Мои воспоминания о Восточной Африке - Пауль фон Леттов-Форбек

Все наблюдения и донесения сходились на том, что неприятель, который раньше часто высылал южнее озера Джипе патрули и даже более сильные отряды, теперь не выказывал большого интереса к этой местности. Во всяком случае, он перешел со своими главными силами на Кахе и через Неймоши далее на запад к Аруше.

После холодной ночи на сырой высоте у Северного Паре 5 апреля я снова спустился к Лембени. Здесь были получены донесения, что днем раньше капитан Ротгерд, находившийся с 28 ротой у Лолкизале - высокой горы, расположенной посреди Масайской степи в 2 днях марша юго-западнее Аруши, был атакован сильным противником. Связь по гелиографу, идущая от Лолкизале на юго-запад, оборвалась. Лишь позднее выяснилось следующее. Несколько конных неприятельских рот, двигавшихся от Аруши, повели наступление на нашу 28 роту, расположенную на горе, обходя ее по равнине с разных сторон. Так как наши обладали водой, то могли свободно выдержать бой с неприятелем, который ее не имел. На второй день боя ситуация для противника стала критической. К сожалению, после тяжелого ранения капитана Ротгерта, на это обстоятельство с немецкой стороны уже не обратили внимания. Положение было признано настолько безнадежным, что рота со своими пулеметами и снаряжением сложила оружие. Характерно, что некоторые аскари выказали хорошее военное воспитание и не сдались вместе с остальными. Они, как и раненые, которых неприятель не задерживал, ушли в район Уфиоме к нашим войскам. Здесь они встретили недавно сформированную стрелковую роту с Центральной железной дороги и отряд из Аруши, которые сосредоточились у Уфиоме.

Дорога на Кондоа-Иранги вглубь колонии была, открыта для неприятеля, вторгавшегося от Аруши. Поэтому из района озера Киву в северо-западной части колонии были переброшены три роты под начальством испытанного в боях у Кисенджи капитала Клингарда - сначала походным порядком, затем по Танганьике на пароходе до Кигомы, а оттуда далее по железной дороге к Саранде. Отсюда они двинулись на Кондоа-Иранги. Находившиеся уже севернее дороги Кондоа-Иранги войска (около двух рот), а также рота, переброшенная по железной дороге из Дар-эс-Салама, также были подчинены капитану Клингарду. Эти передвижения потребовали немало времени. Поэтому немедленно по железной дороге из Лембени в район Буйко была доставлена хорошая, испытанная 13 рота. Она проследовала оттуда далее через Масайскую степь к Кондоа-Иранги, где в мирное время и квартировала.

Подобный переход для такого, по африканским понятиям большого, числа людей, как рота со своими носильщиками, представлял большой риск теперь, в самое сухое время, перед началом больших дождей. Однако, на этот риск надо было пойти, тем более, что расположенный у Кахе противник после того, как его разведывательные отряды были неоднократно нами отбиты, не выказывал никакого намерения наступать. Таким образом, в это время Кондоа-Иранги не являлось угрожаемым пунктом. Ввиду того, что наша атака от Лембени на Кахе оказалась нецелесообразной, я решил только сковать противника, расположенного у Кахе, с тем, чтобы обрушиться главными силами на неприятельскую группу, которая вторглась в местность Кондоа-Иранги. Проведение этого плана было далеко не легким; требовалось много времени для марша на протяжении 200 километров от станции выгрузки Северной железной дороги к Центральной железной дороге, а изменение обстановки могло постоянно потребовать новых немедленных распоряжений командования. Поэтому нельзя было оставаться без связи ни с одной войсковой частью. Отдельные части не могли быть двинуты по очень отдаленным друг от друга дорогам, как в свое время при переходе от Центральной железной дороги к Северной. Так, движение нашей 15 полевой и двух конных рот должно было происходить по одной дороге.

