Если наступит завтра - Сидни Шелдон

– Мои братья?..

– Славные ребята. Искренне беспокоятся о вас.

Мир перевернулся. Все встало с ног на голову. Кондуктор помог донести чемодан до выхода из вагона. Трейси спустилась по ступенькам. Поезд тронулся.

– Вы не знаете, куда отправились мои братья? – крикнула она кондуктору.

– Нет, мэм. Взяли такси, как только поезд остановился.

С крадеными драгоценностями на миллион долларов.

Трейси поехала в аэропорт. Ничего лучшего она придумать не сумела. Если эти люди взяли такси, значит, у них не было своего транспорта, но они наверняка хотели как можно скорее смотаться из города. Трейси откинулась на спинку сиденья. Она была вне себя от того, как с ней обошлись, и в то же время стыдилась, что так легко попалась на удочку. А ведь они вели себя недурно. Оба. Совсем недурно. Выглядели очень убедительно. Трейси покраснела: надо же так легко клюнуть на старый трюк – перед ней разыграли доброго и злого копов, а она поверила!

«Господи, Трэвор, нет никакой необходимости надевать на нее наручники. Она никуда не денется».

«Когда ты только повзрослеешь и перестанешь мальчишничать? Вот поработаешь в Бюро с мое…»

Какое там Бюро? Они мошенники, скрывающиеся от закона. Нет, надо вернуть драгоценности. Слишком уж много она испытала, чтобы ее надули два фигляра. Только бы вовремя успеть в аэропорт. Трейси подалась на сиденье вперед и попросила водителя:

– Не могли бы вы ехать побыстрее?

Они стояли в очереди у выхода на посадку, но Трейси узнала их не сразу. Молодой, назвавшийся Томасом Боуэрсом, был без очков, цвет его глаз изменился и стал вместо голубого серым, исчезли и усы. А у Дэниса Трэвора вместо густых черных волос появилась лысина. Но это были определенно они. У них не хватило времени сменить одежду. Они уже были у самого выхода, когда их догнала Трейси.

– Вы кое-что забыли.

Мужчины оторопело обернулись. Молодой нахмурился:

– Что ты здесь делаешь? Машина Бюро ждет тебя на станции. – Его южный акцент пропал.

– Тогда давайте вернемся и поищем ее, – предложила Трейси.

– Не можем. У нас другое задание, – огрызнулся Трэвор. – Нам надо успеть на самолет.

– Только сначала отдайте драгоценности!

– Невозможно, – возразил Том Боуэрс. – Это вещественная улика. Мы вышлем вам расписку.

– Мне не нужна расписка. Я хочу драгоценности.

– Мы не имеем права выпускать их из рук, – буркнул Трэвор. Оба подошли к выходу, и он подал служителю аэропорта посадочный талон. Трейси в отчаянии оглянулась и увидела неподалеку полицейского.

– Офицер! Офицер! – окликнула она.

Мошенники растерянно переглянулись.

– Что, черт возьми, вы творите? – прошипел Трэвор. – Хотите, чтобы нас арестовали?

Полицейский приблизился к ним:

– Слушаю вас, мэм. Какие-нибудь проблемы?

– Уже нет, – весело объявила Трейси. – Эти два симпатичных джентльмена нашли принадлежащие мне дорогие украшения. И вот сейчас собираются отдать их мне. А то я боялась, что придется обращаться в ФБР.

Жулики затравленно посмотрели друг на друга.

– Они спрашивают, не могли бы вы проводить меня до такси?

– Разумеется. С удовольствием.

Трейси повернулась к лжефэбээровцам.

– Самое время вернуть мне украшения. Этот любезный офицер позаботится обо мне.

– Будет разумнее, если… – начал Томас Боуэрс.

– Я настаиваю! – повысила голос Трейси. – Я же понимаю, как важно для вас не опоздать на самолет.

Мошенники посмотрели на полицейского, а затем беспомощно друг на друга. Но им ничего не оставалось. Том Боуэрс нехотя достал из кармана замшевую сумочку.

– Она! – воскликнула Трейси, взяв сумочку из его руки, и, заглянув внутрь, добавила: – Слава Богу, все на месте.

Том Боуэрс сделал последнюю отчаянную попытку:

– Может быть, все-таки сохранить ее для вас, пока вы…

– Это совершенно ни к чему, – весело ответила Трейси и положила драгоценности в свою сумку. Затем достала два банкнота по пять долларов и подала каждому из мошенников. – Вот небольшое вознаграждение за то, что вы для меня сделали.

Другие пассажиры уже успели пройти на посадку.

– Последний звонок, – поторопил мужчин контролер. – Вам пора, джентльмены.

– Еще раз спасибо, – расплылась в улыбке Трейси и удалилась в сопровождении полицейского. – В наши дни так редко встречаешь честных людей.

