Грани уязвимости - Екатерина Петровна Шумаева

как магнитом тянет ко мне и моим девушкам.

Он постоянно писал дурацкие сообщения, я точно знаю кому. Потому что друзей у него нет, кто способен вытерпеть занудство моего любимого братца, кроме Оливии?

– Ты меня слушаешь? – Мама вырывает меня из мыслей.

–Да, но мне пора. Пока мам. – Отвечаю я.

– И одевайся поприличнее. Посмотри на Чака, он всегда одет с иголочки и никаких толстовок и футболок. Люблю тебя. – Говорит она и отсоединяется.

Конечно же, она не забыла упомянуть, что хочет, чтобы я выглядел таким же клоуном, как мой младший брат. Но я не из этой категории.

Предпочитаю практичные вещи черного цвета. Футболки, толстовки, джинсы и спортивные костюмы. Единственная вещь, которая выбивается из моего общего цветового настроения спортивный бомпер, который я обязан носить, как представитель футбольной команды университета. Но маме этого не объяснить. Так же как и то, как смешно смотрится Чаки, когда приходит к нам на стадион в брюках и рубашках. Чтобы провести как больше времени с Оливией и побесить меня больше одного раза в день за завтраком.

Когда он поступил в мой университет, я думал, что мы будем видеться немного реже, например три раза в год. Рождество, День Благодарения и День Независимости. И не тут, а в Палм-Спрингс. Но его дружба с моей девушкой сильно нарушила мои планы.

Прошло десять дней с тех пор, как мы виделись с ней в последний раз. Она не звонила мне, впрочем, как и я ей. Не писала и не подавала никаких признаков. Но завтра утром я заеду за ней, как обычно и мы поговорим. Я попрошу прощения, расскажу ей всю правду о себе. Я даже набросал пару тезисов в свое оправдание на листке, чтобы быть готовым. Я придумывал эти тезисы три или четыре дня, вот как мне было скучно дома.

Стук в дверь отрывает меня от мыслей, и я иду открывать. Раздумывая, натянуть ли футболку, я решаю остаться без нее, наверняка это Чаки, ему опять что-то нужно.

– Привет. – Говорит мне Стейси, стоя в дверях. Сегодня она выглядит лучше, чем в день нашей последней встречи. На ней черные брюки и майка алкоголичка, а так же клетчатая рубашка синего цвета, которую я подарил ей на Рождество.

– Чего ты хочешь? – Спрашиваю ее я.

Она смотрит в мои глаза и говорит то, чего я совсем не ожидал.

– Я хотела бы извиниться и помочь тебе помириться с твоей девушкой. – Говорит Стейси и крутит локон из хвоста. – Впустишь?

– Заходи. – Отвечаю я и иду в комнату, чтобы найти футболку.

В чемодане очень сложно найти что-то, кроме пары новых футболок, еще с этикеткой. Я достаю одну из них, заботливо купленную мамой, белого цвета. Беру ножницы, отрезаю этикетку, и выхожу из комнаты, натягивая ее по пути.

В дверях стоит Оливия, видимо ей открыла Стейси и смотрит на меня. Я прекрасно понимаю, как это выглядит. Открываю рот, чтобы начать оправдываться, но она не дает мне сказать ни слова.

– Я пришла за вещами. – Говорит Оливия, кладя ключи от моей квартиры на тумбочку. – Я быстро.

Она скидывает туфли и начинает быстро перемещаться по квартире, собирая то, что попадается на глаза.

– Подожди. Это не то, о чем ты подумала. – Говорю ей я, когда она заходит в ванную.

Но она молча захлопывает передо мною дверь. Стейси сидит на моем диване молча и снова победно улыбается. Чертова идиотка. Это и был ее коварный план. Но как она так быстро добралась до моего дома? Они живут в одном общежитии, и увидеть, куда направляется Оливия, не составило ей труда.

– Пошла вон. – Говорю я своей бывшей девушке.

Точнее, я говорю это Стейси, ведь Оливия, теперь тоже смело может называться моей бывшей.

Какая же нелепая ситуация. Я стучу в дверь ванной, но Оливия не отзывается. Стейси продолжает сидеть.

Оливия открывает дверь, выходит с гордо поднятой головой и направляется к выходу.

– Если я что-то забыла, передай Чаку, пожалуйста. – Говорит она, но ее голос дрожит.

Я понимаю, что ей больно и обидно, и в этом виноват я.

– Давай поговорим? – Спрашиваю я. – Прошу тебя.

– Не о чем. Хорошего вечера. – Отвечает она и хлопает входной дверью.

Я смотрю на закрытую дверь пару минут, беру лампу и кидаю ее в стену. Потом иду на кухню, разбиваю блендер, который купил для Оливии, тостер и вазу для цветов, в которой засохли пионы. Любимые цветы Оливии.

Беру из холодильника бутылку виски и сажусь на диван, рядом со Стейси.

– Молодец, ты добилась своего. – Говорю я ей. – А теперь уходи. Или я выкину тебя из квартиры собственноручно.

– Хорошо, я уйду. – Говорит она. – Позвони, как протрезвеешь.

Целует меня в щеку и хлопает входной дверью. Я кидаю ей в след бутылку виски, но она, к счастью, не разбивается, ведь в ней еще есть алкоголь, который нужен мне сейчас.

По осколкам и мусору иду на кухню, достаю стакан, подбираю бутылку и сажусь на диван. Листочек с тезисами и оправданиями мне больше не нужен я сминаю его и кидаю на пол. Теперь мне будет очень сложно завоевать ее доверие. Но я люблю ее и сделаю это.

Оливия.

«Не опасаюсь я твоих измен.

Твоя измена – беспощадный нож.

О, как печальный жребий мой блажен:

Я был твоим, и ты меня убьешь»6.

То, что я книголюб, всегда помогает мне в жизни. Вот и сейчас я сижу за рулем своей машины, плачу и вспоминаю наизусть Сонеты Шекспира.

Психолог говорит, что это помогает мне отвлечься от бед и проблем, но как может отвлечь то, что своими строками делает мне еще больней? Ненавижу Картера, ненавижу Стейси, ненавижу себя. Не знаю, о чем хотел поговорить со мной Картер, но я точно уверена в том, что у него всегда есть миллион оправданий. Но как оправдать то, что она находилась у него дома, а он выходил из спальни без майки? Ответ прост, никак.

Проходит примерно полчаса, прежде чем я успокаиваюсь и завожу мотор. Теперь надо явиться в общежитие к подругам, и сделать вид, словно ничего не произошло. Словно сейчас мне не разбили сердце на мелкие кусочки, и на остатках не станцевали канкан. И все это сделал он и Стейси.

Картер больше не существует для меня, радует, что осталось несколько недель, и я уеду домой, сдав сессию. Там я соберу себя заново и забуду весь этот год.

Глава 18