Тайны гор, которых не было на карте... - Анастасия Вихарева

— Ох, Маня, я под землей долго не могу быть! — виновато пожаловался Борзеевич, все еще пьяно блуждая глазами, щупая больную голову. — Как угодил под землю и сверху присыпало, глаза слипаются, и сон накатывает. И вижу я, как рассеялся один народ — и ушел в Небытие, и рассеялся второй…

— И тоже в Небытие ушел, — подсказал Дьявол, похлопав Борзеевича по плечу. — Знаю я, эту историю. А про месяц ясный под косой, не видал ли? Был бы сон в руку! А то Манька у нас самую косу видит уже, а месяц ей пока не светит! Ох, Маня, сколько неприятностей от тебя, окосели вампиры… Думаешь, от хорошей жизни тут летают?

— Ах, Маня, спасибо тебе, красная девица! — Борзеевич сложил руки перед собой и низко поклонился, не обращая внимания на сарказм Дьявола.

— Она не красная — это она в крови утопленная! — оценивающе взглянул на Маньку Дьявол. — Не в том веке, — напомнил он Борзеевичу. — У нас все по-простому. Спасибо говорят, чаще подсчитывая, чем расплачиваться придется, жалея, что спаслись.

— Совсем даже… И ничего мне не надо! — ответила Манька, слегка покраснев.

Опять Дьявол спал в ее мыслях. Именно так оно и было, но ведь не со зла подумала, чего у Борзеевича попросить: ну помог бы ей маленько нести железо — ведь не железная она! Но Дьявол решил железом ее убить, выставляя на осмеяние любые мысли, которые облегчили бы ее существование. Почему он был так против помощи, она не знала, но не обижалась. Борзеевич тоже не пустой шел — нес живую воду, свою одежонку запасную, которую подкладывал Маньке под голову и на камни, чтобы было чуть помягче, котелки и много чего еще. Но с железом-то не сравнить!

Она последний раз взглянула на землю. Дальше дорога шла вниз к подножию второй горы. Частично две горы срослись между собой, и выше вторая гора была, но если подниматься, то примерно столько же. Борзеевич тоже засмотрелся. Солнце опускалось за вершину, и выглядела гора, как темная голова великана, увенчанная красным ореолом. Взгляд у него был удрученный — новой горе он был не слишком рад. Оглянувшись назад и заметив Дьявола, он мужественно взял себя в руки, деловито обозревая место для лагеря. Было еще не поздно, но тень горы быстро ползла по склону в их сторону. Гораздо быстрее, чем закатывалось солнце. Тень покоренной горы, на которой они стояли, уже накрыла и озеро, и благодатную землю, и реку. Манька вдруг к своему изумлению заметила, что тень не проглотила их — от земли тотчас поднялось голубое сияние, которое разгоралось все ярче и ярче, земля теперь казалась необыкновенно сказочной, таинственной, словно нарисованная неоновыми красками.

Дьявол тоже сканировал местность, чему-то улыбнувшись. Он вдруг взял из ее рук посох, спустившись ниже на ровную широкую площадку, ударил по снегу в неприметном углублении двух скальных выступов, обваливая снежный сугроб и обнаруживая вход в пещеру. Манька и Борзеевич ахнули от восторга — такие пещерки им попадались нечасто, но получалось, что Дьявол знал их на перечет. Оставалось как следует ее прогреть — и выспаться можно было по-человечески. Они уже катились вниз, обгоняя друг друга.

— Наверное, надо как-то отметить покорение первой вершины? — беззаботно предложил Дьявол, заглядывая внутрь и удовлетворенно крякнув.

— Я бы лучше помылась, — Манька вошла в пещеру, высоко поднимая ветвь неугасимого полена.

— Я бы тоже… Оброс я. Скоро за бороду начну запинаться, — согласился Борзеевич, по хозяйски обойдя пещеру вдоль и поперек, втыкая ветви в землю.

