Пьющие ветер - Буис Франк

— В чем именно ты нас обвиняешь? — спросила Марта.

— Ты говоришь, что хочешь, чтобы мы снова стали семьей, так почему не доверяешь своему сыну?

— Я только этого и хочу: снова доверять.

— Ты не понимаешь, что требовать ничего не можешь.

— Хватит, говори, да не заговаривайся.

Эли оперся на костыли и с гримасой встал. На его покрасневшем лице показались все шрамы жизни.

— Нет, не хватит, разговор не окончен. Я не знаю, сколько мне осталось жить, но, прежде чем уйду, хочу снова увидеть нашу девчушку за этим столом, хочу, чтобы вы перестали делать вид, что ее никогда не существовало, и перестали думать, что ни в чем не виноваты.

Мартин опустил голову. Марта пыталась противостоять натиску отца:

— А как насчет репутации нашей семьи?

— О какой репутации ты говоришь? О той, чтобы жить как рабы, опустив голову, как это делает сейчас твой муж? Ради бога, Марта, я потерял ногу, а вместе с ней и достоинство, а ты говоришь со мной о репутации! А как насчет твоего собственного достоинства?

— Ты, надеюсь, заметил, сколько усилий я сейчас прилагаю, чтобы воссоединить семью.

— Но, милая моя, о каком воссоединении ты говоришь, если Мабель не вернется, и самое ужасное, что ты это знаешь.

— Это не ее настоящее имя.

— Пришло время привыкнуть к этому имени раз и навсегда.

Дед повернулся к Мартину и снова ударил костылем о землю.

— Молчишь? Может, тебе пора начать вести себя как мужчина?

Мартин медленно поднял глаза на старика, тот был прекрасен в своем гневе.

— Ну? — настаивал Эли.

— Я попробую.

— Возможно, это твой последний шанс, может, последний для вас обоих.

Марта бросила на Мартина растерянный взгляд.

Последовало долгое молчание, а затем Эли тяжело опустился в кресло.

— Я тоже голоден, — сказал он.

Люк уставился на деда. Он не понимал всего разговора, особенно того, куда клонит мать со своим рассказом о настоящей семье. У него будет время, чтобы позже попросить братьев все объяснить. У него в голове зажглось одно слово, и он позволил ему вырваться изо рта во всей своей красе:

— Мабель!

Никто ничего не добавил. Марта с трудом встала, словно повинуясь приказу, и пошла за кастрюлей. Люк протянул свою тарелку, и мать механически положила рагу сначала ему, потом всем остальным. Они ели в молчании, каждый по-своему думая о том, кого не хватает за столом. Висящие на стене часы шли под бешеный ритм стрелок, тик-так, тик-так, тик-так, ма-бель, ма-бель, ма-бель, ма-бель, два слога, произносимых механизмом, два слога, мягких, как поцелуй, оставленный на сомкнутых устах.

Жюли Бланш не вышла на работу. Для него это было неожиданностью: при нем такого еще ни разу не случалось. Он попытался узнать причину ее отсутствия, но получил резкий ответ, что это его не касается. Он подумал, что девушка, вероятно, приболела, и время до вечера тянулось, как тяжело груженный поезд.

Времени пойти в город у него не было. Они с Мабель договорились увидеться с остальными братьями на виадуке. Матье уже ушел, чтобы встретиться с Люком.

По дороге Марк не переставал думать о Жюли Бланш. Скорее всего, она вернется уже завтра и все сама ему объяснит. Он проводит ее домой. Они вместе посмеются над его переживаниями. Она растает, может быть, это ее даже взволнует. Когда они дойдут до ее дома, все станет серьезно. Она пригласит его войти так, чтобы никто не заметил. Он последует за ней и захлопнет дверь. Она остановится. Обернется. Он склонится над ней. Сделает первый шаг. Она его не оттолкнет. Вытянет губы, ее лицо будет таким прекрасным, что он уже ничего другого не увидит, потом закроет глаза, чтобы почувствовать вкус ее поцелуя: так делают, чтобы лучше почувствовать аромат фруктов. С ним все будет чуточку не так, как с теми, с кем она целовалась до него. Они сольются, и таинство свершится. Зов кожи. Будет именно так. Остальное увидят лишь огоньки в ночи. Остальное — дело только их двоих. Завтра будет именно таким.

