Венецианский соблазн - Вероника Франко

магазинчика, вспоминаю:

– «Пассату» забыли!

– Чего?

– Протёртые помидоры для запеканки из баклажан. Давай, я постою здесь с пакетами, а ты вернись, купи.

Джеймс уходит. В предвкушении своего поварского дебюта в Италии, безразлично смотрю на сувениры, выставленные в больших корзинах около очередной лавочки. Случайно взгляд падает на стенд со свежей прессой, путеводителями и яркими открытками, на которых изображены амальфитанские пейзажи. Волна ужаса и ледяного пота окатывает с головы до ног. В глазах темнеет на мгновение. Жмурюсь, мотаю головой и, как в замедленной съёмке, подхожу к стенду. Дрожащими руками беру газету. Заголовок гласит: «Убит венецианский архитектор Марчелло Ромеро. Полиция предполагает мафиозный след в деле».

Глава 25

Полина

Становится трудно дышать. В висках тикает. Открываю первую страницу. На ней фото улыбающегося Ромеро. Рядом снимки с места преступления.

«Вчера на границе Италии и Франции был расстрелян архитектор Марчелло Ромеро. По словам очевидцев примерно в пять часов вечера трассу перекрыли два чёрных внедорожника без номеров. Несколько человек вышли из них и выпустили автоматную очередь по машине жертвы. После чего скрылись в неизвестном направлении. Кроме мужчины в салоне автомобиля находилась его жена. Подробности трагедии выясняются. По данному делу ведётся следствие. Погибший, уроженец Калабрии, жил и работал в Венеции…».

Дальше читать не могу. Слёзы градом льются из глаз. Ко мне подходит Джеймс.

– Полина, что случилось? – недоумённо спрашивает он. Замечает в моих руках газету. Лицо Тейлора заметно бледнеет.

– Ты знал? Да? Знал об этом? – кричу, захлёбываясь рыданиями.

– Нет, нет. Я не знал, – англичанин пытается меня обнять.

– Я не верю тебе! – вырываюсь из его рук.

– Синьоры, добрый день! – продавец спешит вмешаться в происходящее. – У вас всё в порядке?

– Да, да. Спасибо, – Тейлор отдает несколько монет за газету и быстро отделывается от итальянца. – Пойдём! – рявкает командным голосом.

– Отстань от меня, – бегу вперёд по узкой улице, игнорируя любопытные взгляды прохожих.

Джеймс догоняет меня уже на площади у фонтана.

– Полина, быстро успокойся! Хватит привлекать к себе внимание! – тон англичанина холодный и жёсткий. – То, что случилось с Ромеро, было предсказуемо. Именно поэтому мы здесь.

До меня совершенно не доходит смысл сказанного. Истерика – штука неконструктивная.

– По твоей вине гибнут люди! Для тебя нет ничего святого! – кричу во всё горло.

Джеймс

Нужно срочно увезти Полину в дом, пока мы не стали главной достопримечательностью приморского городка. Здесь всё тает в неге и спокойствии. Ничего вызывающего не происходит годами. А рыдающая иностранка на центральной площади – повод для пересудов и домыслов. Зная любовь итальянцев к сплетням, уже к вечеру все деревни вокруг будут обсуждать этот инцидент.

Не церемонясь, хватаю девушку за руку и затаскиваю в ближайший переулок. В душе проклинаю архитектуру южного города: дома стоят настолько близко друг к другу, что внутри них слышно каждое слово, произнесённое на улице. Особенно, если учесть жару и распахнутые настежь окна.

Мне хочется упокоить русскую. Обнять её. Смерть Ромеро стала сильным потрясением для Полины. Видимо, она никогда раньше не теряла близких людей. Её реакция объяснима и понятна. Но центр Амальфи – не самое удачное место для проявления бурного горя. Поэтому, вместо слов утешения, сильно встряхиваю девушку за плечи и снова рявкаю на неё:

– Рот закрыла! Сейчас мы сядем в такси, приедем домой, и там бейся в истерике по своему хахалю сколько влезет! – я не верю, что Полина всё ещё любит Ромеро, но верю в шоковую терапию.

