Сломанный капкан - Женя Озёрная

Тем временем в её жизни вообще ничего не было. Ушло всё, что только могло накопиться за неполные девятнадцать лет.

— Я тебя спрашиваю. — Рука сжала шею ещё сильнее. — Ты почему удалила переписку?

Смотреть на него было больно, а не смотреть — невозможно. В полумраке взгляд Миры сосредоточился на его губах. На каждой их трещинке. На том, как чётко они проговаривают каждое слово, которое затем отдаётся в её ушах звоном. Она знала, что раньше не только видела его, но и была с ним близка. Вот только теперь она чувствовала, будто видит его впервые. То, что она привыкла воспринимать как свою жизнь, вдруг показалось ей таким чуждым, далёким и нелепым, что смысл отвечать на вопросы пропал вовсе.

— Ты почему удалила переписку? — повторил человек уже чуть более нетерпеливо.

И наконец то, что прижимало Миру к полу, прекратило на неё давить. Можно было вдохнуть столько, сколько хочется. Тяжесть в голове стала растворяться, а окружающая обстановка — возвращаться к привычным очертаниям. А главное, вернулось чувство жизни. Чувство того, что это её жизнь, а не чья-то чужая, подсмотренная в гнусной мелодраме, и она может повлиять на её ход. Одно лишь не радовало. Артём продолжал смотреть на неё так же непреклонно, а это значило, что он и не думал отступать.

— Да ответишь ты или нет?! — он рванул Миру за плечи вверх так, что она запрокинула голову и снова потерялась в пространстве. — Очень уж интересно.

Мира с трудом усидела на месте. Она подтянула колени к груди и обняла их. Как же она устала от этого всего… И от него тоже устала. Его настойчивость была хороша, когда речь шла об учёбе и будущей работе программистом, но здесь она выглядела совершенно лишней. Но что Мира, в конце концов, могла ему противопоставить? Если она обронит не то слово, то опять окажется на полу, и будет хорошо, если ей снова повезёт удачно упасть.

— Хорошо. Молчание — знак согласия, — смакуя каждое слово, выговорил Артём. — Теперь всё будет по-новому.

Он подобрал телефон с пола и заставил Миру набрать пароль. Она хотела было закатить глаза, но вовремя вспомнила, что лучше сдержаться.

Она переживёт и это — неважно, одна или не одна. Нужно только надеяться.

* * *

2014-й

Как тепло было сидеть у него на коленях в тот вечер, когда все мои аккаунты перестали быть моими и стали нашими. Живот резало так, будто он превратился в мешок, наполненный битыми стёклами. Как горько было, как мокро от слёз и как стыдно за то, что тогда произошло.

Сейчас даже дрожь берёт, когда вспоминаю, как он показывал мне все переписки и на своей странице. Вот его переписка с Юлькиным Лёшей — тогда она показалась мне настолько обыденной, что сразу же успокоила, — вот с той блондинистой одногруппницей, а вот с бабушкой…

Я увидела всё это и почувствовала себя так, будто вломилась в ванную, не зная, что там кто-то лежит. Раньше, когда я жила с родителями, а потом только с мамой и Пиратом, у меня такое бывало, и в первые секунды я чувствовала себя голой и беззащитной, хотя сама нарушила чужой покой.

А он сам дал мне ключ — то есть сказал, что теперь у меня взамен тоже есть его пароли и я тоже могу зайти куда хочу в любое время, чтобы быть спокойной и ему доверять. Только вот я так ни разу и не зашла.

Его покой нарушать мне не хотелось. Но оказалось, что он мог бы спокойно сидеть в той воображаемой ванной с приоткрытой дверью — для покоя ему не нужно было запираться. Даже наоборот — он чувствовал силу, проявляясь в мире. И порой мне кажется, что именно этому я всегда хотела у него научиться.

Ведь я — он знал — всегда этого боялась.

16

Когда Артём брал Миру за руку, она вздрагивала — потому что на запястье осталась ссадина. А он об этом сначала совсем не подумал… Теперь она казалась ему бедным воробушком: укуталась в шарф по самый подбородок, хотя стоял один из последних, наверное, в том году по-настоящему тёплых деньков. Она откинулась на спинку сиденья в газельке и всё пыталась разлепить глаза — видно, не спала толком. Он дал бы ей сил, если бы мог. Если бы мог…

Золотая осень кончалась, уходила, и ему казалось, что вот-вот уйдёт и Мира. Если он ещё что-нибудь, самую мелкую малость сделает не так.

Вчера Артём, конечно, сильно переборщил, погорячился, и теперь нужно было восстановить её доверие. Это ещё было возможно, ведь когда он брал её за руку, она только вздрагивала, но не убирала её совсем, терпела короткий миг боли и оставалась с ним.

Он хотел бы жить без боли, но не умел и сам. Не умел, наверное, никто вокруг него. И вот в такую жизнь он, как получилось, пригласил и её. Хотя она, похоже, тоже не умела жить по-другому — и поэтому так легко согласилась.

Теперь Артём не мог отпустить Миру ни в прямом, ни в переносном смысле. Она нехотя собралась на пары, и он поплёлся следом, хотя суббота по знаменателю была у него неучебной. Погуляет по городу, пока она отсидит две пары. Должно быть, увидит и придумает что-нибудь. Сделает.

Чтобы попытаться дальше вместе жить без боли. Не таить ничего друг от друга на этом пути, забыть про «я» и утвердить «мы», быть честными и уметь разговаривать. Тратить силы друг на друга, а не на кого-то ещё, кто по случайности оказался рядом. Не распыляться и идти к своей цели.

Надежда о том, что Мира сможет его понять, тихо, но твёрдо сидела внутри. В конце концов, не бывает идеальных людей и идеальных отношений, всегда есть над чем работать. Главное, чтобы она сама тоже делала свои шаги навстречу. Избавлялась от ненужных людей и бессмысленных занятий. Серьёзнее относилась к тому, что проталкивают ей в голову, и не позволяла другим садиться ей на уши.

Когда будет так, они уж точно заживут