*

Первыми к виадуку пришли мальчики. Они стояли под аркой и смотрели в одном направлении, на восток, как звери, которые выходят на охоту с первыми лучами солнца; они молчали, боясь, что их самое заветное желание не сбудется, желание снова быть вместе, желание, чтобы треугольник наконец вытянулся и стал идеальным квадратом. Верхушки деревьев слегка затрепетали.

— Ты уверен, что она придет? — спросил Люк.

— Уже скоро, — ответил Марк.

— Что-то долго.

— Мы пришли всего десять минут назад.

— Я намного раньше...

— Она, — сказал Матье, протягивая руку.

Мабель появилась далеко на дороге, еще засыпанной сорванной ураганом листвой. Она шагала прямо посередине, там, где было меньше всего гальки. Братья смотрели, как она подходит, стараясь не ступать на крупные камни. Мабель подошла к арке, вытерла ладони о джинсовую куртку, потом заняла место, которое братья оставили специально для нее. Никто не осмеливался заговорить первым, и все смотрели на реку. Под кожей каждого из них как будто бились тысячи маленьких сердечек, как испуганное стадо животных, бегущих в разные стороны, они были пьяны этой чудесной паникой, и все счастливо улыбались.

— Я скучала, — наконец сказала Мабель.

Люк не выдержал и бросился ей на шею. Марк и Матье переглянулись, как будто им нужна была взаимная поддержка, чтобы присоединиться к брату и сестре. Но с места не сдвинулись. Когда Мабель высвободилась из объятий Люка, она сама подошла и обняла братьев.

Чуть придя в себя от оглушительных эмоций, Люк показал пальцем на веревку.

— Видишь? — спросил он у сестры.

— Вижу.

— Поднимемся наверх, как раньше?

— Я сегодня не смогу остаться надолго.

Люк не смог скрыть разочарования.

— Почему?

— Работы много.

— Работа важнее, чем мы вчетвером на веревках?

— Нет, но мне нельзя опаздывать, иначе могут уволить. В следующий раз я пробуду столько, сколько захочешь...

— Когда?

— Скоро.

Люк опустил голову.

— Значит, ты больше на меня не сердишься?

— Я никогда на тебя не сердилась.

— Я думал, что...

— Не будем об этом, забыли, говорю тебе. — Мабель повернулась к остальным: — Как дела дома?

— Мама себя странно ведет, хочет, чтобы мы снова стали настоящей семьей, она сама так сказала, — ответил Марк.

— Наверное, услышала голос с небес.

— Давайте ей расскажем, — вмешался Люк.

— Что расскажем? — спросила Мабель.

Матье бросил на Люка грозный взгляд.

— И нечего так на меня смотреть, это наша сестра, ей нужно сказать о том, что домой приходил Линч.

— Линч? Что ему было нужно?

— Уже все в порядке, — отрезал Матье.

— Это не ответ.

— Он хотел посмотреть на мое ружье, проводит ревизию всякого старья у нас в долине.

Люк собрался снова что-то сказать, но Матье оказался быстрее:

— Говорю тебе, все в порядке.

— Вы что-то недоговариваете, да? Мама поэтому странно себя ведет?

— Еще буря была, и дедушка маму вывел из себя...

— Сказал, что она старая идиотка, — уточнил Люк.

— Ничего себе, и как она отреагировала?

— А он ей слова не дал сказать. Нечего, говорит, о семье рассуждать, пока ты домой не вернешься, — ответил Матье.

— До этого еще дожить надо, — сказала Мабель, сжав кулаки.

— И на папу тоже наехал... И довольно резко, отвечаю.

Мабель разжала пальцы. Немного подумала.

— Он каждый день приходит в «Адмирал», делает вид, что не замечает, но я вижу, что ему стыдно за меня.

— Он сказал, что поговорит с тобой.

— Поживем увидим.

Все замолчали, потом Люк начал забавно махать руками.

— А мы в лесу построим форт, чтобы пиратов гонять, — сказал он.

Марк незаметно подмигнул Мабель.

— Форт Мабель, мы его так решили назвать, — уточнил Люк.

— Это мне очень льстит.

— Льстит? Что это — «льстит»?