Моя грубость производит нужный эффект. Русская замолкает. Достаю из кармана носовой платок и протягиваю Полине:

– Вытри слёзы.

Вижу, как трясутся её руки. Взгляд полон боли. А может, я ошибаюсь? И она всё ещё питает нежные чувства к архитектору, несмотря на то, что было между нами? Ведь с её стороны никаких признаний я не слышал. Хотя, слова для меня значили всегда меньше, чем действия.

Мы приезжаем в наше убежище. Всю дорогу Полина давится слезами и беззвучно рыдает. Меня начинает это раздражать. Венецианский ублюдок обманывал её много лет. Привёз прямо в лапы дружков-мафиозников. Даже не подумал спасти. Без колебаний пустил в расход. Только чудом девчонка избежала смерти. А убивается по Ромеро, как по порядочному человеку.

Переступив порог, русская бежит в спальню и закрывает за собой дверь. Снова ревёт в голос. Бросаю пакеты с продуктами на кухне. Сейчас не до еды.

– Мне надо отлучиться ненадолго, – говорю Полине, в надежде, что она способна меня услышать. – Пожалуйста, не наделай глупостей до моего возвращения.

Ответной реакции – ноль. На всякий случай запираю дом на ключ. Понимаю, это мало поможет в случае, если девушка вздумает выкинуть какой-нибудь фортель. Но сторожить её не собираюсь. Есть дела поважнее. Последние новости вынуждают насторожиться и, наконец, разведать обстановку. Интуиция подсказывает, что скоро нам придётся сваливать с побережья.

На том же такси, что привезло нас из Амальфи, уезжаю в Майори. Покупаю там сим-карту и звоню Джиджи.

– Это Смит, – без предисловий говорю в трубку.

– О, дружище! – радостно отвечает неаполитанец. – Как дела? Всё хорошо? Дом понравился?

– Да, дом отличный. Слушай, дело есть. Мне нужна машина. Такая, от которой в случае необходимости будет не жалко избавиться. Что-нибудь неприметное. Сможешь найти?

– Да, без проблем.

– Отлично. Желательно, чтобы её пригнали на побережье сегодня к вечеру. Край, завтра утром.

– Постараюсь.

– И ещё, на пристани Амальфи стоит арендованный в Салерно катер. Его надо вернуть в агентство по прокату судов. Сможешь договориться с кем-нибудь об этом?

– Сделаю. Он с документами?

– Да. Катер чист. Ключи и бумаги на него оставлю в баре напротив собора.

– По рукам, брат. Жди машину.

– Только не затягивай. Этот номер у меня будет до завтрашнего утра.

После Джиджи звоню Нику.

– Тейлор, мать твою! Наконец-то! – начальник зол, но в его голосе удавливаются нотки облегчения. – Где тебя носит?

– Не важно. Какие вести с полей?

– Что значит «не важно»? Устроил заваруху в Калабрии и исчез без следа! Уилсон до сих пор разгребает дерьмо с итальянскими властями.

– Ему на пользу. Впредь будет думать, прежде чем подставлять меня.

– Он написал рапорт на тебя. И, честно говоря, мне стоило немалых усилий, чтобы замять этот инцидент в центральном управлении.

– Спасибо, – отвечаю сдержанно, хоть желание рассказать о своих подозрениях относительно чистоплотности помощника распирает меня. Но веских доказательств против Уилсона нет. Поэтому сдерживаюсь. – Так что с новостями?

– Ромеро убрали.

– Я в курсе. Об этом пестрят все газеты.

– Ещё бы! Давненько не было такого вопиющего случая, чтобы мафия в открытую средь бела дня расстреляла кого-то на