«Травести» - Глеб Исаев

— А, ерунда. Хахаль чего–то накосорезил. Шмотки у меня в хате нашли. Вот соучастие и крутят. Да ну его. Успеем наговориться. Если не выпустят, или в СИЗо не загонят. В обезьяннике могут до трех суток держать. Так, что… У тебя курево есть?

Оля отрицательно мотнула головой.

Марго заметила мелькнувшую по коридору тень и подвинулась к решетке.

— Сережа, угости сигареткой, — вкрадчиво попросила девица у сторожа. Сержант недовольно скривился, но полез в карман и вытянул мятую сигарету.

— Все, Маргоша. Больше не клянчи, — видно было, что постоялица здесь свой человек.

— Спасибо, Сереженька, ни боже мой. Разве что еще разок? А кто тебя меняет?

Сержант хмыкнул: — С него ты точно ничего не поимеешь. «Бубен» заступает, — он прошел к выходу и клацнул дверью.

— От, блин, — ругнулась продувная соседка. Ловко прикурила сигарету, выдула дым между решеток. — Ну не везет, так не везет. Этот козел все душу вымотает. Да еще трахнет на халяву, — с огорчением произнесла она.

— Как это? — Оля непонимающе уставилась на рыжеволосую сокамерницу.

— Как? Обыкновенно. Пристегнет к решке и обработает. А чего ему? Ночь длинная. Да и кому жаловаться? А будешь возникать, дубинкой так ухайдакает, неделю кровью будешь харкать. Лучше уж… — она покосилась на миниатюрную фигурку. — Он блондиночек уважает. Так что, похоже, туго тебе придется, — как о чем–то малозначащем сказала она и протянула недокуренную сигарету: — На, покури.

Оля, не слыша предложения, опустилась на твердое дерево лежака. В голове тупо кольнула далекая еще игла. Но сердце неровно стукнуло.

— Ты что? — заметила перемену в соседке Марго. — Не успела еще? Ну, ты даешь? — изумилась сокамерница и поскучнела. — Совсем нехорошо, — она, превратно истолковав состояние Оли. Затушила окурок и полезла на полог.

— Может звякнуть кому хочешь? — небрежно обронила она после недолгой паузы. — Пока Серега не сменился можно договориться. Потом поздно будет.

— Некому. — растеряно отозвалась Оля, чувствуя, как поднимается откуда–то из солнечного сплетения мутное облако страха.

— Ну нет, так нет. — Сокамерница повертелась на жестких досках, устраиваясь поудобне. — Посплю пока, — оповестила она и вскоре тихонько засопела.

Страшная новость, с которой невозможно было смириться, стучала в голове. Потихоньку нахлынули страшные воспоминания.

И хотя помнила она из той ночи немногое: Только страшную рожу, да бритую голову насильника, но вот остальное, что было после, врезалось навечно. Страшная маска вместо лица. Игла, прожигающая мозг. Холодный ветер на нескончаемо длинном мосту…

— Этого больше не будет, — сказала вдруг Оля. — Пусть… но сразу. Только не это.

И будто волна теплого покрывала накрыла ее, легла на плечо невесомая ладонь.

«Он слышит меня! — подумала Оля. — Я сильная. Он меня научил. А если суждено, пусть так и будет».

Странное, невероятное спокойствие и уверенность наполнил. Тело начало покалывать невидимыми иголками, наполняя необъяснимой силой.

Тихонько опустилась на доски и задремала.

Голос. Наглый, уверенный, грубый, донесся сквозь сон. Открыла глаза и различила сквозь решетку силуэты милиционеров.

Один из них — дежурный, а второй — мордатый, с толстой, распирающей ворот форменной рубахи, рябой шеей и пятнистым, плоским, как блин, лицом.

«Наверное тот самый «Бубен», — мелькнуло понимание.

— Две, — пересчитал их по головам сменщик. Пометил в тетради. — А эта ничего… — толстомордый засмотрелся на Олю.

— Марго. Опять? Я тебе говорил, что если снова попадешь, на толчок не поведу? Ну, вот и сиди теперь сутки… Будешь знать, как выеживаться, — бросил он, отходя к следующей камере.

— Вот, сука, — прошептала рыжеволосая Марго. — Прошлый раз у меня месячные были. Вот и злобится. Козел, — добавила она. — А теперь, точно, не пустит. Придется отрабатывать.

Оля поднялась и взглянула в спину конвойного. Впрочем, не столько на него, сколько определяясь в пространстве.

— А что, эта тетка, которая вещи принимает, и ночью сидит? — мимоходом поинтересовалась у соседки, когда надзиратели скрылись в дежурке.

— Теть Люба? А как–же, конечно. У них дежурства. И вертухай. Хотя здесь двое должны дежурить, но одного к мужикам забрали. Там народу много. — пояснила бывалая Маргарита.

Она всмотрелась в лицо Ольги: — Ты будто другой стала. И глаза… Я такие раз только видела. На Ростовской пересылке. С пожизненным приговором одну на Особую зону отправляли. Но у той–то за душой восемь «жмуров» было. Ты чего, подруга?

— Все нормально, — Оля опустилась на край настила. — Давай помолчим. Мне подумать нужно.

Однако спокойно посидеть не удалось. Принесли жидкий обед. Потрепанный мужичок в несвежем, когда–то белом халате раздал миски с похлебкой. — Чего там? — поинтересовалась Марго.

Баландер молча протянул ей клочок бумажки и проследовал дальше. Арестантка пробежала написанное карандашом и выругалась. Витиевато и с чувством: — Вот тварь. Ну какой козел.

Она хлопнула ладошкой по стене и зашипела от боли: — Сдал меня мой миленький, да еще просит на себя чужое примерить. А вот хрен ему. Так и скажи ему, светло — пегому, — в голос рявкнула она.

— Эй, тихо там, — раздался из — за решетки сонный голос вертухая. — А то… — он не закончил.

— Нет, ну это как называется? — никак не могла успокоиться рыжая фурия. — Это что, «пятерик» как с куста? — она шумно вздохнула и полезла на лежак.

И тут по решетке вновь стукнули.

— Степанова, на выход, — распорядился сержант.

А в кабинете для допросов Олю ждал сюрприз.

За кривоватым столом сидел сам губернатор, а следователь, вмиг растерявший всю сонливость, стоял столбом возле стены преданно поедая глазами сановного посетителя.

Когда конвоир вышел, Антон Кузьмич суетливо выпрямился и бочком протиснулся к выходу. — Я тут побуду… — он кивнул на дверь и выскочил наружу.

— Садись, Оля. — Виктор Петрович кивнул на привинченный к полу табурет.

— Здесь принято говорить присаживайся, и здравствуйте. — Озвучила Оля вычитанную в каком–то детективе подробность.

— Да, да, здравствуй, извини, совсем замотался. Такое горе. Михаил Степанович ведь был моим хорошим товарищем. И теперь еще и с тобой такое приключилось. — Глава региона кивнул на забранное решеткой окно, добавил косясь в угол. — Я разговаривал со следователем. Он уверяет, что не все так уж плохо. Но пока тебе придется какое–то время побыть здесь. Закон, ты ведь понимаешь?

— Я понимаю, закон есть закон. — Невесело улыбнулась Оля.