Это поставило войска перед совершенно новой и трудной задачей. Нельзя было терять времени. Отряды капитана Корнацкого, капитана Отто, обер-лейтенанта Бока и капитана Штеммермана, каждый в составе 3-4 полевых рот, были перевезены по железной дороге от Ламбени к Момбо-Корогве с однодневным запасом продовольствия. Оттуда они были двинуты дальше к Кимамбе (станция Центральной железной дороги западнее Морогоро). Начались различного рода проблемы. Так, ротам нельзя было назначать величину перехода на каждый день, поскольку пошли сильные дожди, которые местами так растворяли чернозем, что, действительно, едва можно было двигаться вперед.

Бывали случаи, что один отряд делал совсем короткие переходы, и на него надвигался следующий сзади. Это было очень неприятно и мешало правильному снабжению продовольствием на этапной дороге, а также переноске ротного багажа, для которой пришлось привлечь носильщиков с этапов. Роты начали теперь, по укоренившемуся африканскому обычаю, помогать себе сами - захватывали, не обращая внимания на имеющиеся распоряжения, этапных носильщиков и попросту удерживали их у себя.

 

Глава четвертая. Наступление неприятеля в районе северной железной дороги (Апрель - июнь 1916 года)

Отъезд в Корогве. В Гандени. Вести из Германии. Препятствия для движения. Вздувшаяся река. Верхом и полевой железной дорогой в Кимамбу. Разведка к югу от Кондоа. Этапное дело и интендантство. Соприкосновение с неприятелем. На позиции. Неприятель, повидимому, очищает свои позиции. Неожиданный ночной бой. Наши тяжелые потери. Удачные поиски патрулей. Артиллерийская дуэль. Сбор продовольствия из местных средств. Неудачное наступление противника

После того, как все транспорты выступили из Лембени, я передал командование всеми расположенными у Северной железной дороги войсками майору Крауту. Для него было организовано и отдельное интендантство. Наша поездка по железной дороге в Корогве показала нам лишний раз, как спаяно немецкое население Северной области с войсками и как оно ценило их труды. На каждую станцию являлись люди, иногда издалека; каждому было ясно, что наше расставание с северными округами было окончательное и что этот район попадет в руки неприятеля. Несмотря на это, настроение было приподнятое. Нам приносили большую часть тех незначительных запасов европейского продовольствия, которые еще имелись. Вдова недавно похороненного в Буйко коменданта линии Кребера не могла отказать себе в том, чтобы не предложить нам последней бутылки из запасов своего погреба.

Из Корогве наш автомобиль быстро доставил нас к Гандени - конечному пункту проложенной из Момбо железной дороги. По пути мы обогнали наши конные роты, и восклицание чиновника местного гражданского управления в Гандени: "да ведь это знаменитый браконьер ван-Ройен!" - снова показало мне, что между нашими кавалеристами имелись привыкшие к опасности и к охоте люди, на которых можно было положиться в предстоящих испытаниях. В Гандени имелся первый сборный пункт продовольствия, которое доставлялось с севера. Майор фон-Штюмер, сменивший свою прежнюю должность в Букобе на управление нашей самой важной в данный момент этапной дорогой, жаловался на помеху для дальнейшей перевозки запасов, которую он ожидал от проходящих войск. В Гандени, центре местного управления, куда сходились этапные дороги от Морогоро, Корогве, Кондоа-Иранги, возник, благодаря войне, европейский квартал почти городского типа. Небольшие дома, построенные обер-лейтенантом флота Горном в норвежском стиле, представляли прелестный вид, который в настоящий момент, правда, был испорчен проливным дождем. Внутри эти дома, каждый из которых состоял из 3 комнат, были оборудованы для размещения европейцев. Много неприятностей причиняла огромная масса крыс, часто ночью бегавших по спящим. Капитан Кальтенборн, который приехал на прибывшим в Суди втором вспомогательном пароходе, явился здесь ко мне и устно дополнил пересланные им мне уже некоторое время назад сообщения с родины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});