Глаза убийцы - Джон Сэндфорд

— Боже мой, — выпалил Дел. — Джига?

Дэвенпорт кивнул.

— Я это видел. Должно быть, наркотики. Поговори со своими людьми, выясни, не является ли он их постоянным клиентом.

Дел посмотрел на Кларк и спросил:

— Почему вы с ним встречались?

Она вздохнула.

— Потому что он красивый.

— Красивый?

— Да, а у меня никогда не было красивого мужчины. — И она перевела взгляд с Дела на Лукаса, ища понимания.

После небольшой паузы Дел кивнул.

Через десять минут они ушли.

— Она знает что-то еще, — сказал Дэвенпорт. — Но решила это скрыть, хотя считает, что это может оказаться важным.

— Может быть. Впрочем, мы не знаем, насколько существенна эта информация. — Дел почесал в затылке и оглянулся на дом Кларк. — А если мы начнем на нее давить, она либо сломается, как чертов Шалтай-Болтай, либо обратится к адвокату.

— Что будет еще хуже.

— Да.

Они шли по тротуару к машине.

— А где твоя жена? — неожиданно спросил Лукас. — Я слышал, вы разошлись.

— Да, больше года назад.

— Ты с кем-нибудь спишь?

— Только с леди Пальцы, — с мрачным смешком ответил Дел. — Посмотри на меня, я превратился в паршивую развалину. Половину времени я под наркотой и хожу по улицам с пистолетом под мышкой. Кто согласится пойти со мной на свидание? Разве что пара шлюх.

— Знаешь что? — Дэвенпорт оценивающе посмотрел на коллегу. — Ты ей понравился. Она так на тебя поглядывала. И твои разговоры о мотоциклах. Она ведь байкер — пожалуй, ты ей подходишь.

Дел потряс головой.

— Слушай, я могу найти себе подругу получше.

— Но ты этого не сделал, — заметил Лукас. — К тому же другая не расскажет тебе того, что знает Кларк.

— Двенадцать из тринадцати звонивших — психи, и мы не хотели вас беспокоить, — сообщила диспетчер, протягивая Лукасу лист со списком звонков. — Я их отметила. Шестеро отказались даже назвать свои имена. Вы можете проверить, но я думаю, это будет пустой тратой времени. А вот по этим телефонам стоило бы позвонить. Люди утверждают, что знают Беккеров или Армистед и у них есть для вас информация. Впрочем, никто из них не считает, что это срочно.

— Хорошо. Благодарю вас.

— А последний вызов был личным.

Дэвенпорт посмотрел на имя. Кэсси Лаш.

Ему не хотелось звонить. Простой выход: пройдет время, и все разрешится само собой. Он вернулся домой, съел обед, подогретый в микроволновке, но все это время посматривал на стоящий рядом телефон. Прошел час, прежде чем он поднял трубку.

— Ты не позвонил, — сказала актриса.

— Я работаю. Подожди немного.

— Сколько времени требуется на то, чтобы позвонить? Где ты живешь?

— В Сент-Поле.

— Хочешь, я к тебе заеду?

— Но…

Лукас замер: ему захотелось оттолкнуть Кэсси. Он посмотрел на кухонный стол, заваленный газетами и нераспечатанной почтой, книгами, прочитанными и теми, что он даже не открывал, непочатыми пачками хлопьев, грязными тарелками…

Он не был занят. Он едва жил.

— Ты знаешь, где находится бульвар Миссисипи?

Глава

13

Кэсси оказалась сильной и энергичной, она буквально сражалась с ним в постели. Когда они закончили, она легла лицом вниз на подушку, а Лукас устроился на спине, чувствуя, как пот испаряется с груди, — ему даже стало холодно.

— Господи, — пробормотал он через некоторое время. — Получилось неплохо. А я немного тревожился.

Она повернула к нему голову.

— О чем?

— Прошло немало времени.

Она приподнялась на локте.

— Ах вот оно что! Небольшая депрессия?

— Что-то вроде, — ответил Лукас, с удивлением обнаружив, что готов говорить на эту тему. Он никому не рассказывал о своих проблемах с Дженнифер. — У меня имелись все симптомы.

Кэсси переползла через него и включила стоящую на тумбочке лампу. Он поморщился и отвернулся.

— Посмотри сюда, — сказала женщина, показывая ему свои запястья.

Он увидел две параллельные белые линии. Шрамы, которые читались так же легко, как следы от иглы.

— Что это? — спросил он, взял ее за запястья и провел большими пальцами вдоль шрамов.

— А на что это похоже?

— Ты пыталась резать вены, — сказал Дэвенпорт.

Она кивнула.

— Получи первый приз. Ложная попытка самоубийства — так говорят психиатры. Депрессия.

