Глаза убийцы - Джон Сэндфорд

— Буду рад.

Они продолжали болтать под звон инструментов. Худощавый студент стоял и наблюдал, как толстяк профессор вытаскивает запасное колесо из джипа. Друз подумал, что парень останется, и неожиданно почувствовал облегчение. Но тот подождал немного, посмотрел на часы и сказал:

— Моя жена будет беспокоиться…

— Идите-идите, я справлюсь за минуту.

Студент сел в машину и выехал с парковки, даже не взглянув в сторону кустов, за которыми прятался Друз. Машина двинулась по Университетской улице. Тем временем профессор снял пиджак и закатал рукава рубашки. Продолжая ругаться в темноте, он снял спущенное колесо и поставил запасное. Он действовал четко и умело, не делая лишних движений. Несколько быстрых манипуляций — и колесо встало на место.

Друз сделал глубокий вдох, крепко сжал рукоять оружия правой рукой и вышел на парковку, позвякивая ключами, которые держал в левой руке. Он шагал неторопливо, чтобы не напугать Джорджа.

Профессор поднял крышку багажника, оставив ключи в замке (для убийцы все движения стали невероятно медленными, а мир удивительно контрастным), взял спущенное колесо, стараясь не запачкать брюки, и принялся засовывать его в багажник.

Оказавшись в десяти футах от него, Друз внимательно осмотрелся. На Пиллсбери было пусто, ни одной машины. Профессор, грузный светловолосый мужчина, захлопнул заднюю дверцу джипа и повернулся, услышав звон ключей. Легкий звук должен был его успокоить, предупредить, что человек направляется к своему автомобилю.

— Колесо спустило? — спросил Друз.

Профессор кивнул. Он явно не узнал убийцу, хотя тот находился всего в шаге от него.

— Да, чертова штука превратилась в блин.

— Но вы справились? — спросил Друз, останавливаясь.

Он огляделся в последний раз. Никого. Прохладная рукоять удобно лежала в ладони.

— О да, никаких проблем, — ответил Джордж, надевая пиджак.

Его руки потемнели от грязи с болтов, которыми крепилось колесо.

— Хорошо.

Пряча клинок за бедром, Друз сделал шаг к своей машине, затем резко развернулся, поднял оружие над головой, словно хлыст или мачете, и нанес удар по голове Джорджа двумя дюймами выше правого уха. Профессор упал, ударился о джип и соскользнул на асфальт. Друз размахнулся во второй раз, хотя в этом уже не было необходимости: первым ударом он снес полчерепа. Резкий запах поведал убийце о том, что жертва больше не контролирует мочевой пузырь. Ни он, ни Беккер не подумали о том, что тело будет вонять в машине.

Теперь следовало забыть об осторожности: если кто-то появится здесь в следующие тридцать секунд, все будет кончено. Друз схватил Джорджа под мышки и потащил к своему микроавтобусу. Свет, несколько минут назад казавшийся тусклым, стал ярким, как прожектора на стадионе. Убийца распахнул заднюю дверцу микроавтобуса и бросил тело на черные пластиковые пакеты для мусора, которые покрывали пол за передним сиденьем. Под мешками лежала лопата с короткой рукоятью. Когда тело Джорджа упало на пол, оно надавило на острый конец лопаты, и черенок задрался вверх, прорвав мешки. Друз выругался и попытался опустить рукоять, но тогда тело начало сползать…

Убитый был тяжелым, и его ноги все еще торчали наружу. Друз лихорадочно попытался согнуть их, потом ухватился за отвороты спортивного пиджака, не обращая внимания на болтающуюся окровавленную голову, и попытался засунуть массивное тело в салон, одновременно заталкивая внутрь ноги. Лопата подскакивала вверх и вниз, как качели, затрудняя процесс. К тому времени, как Друз закончил, он весь вспотел.

«Никогда не боялся…» Но сейчас он был испуган. Не слишком сильно, однако вполне достаточно, чтобы вспомнить свои ощущения, восходящие к тому дню, когда он обгорел. Больничные ванны, где с него сдирали мертвую кожу… они пугали его. Как и трансплантация. Когда доктора приходили, чтобы проверить, как идет процесс заживления, он боялся. Он не испытывал страха с тех пор, как вышел из больницы. И вот теперь прежние ощущения вернулись, не так остро, но вполне определенно.

Когда труп Джорджа полностью оказался в машине, на полу за передним сиденьем, убийца накрыл его другими пластиковыми мешками для мусора, а потом опустил вперед задние сиденья, прикрывая его сверху. Они не полностью закрывали тело, но если кто-то случайно заглянет внутрь, он ничего не заметит.

Друз захлопнул дверцу, вернулся к джипу, вытащил ключи из замка багажника и засунул между передним колесом и бордюром. Затем подошел к счетчику стоянки — десять минут. Он вытащил из кармана пару четвертаков и заплатил за два часа, а потом сел в свой автомобиль. Никого поблизости. Только сияющий на другом берегу реки Миннеаполис да далекий печальный гудок такси на Хэннепин-авеню.

