Семена сожалений - Гу Щу

глазами, но он отчетливо видел перед собой дупло в дереве гинкго.

Фэй Ю сидел напротив него в позе для медитации, но слишком ослаб, чтобы произнести хоть слово.

– Фэй Ю, ты как?

Сяо Бай отложил лук и потянул друга за рукав. Фэй Ю ничего не ответил, но старался изо всех сил повернуть голову в сторону стрел.

– Я понял, – сказал Сяо Бай. – Ты хочешь сказать, что мне надо поменять лук, верно?

Фэй Ю не двигался.

– Но какой мне взять?

Фэй Ю лишь продолжал смотреть на Сяо Бая, не произнося ни слова.

Ивовый лук и перьевые стрелы были слишком тяжелыми, чтобы поразить цзяомо. Необходимо выбрать правильный лук. Но Сяо Бай знал, что его дыхание еще не стало гибким, как лук, а сознание не такое устойчивое, как стрела. Вдруг он вспомнил стрельбу во дворе поместья Фэй Ю. Они обсуждали луки деревенских мальчишек, которые можно сделать из полоски бамбука и перевязанной лозы, а для стрел подойдет стебель и листья сахарного тростника. Такие луки невероятно легкие, но по мощности не уступают обычным. Но что, если он тоже окажется слишком тяжелым для того, чтобы поразить цзяомо? Есть ли что-то еще легче?

Сяо Бай снова взглянул на Фэй Ю. Его глаза были закрыты, а выражение лица передавало спокойствие и уверенность – никакого страха или дрожи, как водная гладь в тихой глуши. Он полностью вверял свою жизнь в руки Сяо Бая.

И тут мальчика осенило. Он выдернул волос с головы и оторвал кусочек меха со своей одежды. Используя волос в качестве лука, а мех как стрелу, Сяо Бай нацелился на участок кожи за ухом Фэй Ю. Он затаил дыхание и сосредоточился. Постепенно пейзаж вокруг начал исчезать из его поля зрения, и сам Фэй Ю, казалось, испарился. Сяо Бай чувствовал себя в центре вселенной, где перед ним был только цзяомо. Естественно, лук из волоса и стрелы из меха не могли издавать звуков, но Сяо Бай отчетливо услышал громкий хлопок и выстрелил в цзяомо. Через несколько мгновений накопившаяся энергия поразила его тело, и он упал на землю без сознания.

– Сяо Бай? – раздался голос Фэй Ю.

Мальчик пришел в себя и обнаружил, что Фэй Ю все еще сидит под акацией напротив него.

– Я вспомнил, как выстрелил в цзяомо. – Сяо Бай дотронулся до своей головы. – Я, наверное, настолько устал, что этот момент совсем вылетел у меня из головы.

– Скорее всего, так оно и случилось.

– Но разве можно сделать лук и стрелы из волоса и кусочка меха?

– Возможно, у тебя получилось, потому что я умирал, – предположил Фэй Ю и добавил: – Но не волнуйся. Когда встретишь Учителя, можешь у него и об этом спросить.

– Могу я еще кое-что узнать? – Сяо Бай выпрямился.

– Спрашивай.

– Я слышал, что цзяомо заражает тех, кто испытывает угрызения совести, верно?

– Скорее, не заражает, а пробуждается, – ответил Фэй Ю. – Те, у кого есть сожаления, уже посеяли в своих сердцах семена цзяомо. Затем они могут пересечься с человеком, кто уже страдает от этой болезни, например господин Лин, и пробудить это насекомое.

– Как можно определить тяжесть болезни? – спросил Сяо Бай в замешательстве. – Я считал случай господина Лина серьезным, но он не умер, в отличие от торговца жемчугом на горе Чулань.

– Хоть сама болезнь и вызвана насекомым, но ее причины могут быть разными. – Фэй Ю посмотрел вдаль на небо, по которому плыли прозрачные облака. – Например, на рынке ты встретил маленького мальчика, который жалел, что взял подношения речного бога. Он встретился с господином Лином, когда его мать относила еду в особняк. Или твоя принцесса Лин Лян сожалеет, что стала причиной смерти матери во время своего рождения.

– Не моя, – быстро поправил Сяо Бай. – Принцесса Лин Лян просто подруга.

– Господин Лин тоже твой друг. Его причины сожалений уходили корнями глубоко в сердце. Во-первых, он сожалел, что остался в особняке и не смог увидеть свою мать в последний раз. Во-вторых, он испытывал вину, когда отправился во дворец и опоздал на встречу с Сяо Вань. Несмотря на все это, он глубоко раскаивается в своих ошибках, и у него нет намерения причинить кому-либо вред, в отличие от торговца жемчугом.

– Что? – удивился Сяо Бай. – Какая же причина была у него?

– Разве он не разговаривал с тобой в тот вечер? У него был друг детства, живущий в этой стране, не так ли?

– Да, кажется, он что-то такое говорил.

– Десять лет назад торговец убил этого человека. Они считали друг друга назваными братьями и каждый день вместе выходили в море искать жемчуг. Однажды его друг выловил огромную жемчужину, продал ее, обзавелся имением, женился и завел двоих детей. С течением времени зависть в сердце торговца росла, пока он не убил своего друга. Под видом заботы о похоронах и о потерявшей кормильца семье он постепенно присваивал себе все имущество и дело своего «названого брата». Именно таким образом он и разбогател.

– Это ужасно! – воскликнул Сяо Бай. – Я не ожидал, что все так обернется…

– Однако у него оказалось больное сердце. Последние десять лет его все время мучили кошмары и он чувствовал себя одиноким из-за потери единственного друга. Поэтому торговец часто уезжал из родного города, занимался делами и путешествовал в горах. Так он пытался облегчить свои внутренние переживания. Неожиданно он поселился в гостинице, где раньше останавливался господин Лин, что и пробудило его болезнь.

– Но если он убил своего друга, зачем говорить мне, что тот живет в другой стране?

– Торговец планировал приехать сюда с ним. Здесь они бы могли продавать жемчуг и путешествовать по горам и рекам, – улыбнулся Фэй Ю, но от его слов Сяо Баю стало неловко.

– Значит, горный храм и благовония никак не относятся к болезни, – вздохнул Сяо Бай. – Он заставил людей страдать, поэтому умер жуткой смертью в сарае гостиницы.

– Верно. Стражник во дворце тоже оказался перебежчиком из другой страны. Он раскаивался в том, что, будучи пьяным, по ошибке убил свою жену, и скрывался здесь от тюрьмы.

– Но как ты узнал?

– Ты был занят насекомыми и забыл проверить багаж торговца, – ответил Фэй Ю. – Его мучили проблемы с головой. Он описал свою жизнь в предсмертной записке и положил ее в карман. На самом деле на этот раз он приехал сюда, чтобы выполнить свое обещание, данное покойному. Даже если бы он не умер в том сарае, он все равно больше не собирался жить. Можно сказать, что он сам с