— Шрамы не кажутся мне фальшивыми, — заметил Лукас.

— Тут я с тобой согласна. — Она высвободила руки. — У тебя есть сигареты?

— Нет. Не знал, что ты куришь.

— Только после секса, — сказала она.

— Разрезы довольно глубокие. Расскажи об этом.

Женщина села, подтянула колени к подбородку и посмотрела на Лукаса.

— Это было пять лет назад. Мне не грозила серьезная опасность. Было много крови, а потом пришлось несколько месяцев посещать психиатра.

— Так что же фальшивого в твоих шрамах? — спросил Дэвенпорт.

— Я жила с парнем, у которого был пистолет, и я знала, где он лежит. Наша квартира находилась на седьмом этаже, и я могла выпрыгнуть в окно. И мне было известно, что мой парень скоро придет домой. Вот почему психиатр сказал, что я хотела жить, а это просто была попытка привлечь внимание к моим проблемам.

— Но порезы…

— Ну да. Психиатры настоящие уроды. Они могут посоветовать тебе, как разговаривать с другими людьми, как решать личные проблемы, но им не понять, что происходит у тебя в голове, пока что-то подобное не случается с ними самими. Да, я могла выпрыгнуть из окна. Да, я могла застрелиться. Но мне это даже не пришло в голову. У меня была…

— Навязчивая идея.

— Да. Именно так, — с улыбкой сказала Кэсси. — Гляди-ка, а ты понимаешь! Театр полон историй о самоубийствах, и почти всегда в них присутствует нож. У меня ничего не вышло, я все сделала неправильно. Нужно было резать вдоль, а не поперек, или возле локтя, но я тогда этого не знала. Я могла воспользоваться осколками стекла, они очень подходят для таких целей, но и это мне не было известно.

Дэвенпорт содрогнулся.

— Стекло. Однажды я это видел. Нет, даже не пытайся резать себя стеклом.

— На будущее буду иметь это в виду, — сухо сказала Кэсси.

— Итак, ты пыталась покончить с собой.

— Да. Я разрезала запястья, сидела и плакала, пока не вернулся мой друг. В больнице даже не стали делать переливание крови, — сказала Кэсси. — Мне повезло. Это было в те времена, когда запасы крови были заражены СПИДом. Впрочем, когда спишь с актерами, всякое может случиться.

— Боже, это меня обнадеживает…

Он опустил глаза и посмотрел на себя.

— Наверное, нужно окунуть твою штуку поглубже в лизол, — предложила Кэсси.

— Лизола у меня нет, есть только средство для чистки плиты, — сказал он и рассмеялся.

Женщина улыбнулась и погладила его по колену.

— А ты что собирался сделать? Использовать пистолет?

Дэвенпорт довольно долго смотрел на Кэсси и наконец кивнул.

— Да. У меня в подвале есть сейф, где хранится оружие. Иногда мне кажется, что оно испускает сияние. Или притягивает к себе, обладает магнетизмом. И где бы я ни находился, пусть даже на другом конце Миннеаполиса, я чувствую его присутствие. Я постоянно ношу с собой пистолет, но мне и в голову не приходило им воспользоваться. А вот оружие, запертое в сейфе, манит меня к себе.

— Ты когда-нибудь спускаешься вниз, просто чтобы посмотреть, потрогать его? Засунуть дуло в ухо?

— Нет. Я бы почувствовал себя глупо, — ответил Лукас.

Кэсси откинула голову назад и рассмеялась, но радости в ее смехе не было — она слишком хорошо понимала Лукаса.

— Мне кажется, многим удается избежать самоубийства потому, что они боятся почувствовать себя дураками. А еще они пытаются представить себе, как они будут выглядеть потом. Ну, если повеситься…

Она обхватила горло руками, скосила глаза и высунула язык.

— Господи, — сказал Лукас и снова рассмеялся.

Кэсси посерьезнела.

— Подобные мысли появились у тебя после того, как все вокруг стало причинять боль?

— Нет. Просто я был не в состоянии справиться с той бурей, что на меня обрушилась. Я не мог спать: в моем сознании крутились безумные эпизоды, девять миллионов мыслей стучали в голове, и мне не удавалось их прогнать. Всякая ерунда. Ну, ты знаешь, имена людей из твоего выпускного класса или фамилии игроков хоккейной команды и множество другой бессмысленной чуши, но ты сходишь с ума из-за того, что тебе не удается вспомнить всех.

— Да, знакомая картина, — кивнула женщина.

— Но больше всего я думал о пистолетах, потому что для меня не было никакой разницы, буду я жить дальше или умру. Как если бы орел означал жизнь, а решка — смерть. И если ты много раз подбросишь монету, рано или поздно решка обязательно выпадет.

Кэсси кивнула.