Мария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева

Не обращать хорошо, но разорвать эту паутину нужно. Император решил написать Мерси, попросив, чтобы тот попытался разобраться. Странно, что разумный посол Австрии до сих пор не сделал этого сам.

Оставалось надеяться на успешные роды наследника и затишье после этого.

Дофин

Так и случилось.

Графиня Прованс недавно тоже объявила, что в положении, но этому уже никто не верил, очередная уловка, чтобы отвлечь внимание от королевской четы, так было и в прошлый раз, но как только Антуанетта родила дочь, беременность графини Прованс «рассосалась» сама собой. Новорожденная принцесса графу Прованс не мешала, он оставался наследником первой очереди, и заимей он сына при отсутствии таковых у Людовика, кто знает, как повернуло бы.

22 октября 1781 года Версаль был в напряжении. С утра у королевы начались схватки, и двор засуетился.

На сей раз наученный горьким опытом Людовик не допустил в родильную комнату королевы толпу любопытных. Он видел, как трудно даются дети, сочувствовал жене и всячески оберегал ее от посторонних любопытных глаз. Конечно, выпроводить всех было невозможно, да и просто опасно, непременно пошли бы разговоры о подмене младенца, но хотя бы большинство оставались в соседней комнате. В спальне присутствовали «только» тетушки короля, граф д’Артуа, принцесса Ламбаль, принцесса де Шимуа, графиня де Майи, графиня де Таванн, графиня д’Осенн, принцесса Гемене. Ну, и сам виновник суматохи, конечно, тоже.

Больше всех переживал король, ему казалось чудовищным доставлять жене такие страдания, но как без них рожать детей?

Но долго переживать Его Величеству не пришлось, роды прошли быстро, уже через четверть часа в соседнюю комнату выбежала графиня де Майи с криком:

– Дофин! Но вы пока должны молчать.

Версаль сошел с ума, никому не пришло в голову хранить сообщенную информацию, множество придворных сорвалось с места и с воплями «Дофин! Королева родила дофина!» помчалась разносить новость сначала по дворцу, потом по Версалю, а потом и в Париж.

Пол ребенка и вообще жив ли он, не знала только… мать. Про королеву снова забыли! Нет, она не потеряла сознания и не была равнодушна, напротив. Антуанетта терпеливо ждала, что же скажут. И только когда она почти плачущим голосом произнесла: «Вы видите, я вас ни о чем не спрашиваю», в спальне появился король со спеленатым сыном и торжественно провозгласил:

– Монсеньор дофин просит разрешения войти!

Сын?! Она родила сына?!

Людовик довольно смеялся:

– Да, мадам, вы исполнили наши желания и желания Франции, вы – мать дофина.

Ликовал Версаль, ликовал Париж, ликовала Франция. Королеве готовы были простить все ее траты, все ее грешки за одно то, что она произвела на свет наследника престола. Виват, королева!

Такое долгожданное крохотное тельце, едва показав матери, передали в руки принцессы Гемене – гувернантки детей Франции, на попечении которой пока находилась только маленькая Мария-Тереза. От волнения принцесса едва удержалась на ногах сама, одной из дам пришлось помогать. Слишком долго ждала Франция этот день, чтобы теперь не волноваться.

Ребенка тут же унесли готовить к крещению. Мать осталась одна. Она слышала крики восторга по всему дворцу. Действительно, шествующую в свои апартаменты принцессу Гемене встречали, словно национальную героиню – криками восторга и аплодисментами, хотя все они были предназначены вовсе не самой принцессе, а ребенку на ее руках.

Толпа придворных, с обожанием взиравшая на сверток, провожала гувернантку до самых ее дверей, но и там не разошлась, слишком велико оказалось возбуждение.

Только два человека в Версале не радовались. Граф Прованс, с рождением этого малыша потерявший положение наследника престола, сделал все, чтобы в нужный час в Версале не присутствовать. А его супруга Жозефа получила солидную порцию неприятных ощущений из-за многочисленных восторгов придворных и поздравлений, когда к ней бросались обниматься, совсем не задумываясь, что Жозефа вовсе не рада.

Нет, хорошо зная правила того самого этикета, она нашла в себе силы поздравить Его и Ее Величество, но в ответ на обнадеживающий возглас королевы: «Теперь ваша очередь!» только вяло улыбнулась. Антуанетта была так счастлива, что ей хотелось видеть счастливыми всех вокруг. Королева улыбнулась:

– Я верю, мадам, что и у вас родится сын. Но, поверьте, дочка это тоже очень неплохо.

– Да-да, конечно…

– Жозефа, как скоро произойдет ваше событие?

