Два брата (др. ред.) - Александр Волков

Молва о гибели атамана голытьбы, бедняцкого защитника, прокатилась по Руси. Дошла она и до Юрловского пехотного полка, где отбывали солдатскую службу Акинфий Куликов и Илья Марков.

Друзьям никак не удавалось осуществить побег: уж очень зорко следило за ними ротное начальство.

Услышав о смерти Булавина, бывшие его соратники молча переглянулись и постарались поскорее остаться наедине.

— Вот и не стало нашего Кондрата Опанасовича! — глубоко вздохнул Илья.

— Царствие ему небесное! — перекрестился Акинфий. — Много хотел он совершить, да, видно, не пришло еще время…

— А мы как, батя?

— Мы? — Акинфий задумался. — Что ж, Илюша, коли не удалось нам с Булавиным за народ постоять, будем здесь честно служить. Шведов бить — это тоже перед народом заслуга.

— Жалко, в Бахмуте не придется побывать, — пригорюнился Илья.

— Знать, такая уж твоя доля. Может, когда-нибудь еще и встретитесь…

Но Илья Марков никогда не узнал о судьбе Ганны. Слышал он потом от людей, что царский бригадир Шидловский, преследуя разбитых булавинцев, дотла выжег Бахмут. Погибла ли Ганна или удалось ей уцелеть при всеобщем погроме и найти где-нибудь приют и семейный очаг?..

Буря народной войны унесла Ганну, как тысячи и тысячи других.

Но долго еще в бессонные ночи чудился Илье Маркову образ чернобровой казачки и слышался ее замирающий шепот: «Вернись, любый…»

Глава VII

НАШЕСТВИЕ ШВЕДОВ

После тех славных дней, когда прогремели победы на Неве и был построен Петербург, успехи в войне со шведами почти всегда сопутствовали русскому оружию.

Была отвоевана у шведов чуть не вся Прибалтика. Теперь уже из года в год спускалось все больше военных кораблей, и русские эскадры смело плавали по Балтийскому морю, ища сражений со шведами.

Все же король Карл XII принудил выйти из войны Августа II, и польским королем стал шведский ставленник Станислав Лещинский. Карл XII решил, что настало наконец время расправиться с Россией и продиктовать царю Петру условия мира. Дав годичный отдых солдатам, самонадеянный король двинул почти пятидесятитысячную шведскую армию к русским границам. Россия осталась один на один с грозным врагом.

* * *

Карл XII, перейдя со своей армией русскую границу, имел обширный завоевательный план. Западные и северные окраины России — Новгород, Псков, громадные области Архангельскую и Вологодскую, простиравшиеся на восток вплоть до самого Урала, — Карл собирался присоединить к Швеции. Всю Украину и Смоленщину Карл XII обещал «подарить» своему ставленнику и союзнику, польскому королю Станиславу Лещинскому. То, что еще осталось бы от русского государства, Карл думал разделить на отдельные мелкие княжества, как было когда-то, в древности. Так в своих мечтах самонадеянный завоеватель хотел повернуть историю вспять.

Горделивые мечты эти разлетелись в прах при первом же столкновении с суровой действительностью.

Вторгшейся на русскую землю многочисленной армии завоевателей был приготовлен достойный отпор. Царские манифесты приказывали населению «хлеб спрятать в ямы в лесах, также себе и скоту место в лесах и в крепких местах приготовить, дабы неприятель ничего не мог к пропитанию получить». Жители призывались к вооруженной борьбе с шведскими захватчиками: «Которые к службе годны, оставались бы с ружьем и с коньми для супротивления неприятелю…»

Война превратилась в народную, как бывало всегда, когда враг осмеливался перешагнуть границы Руси. Белорусские крестьяне угоняли скот в леса, уходили туда сами, сжигая свои деревни. Перед шведами расстилалась пустынная страна — без людей, без жилья, без дорог. Щеголевато одетые шведы, перебираясь через топи и болота, строя настилы, разбирая устроенные партизанами засеки и завалы, быстро превратились в изможденных, грязных оборванцев. Положение осложнялось тем, что шведам были мало известны дороги, ведущие в глубь страны. Завоеватели хватали местных жителей и заставляли их служить проводниками. Те соглашались, но вели шведов по самым скверным дорогам и зачастую приводили совсем не туда, куда нужно. Заведя неприятеля в лесную трущобу или топь, проводники либо скрывались, либо принимали смерть. Съестные припасы у шведов кончались, и неоткуда было их пополнять. Ни хлеба, ни мяса нельзя было добыть ни за деньги, ни силой. Маленькие отряды, отправленные на фуражировку,[106] исчезали бесследно; большие не находили ничего.