Что будет, если двигатель микроавтобуса не заведется? Что, если… Мотор заработал. Друз выехал со стоянки и свернул направо. Ему не встретилось ни одной машины. Он повернул на Университетскую улицу и облегченно вздохнул. Миновал дома, где жили студенты. В сотый раз проверил бензин. Полный бак. Затем покатил по Оук-стрит, свернул налево, на шоссе I-94, и направил машину на восток, к Висконсину.

На автостраде у него появилось странное ощущение. Слишком тихо. Ему вдруг показалось, что машина стоит на месте, а фонари проносятся мимо, как в кошмаре. На развязке у Снеллинг по пандусу прошел полицейский. Друз проследил за ним в зеркало заднего вида, но патрульный продолжал двигаться по Снеллинг на юг и вскоре скрылся из виду.

Друз проехал мимо съезда на Пятую улицу, миновал 61-ю автостраду и свернул на Уайт-Беа-авеню. Он заехал на бензоколонку «Стэндард», позвонил по телефону, который дал ему Беккер, дождался, когда включится автоответчик, и произнес одно короткое слово: «Да».

Затем он вернулся на I-94, двигаясь со скоростью пятьдесят миль в час и не обращая внимания на знаки, разрешающие разогнаться до шестидесяти пяти, у Хадсона пересек по мосту реку Сен-Круа, разделяющую Миннесоту и Висконсин. Друз все дальше углублялся на территорию соседнего штата, отслеживая пройденные мили по стоящим на обочинах знакам, которые начинались на западе каждого штата. Десять миль, двенадцать. На съезде, отмеченном Беккером, он свернул на север.

Через четыре и две десятых мили он заметил три красных отражателя, показывающих знак поворота. Он увидел его именно там, где сказал Беккер, свернул и вскоре покатил по проселочной дороге. Еще через две десятых мили дорога привела его к простой деревянной хижине с дверью посередине и двумя квадратными окнами по обеим сторонам от нее. В хижине было темно. В свете фар Друз разглядел на дверях медный висячий замок.

За домиком виднелось озеро, в котором отражалась луна. Не слишком большое, скорее похожее на пруд, окаймленный тростником. Друз выключил фары, выбрался из машины и по тропинке, ведущей от хижины, направился к воде, нащупывая в темноте дорогу. Слева находилось какое-то темное сооружение, и он подошел к нему, пытаясь понять, что это такое. Доски на стальном каркасе, шины… Понятно, плавучий причал.

На противоположном берегу светилось одинокое окно, но сам дом терялся в темноте. Тишину нарушал лишь шумящий в кронах деревьев ветер. Друз немного постоял, слушая и наблюдая, а потом поспешно вернулся к машине.

Теперь управляться с телом Джорджа стало легче, ведь Друз мог не спешить, да и соблюдать тишину было не обязательно. Достав фонарик из бардачка, он взял убитого за галстук и брюки спереди и рывком вытащил из автомобиля. Затем он закинул тело на плечо, как мешок с мукой, и, следуя указаниям Беккера, понес его по тропинке мимо шины, висящей на ветке тополя. Время от времени Друз включал свет, чтобы видеть, куда ступает. Он удалялся по диагонали от дома на противоположном берегу озера, так что его обитатели не могли увидеть луч фонарика.

Кусты ежевики, мертвые, но все еще колючие, цеплялись за его одежду. «Нужно пройти через ежевику, — сказал Беккер. — Иди по прямой, там никого не бывает». Беккер и Стефани приезжали сюда три года назад, когда искали домик у воды. Возвращаясь с другого озера, они увидели табличку «Продается» и остановились посмотреть, но хижина пустовала. Они погуляли вокруг нее десять минут и уехали. Дом оказался совсем примитивным: уборная во дворе, водопровода и отопления нет, жить можно только летом. Стефани тут не понравилось, и никто на всем свете не знал, что они сюда заезжали.

Друз продирался сквозь заросли ежевики до тех пор, пока земля не стала мягкой. Тогда он бросил тело, включил фонарик и осмотрелся. Оказалось, что он стоит у заросшего лиственницами края мрачного болота. Беккер не ошибся. Пройдут годы, прежде чем кто-нибудь сюда забредет. Или этого не произойдет никогда…

Друз сходил к машине за лопатой и принялся за дело. Он работал около часа, чувствуя, как мышцы наливаются усталостью. «Ничего особенного, просто дыра в земле». Он углублялся вертикально вниз, роя яму диаметром около трех футов. Постепенно земля становилась более тяжелой и влажной. Пару раз он наткнулся на корни, и ему пришлось перерубить их лопатой. Вскоре Друз весь измазался в грязи. Наконец он оказался в яме, доходящей ему до пояса, погрузившись по щиколотки в грязную воду. Он с трудом выбрался наружу, поднял убитого за галстук и брюки и бросил головой вперед в могилу. Раздался всплеск, и Друз включил фонарик, чтобы посмотреть. Голова профессора была под водой, ноги торчали вверх. Носки сбились к белым щиколоткам, на подметке одного ботинка протерлась дыра…