Краски - Павел Ковезин

глаза. Передо мной были стены всё той же квартиры, в которой я вырубился после ухода Лейлы. Чувствовал я себя погано. Не помогла ни вода, ни бутылка пива. Действие наркотиков уже давно закончилось, теперь пришли последствия. Ещё пару часов и грёбаная ломка сведёт меня с ума. Чёрт. Нужно что-то делать.

«Знаешь что, Йохан? – раздались в голове последние слова Лейлы. – Ты грёбаный эгоист. Тебя заботят только твои проблемы».

Это не так. Это, чёрт подери, не так. Я заботился о Лейле, заботился об этой девчонке. И сейчас забочусь. Да, всё это заключается в том, чтобы изолировать их от моего общества. Я не могу отвечать за них, если даже с собой не могу разобраться. Психованный Сиджи, словно чёртик из табакерки, в любую секунду выпрыгнет из меня и тогда неизвестно, к каким последствиям это приведёт. Я спрятался здесь, в моей воображаемой крепости, в одиночестве, и всё, на что меня хватило в нужный момент – это уснуть. Рут пропадает неизвестно где, у Лейлы сдают нервы пока она бегает то за мной, то за этой девочкой. А я – беспомощное существо с проблемами в голове, которое только доставляет им лишних проблем.

Именно в этот момент, с чувством недосыпа, сушняком и просто неимоверной усталостью, лёжа на облезлом диване, я пришел к осознанию, что нужно что-то менять. Пока всё, что я делал – на полной скорости катился в пропасть и рассуждал о том, что правильно, а что нет. Но рано или поздно должен был наступить тот критический момент, когда нельзя было просто отлеживаться. Рут может попасть в беду. Лейла может нажить неприятности из-за неё. А я – и есть одна сплошная беда. Но сейчас мне было плевать. Я докажу Лейле и в первую очередь самому себе, что я не трус, не эгоист и способен на что-то большее, нежели просто напиваться или обдалбываться всякой дрянью. Хотя без дури проблему было не решить.

Бас открыл дверь после второго звонка. Увидев меня, он не обрадовался.

– Что? Опять приспичило? Только вчера ночью же заходил.

Я неуверенно кивнул. Одно дело, когда сюда приходит самоуверенный Сиджи, и совсем другое – помятый я, глубокой ночью и, к тому же, ещё и без денег.

– Одолжишь мне пакетик? – неуверенно спросил я его спину, когда мы проходили к нему на кухню.

Бас взял чайник и налил в кружку кипяток. Мне он чай предлагать не собирался.

– Опять?! – разгневанно спросил Бас. – Я через раз тебе одалживаю, ты мне ещё за прошлые деньги не вернул!

– Всё верну, обещаю, – я поднял ладони, – с процентами.

– Знаю я твои обещания, – он отхлебнул чая.

– Бас, прошу, – умолял я, – это последний раз. В следующий визит я приду с деньгами.

Здоровяк поставил кружку на стол и вышел из кухни. Через пару минут он вернулся с какой-то газетой, и, облокотившись на стол, расправил её.

– Больше двадцати четырёх часов назад из психиатрической клиники сбежал опасный пациент. Всем, кто обладает какой-либо информацией о его местонахождении, просьба сообщить по телефону, – зачитал статью Бас.

После он кинул газету на стол, так, что та приземлилась ровно заголовком вверх. На первой странице красовалась моя фотография, имя и особые приметы.

– Йохан Мориц, – подытожил Бас, – я думал тебя зовут по-другому.

Я тактично промолчал, уставившись на свою фотографию.

– Назови хоть одну причину не сдать тебя за вознаграждение, – сказал этот амбал, скрестив руки на груди.

Я посмотрел на него снизу вверх. Отчего-то мне было страшно смотреть ему в глаза.

– Э-э-м… – промямлил я, не зная, что ответить.

У него были сотни причин и возможностей сдать меня, но раз он до сих пор этого не сделал, значит, и не сделает.

– Да брось, – попытался улыбнуться я и сказать это так, словно мы с ним хорошие друзья, а вся эта сцена с газетой и напряжённым молчанием всего лишь розыгрыш, – ты не будешь связываться с полицией.