Ни одно передвижение шведских сил не оставалось скрытым от русского командования: обо всем доносили добровольные усердные разведчики — крестьяне.

Шведы, встретив совсем не тот прием, которого ожидали, пришли в ярость. Начались жестокие расправы с населением завоеванного края. Захваченных жителей пытали, жгли на кострах, стараясь вынудить признание, где спрятано съестное. Не добившись ответа, отрубали пленникам руки и ноги, вешали, сжигали живьем. Насильники не щадили ни женщин, ни детей.

«Шведы, — писал Меншиков, — мучают, вешают и жгут мужиков (как прежде никогда не бывало), дабы ямы хлебные показывали… Утеснение убогих людей невозможно довольно описать».

Шведский генерал Левенгаупт ускоренным маршем вел свой вспомогательный корпус на соединение с главными королевскими силами.

28 сентября произошла битва при Лесной, которую Петр позже назвал «матерью Полтавской баталии».

Шведская армия превосходила численностью русскую: у Левенгаупта было шестнадцать тысяч солдат, у Петра — только четырнадцать тысяч. Но шведы потерпели страшное поражение; только на месте боя они оставили восемь тысяч убитых; множество раненых умерло в окрестных лесах; около тысячи шведов попали в плен. Русские, правда, тоже потеряли около четырех тысяч человек убитыми и ранеными, зато к Карлу успели убежать только жалкие остатки вспомогательного корпуса с самим Левенгауптом во главе. Но явились они без продовольствия, без боеприпасов: весь огромный обоз из пяти тысяч телег достался русским; русские взяли всю шведскую артиллерию и сорок два знамени.

В битве при Лесной шведы узнали силу русского оружия. Они сразу потеряли всю свою самоуверенность и со страхом думали о грядущих боях.

Для Карла XII разгром Левенгаупта был непоправимым бедствием: помощи людьми и боевыми припасами ожидать больше было неоткуда, а предстояло помериться силами со всей армией царя Петра.

Уже первые переходы шведской армии, двинувшейся из Могилева на Украину, показали Карлу всю опасность затеянного им вторжения. Продовольствие для армии и здесь невозможно было достать. Шведские солдаты срывали в полях колосья и только ими питались, размалывая зерна камнями. В войске появились повальные болезни, люди умирали сотнями. Шведские солдаты горько острили, что у них только три доктора: доктор Водка, доктор Чеснок и доктор Смерть…

Радостное настроение победителя при Лесной вскоре было испорчено неожиданным известием об измене Мазепы.

Вторгнувшись с войском на Украину, Карл XII рассчитывал на поддержку гетмана Мазепы: тот, задумав измену, обещал отдать Украину шведам и «отложиться» от России. Однако и Карл и Мазепа просчитались. Украинский народ не пошел за предателем и остался верен братскому русскому народу. Когда Мазепа сбежал в лагерь Карла XII, с ним вместо обещанной сорокатысячной армии прискакали две тысячи авантюристов-казаков.

Карл охладел к Мазепе, поняв, что перешедшая с гетманом ничтожная кучка изменников не в силах повернуть ход войны.

В самом начале января 1709 года шведской армии преградила путь крепость Веприк. Там стоял гарнизоном пехотный полк Юрлова. Численность гарнизона — 1500 человек — была недостаточна для обороны обширной крепости, к тому же плохо защищенной низкими земляными валами и рвом с замерзшей водой.

Шведы предложили коменданту крепости капитулировать, храбрый Юрлов отказался, и гарнизон начал готовиться к обороне.

Рота поручика Торпакова стояла в самом опасном месте, где вал был более всего открыт для неприятельских атак.

— А что, ваше благородие, — предложил Акинфий Куликов, — ежели шведам катушку устроить?

— Как это — катушку? — не понял офицер.

— Да ведь мы, бывало, в деревне, когда ледяные катушки ладили, никак не могли на них прямиком забраться…

— А это прекрасная мысль! — воскликнул Торпаков и поспешил с докладом к коменданту.

Поздним вечером русские солдаты обильно полили валы водой, а ночной мороз докончил дело. Когда после перестрелки шведские полки пошли на приступ, солдаты, сделав несколько шагов вверх, неудержимо катились обратно. Несмотря на всю серьезность положения, юрловцы так хохотали, что это даже мешало некоторым целиться. Впрочем, залпы русских солдат косили целые шеренги шведов. Несколько приступов было отбито.