Графиня лишь пожала плечами, что она могла сказать, ведь наверняка никакой беременности не было. Действительно, графиня Прованс никого не родила вообще, чтобы не позориться, был сделан вид, что произошел выкидыш на маленьком сроке.

Королю и королеве задуматься бы над такими странностями, но они жили своей счастливой жизнью и вовсе не хотели ни в чем разбираться.

– Проклятая австриячка умудрилась выродить щенка! Кто бы мог подумать! – граф Прованс был просто вне себя. А ведь ему всего через полчаса предстояло улыбаться, представляя крестного отца ребенка императора Иосифа на крещении дофина.

Графиня тоже сидела мрачная, рождение этого мальчика отодвигало ее мужа на второй план. А ведь сначала было все так хорошо! У Людовика и Антуанетты не только не было детей, но и полноценной связи вообще. Но потом приехал проклятый австриец, видно убедил короля сделать маленькую операцию, и королева забеременела. Когда уже приближались роды, граф вдруг потребовал от супруги… объявить и о своей беременности тоже!

– Зачем?! – ахнула Жозефа. – Что я скажу потом?

– Вы хотите стать королевой?

– Да…

– Тогда делайте то, что я скажу! Если австриячка родит сына, мы сделаем вид, что у вас выкидыш.

– А если дочь?

– Тогда сделаем вид, что вы родили сына!

– К-как родила?…

– Мадам, вы неимоверно глупы! Я просил вас быть рядом с королевой вовсе не для того, чтобы вы всего лишь шпионили за ней. Да, мне нужны сведения о каждом шаге, каждом платье, каждой трате австриячки, но мне еще нужно, чтобы народ поверил, что королевская семья как была неполноценной, так и осталась. Все должны поверить, что ребенок не Луи! Потому что король импотент, а королева лесбиянка.

– Вы… хотите, чтобы я играла роль ее любовницы? – совсем растерялась графиня.

– Дура! – не удержался муж. – Вы должны выглядеть образцовой женой и матерью, а роль лесбиянки мы отведем вон Полиньяк!

Это был ловкий ход, но применять его срочно не пришлось, в первый раз королева родила дочь. О беременности графини Прованс на время было забыто, видно, у графа Прованс что-то пока не получалось.

Но как только объявлено о беременности Марии-Антуанетты во второй раз, вся грязь снова выползла наружу. Пасквили открыто обсуждали, кто бы мог быть виновником новой беременности королевы. Людовик очень переживал, а сама Антуанетта только фыркала:

– Луи, но мы же с вами знаем, что это вы?

И вот граф Прованс стоял, вымученно изображая радость на лице, и наблюдал за крещением Людовика Иосифа, дофина Франции.

Франция ликовала, фейерверки, праздники с грандиозными шествиями, театральными постановками, балами и праздниками для простых парижан. Модные салоны отреагировали по-своему, Роза Бертин объявила королеве, что самым модным цветом в этом сезоне объявлен цвет «caca-dauphin» в честь маленького дофина. Антуанетта долго хохотала, выясняя, каким образом модные салоны узнают цвет этого самого «caca»? Министр Моды только пожала плечами, что тут такого, всем известен цвет детского «caca», надо полагать, у наследника престола он не слишком отличается от остальных.

Не остался в стороне и Леонар. У королевы серьезно поредели из-за беременности волосы, и, чтобы не заставлять ее носить тяжелый парик, мастер подстриг королеву, щедро украсив прическу перьями. Через неделю Версаль щеголял стрижеными дамскими головками и тысячами перьев на них. Прическа тоже была названа «по-ребячьи» в честь рождения дофина. В общем, каждый отмечал по-своему, но откликнулись все.

Даже пасквилянты, которые снова подняли вопрос об отцовстве. Многочисленные рисунки изображали королеву с младенцем на руках и вопросом: «Кто же его родил?». А король иначе как рогоносцем на них не выглядел.

Антуанетта и сам Людовик очень старались не замечать этой грязи, только они сами знали, каких сил это стоило. И, конечно, не провели никакого расследования и не выявили зачинщиков, как советовал император Иосиф. А зря, потому что пасквили постепенно делали свое дело. Пока дофин был новорожденным, Франция боготворила свою королеву. Благодаря ее за рождение наследника, но немного погодя, когда первый восторг схлынул и снова появились мерзкие домыслы, отношение к «австриячке» снова стало прохладным, если не сказать больше.

Но королева жила своей жизнью, стараясь не замечать выливаемой на нее грязи, она была счастлива полноценной семьей. Двое детей, дофин… любящий муж… и столько хорошего впереди…