— Одно другому не мешает, — кивнул Дьявол, зачем-то прощупывая и простукивая стену.

Делал он это перстами, крест накрест. Скрещенные пальцы Дьявола к добру не приводили — и правда, стена начала вибрировать… Насторожившиеся Манька и Борзеевич, с вытянутыми лицами наблюдавшие за ним, как по команде пали на землю, обхватив голову руками. Лежать пришлось недолго, стена сразу же перестала вибрировать, с глухим стуком из нее вывалился добрый кусок гранитной плиты. Обе головы поднялись, рассматривая плиту с недоумением.

— Я подумал, понадобится тазик… — рот Дьявола растянулся в ехидной усмешке. — Ну не в котелке же, в самом деле, кипятить воду!

Гранитный тазик оказался что надо. С помощью Дьявольского кинжала вогнутую плиту быстро углубили и поставили на огонь, натаскав снега. Приготовили место для ночлега, убирая с лежака острые камни и выравнивая песком. Покорение вершины и обустройство бани не отменило мучений по физподготовке. Борзеевич, заглянув в рюкзак, который со времени их путешествия значительно отощал, и, убедившись, что из запасов ничего не осталось, решил составить ей компанию. Маньку решение Борзеевича обрадовало, но уже через пятнадцать минут она об этом пожалела, с круглыми от изумления глазами наблюдая за тем, как резво Борзеевич уворачивается и наносит ответные удары почти в то место, где Дьявол должен был находиться. Если бы на месте Дьявола была она, раз десять была бы уже мертвой. Но стоило поверить, что Борзеевич устоял, как сразу же был повержен Дьяволом десять раз подряд и на десятый взмолился, ругая Дьявола, который насилием над учеником непедагогично отбивал охоту изучать искусство боя на первом же занятии.

Дьявол помог старику подняться, недовольно попеняв, что Борзеевич потерял форму. Борзеевич не в первый раз занимался с нею, но никогда раньше не демонстрировал свои выдающиеся способности так явно, поставляя себя на многие головы выше. Манькины брови поползли вверх еще выше. Это что же, дурили ее, когда она жалела Борзеевича, таская на себе как куль с мукой, когда он, растянувшись под деревом, вопил как пострадавший?

— Ну… — оба повернулись в ее сторону, один снисходительно с ехидцей, второй строго.

Манькины плечи опустились. Из всего она поняла только одно — ее осмеяли. Выходит, зря она собой гордилась, радуясь, что успехи ее намного превосходят Борзеевские.

Борзеевич отправился в пещеру, опробовать баню, а она в этот вечер, может быть, впервые поняла, что никакой физподготовки у нее не было и в помине. Дьявол забыл, что она человек. В пещеру Манька вернулась выжатая, как лимон. Пот с нее еще долго струился градом, и живая вода не сразу вернула силы. Мышцы живота, рук и ног болели, будто ее растягивали на дыбе. Порка была подобна массажу. Последние метры она ползла, лишившись сил.

Когда вползла в пещеру, Дьявол и чистый и подстриженный Борзеевич, в трусах, с полотенцем на плечах — постиранные штаны его висели на веревочке, рядом с портянками, в которых просвечивали дыры, сидели на земле, скрестив ноги в позе лотоса, и пили кипяток из кружек. Заметив ее, Борзеевич молча, с достоинством, поставил между ними еще одну кружку с кипятком, накрытую ровно срезанным ломтиком железного каравая, как бы приглашая присоединиться. Манька приняла приглашение, уминая железо и запивая кипятком, украдкой рассматривая стариковские дряблые мышцы, которые с опытным мастером никак не вязались. Пожалуй, она его зауважала — не стоило судить по внешнему виду о сути. И обрадовалась, когда Борзеевич, накрасовавшись всласть, вернулся в обычное состояние, собираясь оставить пещеру, запросто попросил у нее полушубок, чтобы и она могла помыться, не смущаясь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});