Он продолжал сверлить меня взглядом, словно ждал, что я ещё такого выкину.

– Ты барыга, Бас, – в такой же дружеской манере продолжил я, – барыга, а не крыса. Ты же не хочешь, чтобы все в Нойкёльне узнали, что ты сдаёшь своих же клиентов?

Если и идти, то только напролом. Если рисковать жизнью, то не оставляя шансов к отступлению.

Следующие несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Наконец он вышел из кухни, и через минуту вернулся с пакетиком порошка в руках. Он кинул его мне, а я еле успел поймать, не веря своим глазам.

– Если завтра не будет денег, ты отправишься обратно в лечебницу. Ты меня понял?

– Понял, – неуверенно кивнул я, пряча пакет в карман, – спасибо.

– Удачи, Йохан, – крикнул он мне в спину с каким-то сарказмом.

После этих слов у меня возникло острое ощущение, что я вторгся на территорию Сиджи. На территорию, на которую мне нельзя было ступать. Но раз он играет на моём поле, то и я буду играть на его.

Спиды делали своё дело, и я снова почувствовал себя суперменом, готовым свернуть горы. Я твёрдо решил начать операцию по поиску Рут, но вот только и понятия не имел, с чего начинать. На шумных улицах Берлина найти её просто не представлялось возможным, адреса её я не знал – только то, что она живёт в Нойкёльне недалеко от меня. В конце концов, не решила же она сбежать от меня обратно к отцу. Это было бы равносильно моему возвращению в клинику.

Недолго думая, я начал с бара, где мы познакомились. Вдруг удастся что-нибудь выяснить. На улице уже стояла ночь, и я окольными путями добрался до входа в бар. Остановился, не зная, что мне делать, когда войду. А что, если меня узнают? Прошло чуть больше суток после того, как я здесь избил отца Рут. Я поднял голову, посмотрев на неоновую вывеску. На лицо упало несколько мелких капель дождя. И в это мгновенье услышал, как дверь бара распахивается и из неё, матерясь и толкаясь, вываливается какая-то девчонка со шлемом в руках.

– Осторожней, – сказал я после того, как она чуть не снесла меня.

– Заткнись, придурок!

Я повернулся, и её силуэт начал фиолетовым цветом плавиться у меня перед глазами. Нет. Нет. Контролировать эмоции. Держать себя в руках. Только на агрессивных девочек-подростков я ещё не срывался. Вдох. Выдох. Всё под контролем. Фиолетовое свечение медленно начало растворяться.

– Эй, псих, – вывел меня из транса голос этой девчонки.

Я попытался сфокусировать взгляд на ней. Распущенные тёмные волосы до плеч, тонкие губы, готовые вот-вот снова меня обматерить, кожаная куртка, джинсы, чёрные берцы на ногах и этот чёртов шлем, болтающийся в руке. Пока я, замерев истуканом, стоял и оценивал её, она сделала два шага вперёд и щелкнула пальцами у меня перед лицом.

– Ты тут, парень? – спросила она. – Это не ты случайно здесь вчера мужика избил?

Я что, настолько популярен? Скоро каждый второй житель этого города будет узнавать во мне психопата, набрасывающегося на людей?

– Допустим, – ответил я, понимая, что вряд ли эта девчонка из полиции.

– Рут ищешь?

– А ты её знаешь? Ты знаешь, где она?

– Знаю. И я только собиралась за ней ехать.

За ней ехать? Это моя миссия. Это я должен её спасти. Мне не нужны помощники в лице неадекватной девочки.

– И где она?

После этих слов девушка развернулась и махнула рукой.

– Поехали, – сказала она, запрыгивая на байк, стоящий у дороги.

Чёрт. Придётся всё-таки составить компанию этой байкерше. Я сел на мотоцикл, крепко взявшись за задние ручки. Девушка крутанула ручку, и байк с оглушительным рёвом сорвался с места.

Через несколько минут бешеной поездки мы оказались в моём районе. Девушка остановила мотоцикл, слезла с него и сняла шлем. Его она взяла с собой, потому что оставить его под сеткой в этом районе было бы как минимум глупо. Я не был даже уверен, что, когда мы вернёмся, байк будет на месте.

– Ну, может,