18

Том Боуэрс – урожденный Джеф Стивенс – сидел у иллюминатора и смотрел, как самолет идет на взлет. Он поднес к глазам платок, а его плечи то вздымались, то опускались.

Рядом сидел Дэнис Трэвор, известный под именем Брэндон Хиггинс, и с удивлением взирал на него.

– Эй, это всего лишь деньги. Тут совершенно не о чем плакать.

Джеф Стивенс повернулся к нему, и Хиггинс с изумлением увидел, что, хотя лицо его товарища было залито слезами, он содрогался от хохота.

– Что, черт возьми, с тобой такое? – прикрикнул на него Хиггинс. – И смеяться тут тоже не над чем!

Но Джеф считал по-другому. То, как эта Трейси Уитни наколола их в аэропорту, было лучшей аферой, какую он когда-либо видел. Вор у вора дубинку украл. Конрад Морган сообщил им, что эта женщина – полная дилетантка. Господи, а каких высот она достигла бы, если бы стала профессионалкой? К тому же она очень красива. И умна. Джеф гордился, что с ним не мог тягаться ни один мошенник. Да, эта Уитни понравилась бы дяде Уилли.

Джефа воспитал дядя Уилли. Его мать унаследовала мастерскую сельхозтехники, но вышла замуж за мота и прожектера, в голове которого рождалась масса проектов, так никогда и не осуществленных. Отец умел произвести впечатление своей загадочной красотой и хорошо подвешенным языком и за пять лет умудрился промотать состояние матери. Джеф с раннего детства запомнил, как мать постоянно ругалась с отцом – из-за денег и его похождений на стороне. Брак оказался явно неудачным, и мальчик дал себе слово: «Я не женюсь. Никогда!»

Брат отца, дядя Уилли, владел небольшим передвижным луна-парком и всякий раз, когда оказывался неподалеку от Мариона в штате Огайо, где жили Стивенсы, заглядывал к родне. Такого жизнерадостного человека Джеф больше не видел. Дядя Уилли, преисполненный оптимизма, верил в счастливое будущее. Он всегда привозил отменные подарки и научил племянника волшебным фокусам. Сам он начинал фокусником в луна-парке, а когда дело захирело, приобрел его, и оно стало собственностью Уилли.

Когда Джефу было четырнадцать, мать погибла в автомобильной катастрофе. А через два месяца отец женился на девятнадцатилетней официантке из коктейль-бара. «Неестественно, когда мужчина живет один», – объяснил он, но Джеф, глубоко задетый его бессердечием, чувствовал себя преданным.

Отец получил работу коммивояжера и три дня в неделю отсутствовал. В один из таких отъездов, когда мальчик остался наедине с мачехой, его разбудил скрип двери в спальне. А через секунду он почувствовал рядом горячее обнаженное тело. Джеф в испуге вскочил.

– Обними меня, Джефри, – прошептала мачеха. – Я боюсь грозы.

– Но никакой грозы нет, – пробормотал Джеф.

– Нет, так будет. В газетах пишут, что возможен дождь. – Она крепче прижалась к нему. – Полюби меня, маленький.

Мальчик был в панике.

– Конечно. Только давай в кровати отца.

– А ты извращенец. Ну хорошо, жду.

– Сейчас приду.

Мачеха выскользнула из постели и скрылась в соседней комнате. Никогда в жизни Джеф не одевался так быстро, как в тот раз. Выскочил в окно и бросился в Симмаррон в Канзасе, где выступал луна-парк дяди Уилли. И ни разу не оглянулся.

Когда дядя спросил его, почему он сбежал из дома, Джеф ответил:

– Не ужился с мачехой.

Дядя Уилли позвонил его отцу, и после продолжительного разговора было решено, что мальчик останется при луна-парке.

– Здесь он получит гораздо лучшее образование, чем в любой школе, – пообещал дядя Уилли.

Луна-парк был миром в себе. «Это тебе не утренник в воскресной школе, – объяснил дядя Уилли. – Мы – мошенники, умеем понт крутить. Только запомни, сынок, нельзя надуть человека, если он хотя бы не алчен. Так учил У.К. Филдс:[43] честного человека не облапошишь».

Артисты стали друзьями Джефа. Среди них были «продвинутые», имевшие собственный интерес, «задвинутые» – те, кто просто представлял номера, вроде толстухи, какой не видывал свет, и татуированной дамы, и заправлявшие играми «махинаторы». Были и свои цветущие красотки, и всех их привлекал юный мальчик. Он унаследовал чувственность матери и привлекательность смуглого отца, и дамы дрались за право лишить его невинности. Первый сексуальный опыт Джеф приобрел с симпатичной акробаткой, и она на долгие годы осталась для него высшей планкой; с ней он сравнивал всех остальных женщин.

Дядя Уилли заставлял Джефа работать и там, и тут.

– Когда-нибудь все это перейдет к тебе, – говорил он. – И единственный способ удержать дело в руках – знать больше, чем любой из твоих подчиненных.