение. Я люблю Господа своего, мисс Холланд, но все эти озарения, подобные удару молнии…

Я ничего не чувствовала. Нет, не совсем так. Я ощущала холодное лезвие у своего горла — легкое, как крыло бабочки. Я не могла подтолкнуть его, но этого и не требовалось.

— Дело в том, — продолжал свой рассказ смотритель, — что кости, которые извлек на свет строительный робот, принадлежали совершенно здоровой девочке, примерно одиннадцати лет от роду, только-только вступившей в пору созревания. Причина смерти осталась неясна, но я думаю, что она забралась в тот лаз, играя, а в воздухе, наверное, было что-то не то, и ребенок задохнулся. Но для суеверов такое объяснение не подходит. Кто-то заманил ее и убил там, говорят они. Ну кто в здравом уме согласится, что склеп может заманить и убить девочку?

Мне было холодно. Господи, как холодно! Я замерзла до костей, до корней волос, до кончиков пальцев, даже слезы замерзли. Холодно, холодно, холодно…

— И кто же это был?

— Девочка, которой принадлежали кости? Видите ли, признаю, что это прозвучит забавно. Смерть наступила примерно за одиннадцать лет до того, как были найдены останки. Несмотря на то, что некоторые фрагменты разрушились под воздействием марсианской почвы, нам удалось точно установить год смерти. Но вся проблема в том, что в тот год у нас в Восточном не было зафиксировано ни одного случая, чтобы ребенок пропал без вести. Обычно в подобных ситуациях останки идентифицируют по зубам. У покойной были прелестные маленькие зубки, в основном безупречные и здоровые, но над одним из коренных все же поработал врач. Подняли все записи стоматологов за соответствующий год, и единственным ребенком, которому, согласно документам, лечили тот же зуб, оказалась девочка по имени…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});