Ночи тайного агента - Георгий Иванович Киселев

недоуменно хмыкнул.

− Теперь мы справимся сами, — добавил инспектор и вежливо спросил: — Вас домой?

− Домой.

Все закружилось, исчезло, и я оказался в уютной постели, рядом с женой.

− Вы не против выполнять наши задания в дальнейшем? — из-за кровати, рядом с телевизором, прошептал Холл.

− Да, если видите во мне пользу, — приключение на Астории хоть и было опасным, но заразило меня подобно обалдину, меня тянуло к новым невероятным расследованиям.

− Сколько можно смотреть ящик? — недовольно, сквозь сон бормотала жена.

— До встречи, инспектор! — совсем тихо шепнул Холлу.

Инспектор, молча, попрощался и исчез. Я погасил ночник, но еще долго не мог уснуть. Слащавые миры будущего чем-то притягивали, будоражили еще свежую память. Приснилась мне Астория.

1992 г.

Ночь вторая. Кайеркан

Жена спала, а я читал какой-то примитивный детектив в тщетной надежде заменить им снотворное. В шорох переворачиваемой страницы вплелось что-то постороннее. Я настороженно осмотрелся и удивленно уперся взглядом в инспектора Холла. Конечно, это не первая его материализация из сумрака комнаты, но и не сотая. Инспектор жестикулировал и увлеченно шептал, пока я успокаивал сердце и мысли, укладывал на полку книгу и тушил ночник. Я еще не понял, о чем говорит Холл, но уже понял, что ночь готовит путешествие сквозь невообразимые века и пространства…

… Пространственно-временная щель занесла нас в неуютную, ассоциирующуюся больше с моим 20 веком, а не далеким будущим, комнату. Только бытовая техника будущего, знакомая по первому путешествию во времени, подсказывала, что мои смутные подозрения неверны.

− Где мы?

− На планете шахтеров и преступников, — ответил инспектор, протянул толстую пачку денег и добавил:

− Мы на Кайеркане.

− Кайеркане? − переспросил я.

− Да. Так ее назвали в честь одного древнего шахтерского городка на Земле, − Холл на несколько секунд задумался, что-то вспоминая, и вновь я услышал его спокойную, без спешки, речь. − Кайеркан, в переводе означает, долина смерти. Смерть подстерегает в шахтах и в пьяных драках. На планете правит анархия, и без особых осложнений скрывается преступный сброд. Так что название выбрано не случайно. Сюда удалось сбежать и вашим знакомым.

− Разве побег возможен в ваше время?

Инспектор беспомощно развел руки.

− Планета кишит беглецами, но меня интересует только Ким. Ему удалось сбежать со своим помощником Сато. Мы лишь начали распутывать связи наркобизнеса на Астории, но преступники сверкнули пятками, унося с собой концы уголовных связей. Вся надежда на вас, − инспектор пожал руку. − Ищите.

− Но как?

− У вас есть первобытный нюх. У нас он, к сожалению, уже атрофировался.

Все же Холл явно халтурил, пытаясь все тяготы расследования спихнуть на до глупого сговорчивого предка.

Я, с сомнением в своих силах, потянул за ручку двери. Открывшийся мир оказался шумным, грязным и непонятным. Мой "первобытный нюх" не чуял следа, да и что учуешь в ядовитом дыму бесчисленных обогатительных и перерабатывающих руды комбинатов.

В летнем полуденном зное с закопченными и усталыми лицами шли со смены в шахтерских робах трудяги. Вперемешку с ними сновали явные уголовники, разукрашенные цветными татуировками.

Жара загнала в забегаловку. В довольно большом зале стоял тяжелый дух пропотевших шахтерских тел, алкоголя и блевотины. За банкноту бармен, не спрашивая заказ, поставил жестяную тарелку снеди, бутылку, стакан и несколько монет сдачи. Еда оказалась простой, без изыска, но достаточно вкусной и питательной, в моей стране и в мое время она была ничуть не лучше, привычная в общем. Вино смаковать тоже не стоило, но крепости в нем хватало.

За мой столик плюхнулась подозрительная личность, вся в шрамах и с двуглавым орлом на груди.

− Кого-нибудь пришил? − поинтересовался хозяин орла-мутанта. − На шахтера не похож… Загремел на наркотиках?

− Мне бы дружков найти, − ушел я от ответа. − Я первый день на Кайеркане.

− Ты только не бойся, − татуированный хлебнул из своего стакана. − Легавых тут нет, появятся, − быстро пришьют. Райская планета. И Бог нам здесь помогает.

− Чего ржешь? − вскипел на мою ухмылку сосед. − Сам Великий Вор-Лама нас бережет. Он и тебе поможет. Иди в Храм Греха. Если залетел "по мокрому", то сам Наимудрейший Вор, возможно, пригласит тебя на аудиенцию.

− Что же это за религия вознесшая убийство в ранг добродетели?

− Ламаизм греха, − ответил удивленный собутыльник, наливая очередную порцию в стаканы. − Неужели не слышал? Не робей кореш. Я сам монах Ордена Мокрушников. Ты − наш − по глазам вижу.

Монах-мокрушник покровительственно похлопал по плечу и опрокинул вино в глотку. Я плеснул остатки хмельного напитка в стаканы и заказал у бармена еще пару бутылок…

− Аббат Ордена меня ценит! − пьяно бахвалился поклонник греха, многозначительно потрясая пальцами над головой. Отрыгнул, ухмыльнулся и прошептал на ухо: − Познакомлю. Вот это человек − святой! Сколько крови пролил?!

− И ты пролил?

− Шестерых пустил под нож! Не всех берут в наш Орден, − гордо ответил монах. − Подучусь − приму сан ламы. И тебя, ручаюсь, примут в послушники.

Храм Греха вырос на древнем терриконе, облепив его террасами зданий от подножия до вершины. Это был целый город, окруженный шахтами и поселками горняков. В храме, как говорил новый знакомый, сосредоточена духовная и светская власть всей планеты.

В Храме повисли кислые винные испарения, смешанные с ладаном. Кое-где проглядывали плохо вытертые лужицы блевотины. В галереях Храма сидели в позе лотоса золотые статуи с лампадками в руках. Их лица леденили кровь и излучали обреченность. Иногда в бликах пламени золотые маски оживали, и становилось по-настоящему жутко.

− Нравится? − кивнул на статуи монах.

− Как живые! − восхищенно оценил я.

Настолько совершенного искусства я не ожидал увидеть в заблеванном Храме. Не глядя на разнообразие лиц, все статуи излучали нестерпимый ужас и обреченность.

− Здесь есть мои работы!

− Неужели вы в монастыре скульптурой занимаетесь?

− Ну, ты даешь?! − монах хлопнул меня по плечу и закашлялся в смехе. − Шутник!

Мы остановились у массивных дверей, и он тихо объяснил:

− Келья аббата.

На стук за дверью пригласили:

− Входите.

Голос меня удивил, но еще больше его хозяин… это была женщина. Полуобнаженная и бесстыжая. Распутство читалось в каждом слове, жесте, взгляде.

− Привет, Упырь, − кокетливо приветствовала девица. − Твой дружок мне нравится. Познакомь… не пожалеет, − и она игриво подмигнула.

− Не до тебя, − грубо оборвал Упырь. − Мы к аббату.

Бабенка сняла со стола микрофон, а, чтобы крышка стола не пустовала, забросила на нее голые ноги. Рекламировать было